Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана

С узлом в руке он двинулся в глубь площадки. С каждым шагом ободряющий свет прожектора на воротах удалялся и скудел. Через несколько шагов Карни заметил между двумя машинами отблески пламени. Он замер и попытался найти какое-то истолкование причудливой игре тени и света За спиной у него раздался шорох, и он обернулся, в любой миг ожидая крика, удара. Их не последовало. Карни оглядел свалку, щурясь от запечатлевшихся на сетчатке дрожащих отблесков желтого пламени. Но все было неподвижно.

— Брендан? — прошептал он, оглянувшись на огонь.

В темном прямоугольнике напротив него что-то шевельнулось. Из тени, шатаясь, выступил Брендан и рухнул на колени в нескольких футах от того места, где стоял Карни. Даже в неверном свете Карни понял, что Брендану сильно досталось: рубаха вся в темных пятнах, слишком похожих на кровь; лицо искажено не то от боли, не то от ее предчувствия. Карни бросился к нему, но Брендан шарахнулся от приятеля, как побитый пес.

— Это я. Это Карни.

Брендан поднял разбитую голову:

— Сделай, чтобы он перестал.

— Все будет хорошо.

— Сделай, чтобы он перестал. Пожалуйста.

Брендан коснулся своей шеи. Горло его обхватывал веревочный ошейник с прицепленным к нему поводком, уходившим в темноту между двумя машинами. Второй конец поводка был в руке у Поупа. Глаза старика поблескивали во мраке, хотя поблизости не наблюдалось никакого источника света, который они могли бы отражать.

— Молодец, что пришел, — похвалил Поуп. — Иначе я убил бы его.

— Отпусти его, — сказал Карни.

Поуп покачал головой.

— Сначала узел.

Он выступил из закоулка. Карни почему-то ожидал, что старик скинет личину забулдыги и покажет свое истинное лицо, каково бы оно ни было. Но он ошибся. На Поупе болталось его обычное отрепье, однако он неоспоримо являлся хозяином положения. Он резко дернул за веревку, и Брендан с хрипом повалился на землю, тщетно пытаясь ослабить удавку, затягивающуюся на горле.

— Хватит, — сказал Карни. — Я принес узел, черт бы тебя побрал. Не убивай его.

— Давай сюда.

Карни сделал шаг по направлению к старику, и в тот же миг в глубине свалки раздался крик. Карни узнал этот звук, и Поуп тоже: голос бескожего существа, что убило Рыжего. Оно рыскало где-то рядом. Перепачканное лицо Поупа загорелось удвоенной решимостью.

— Быстро! — прикрикнул он. — А не то я убью твоего приятеля.

Он вытащил из куртки разделочный нож и за поводок подтащил Брендана к себе.

Жалобный крик зверя стал пронзительным.

— Узел! — потребовал Поуп. — Давай сюда!

Он приблизился к Брендану и приставил к коротко стриженной голове пленника нож.

— Не надо, — ответил Карни. — Забирай свой узел.

Однако в тот же миг он краешком глаза заметил некое движение. Запястье его обхватило что-то обжигающее. Поуп издал гневный крик, и Карни, обернувшись, увидел рядом алого зверя, с затравленным видом ловившего его взгляд. Карни попытался высвободиться, но существо покачало ободранной головой.

— Убей его! — завопил Поуп. — Убей его!

Существо посмотрело на старика, и Карни впервые увидел в бледных глазах твари однозначное выражение — неприкрытую ненависть. Потом пронзительно закричал Брендан. Карни оглянулся и успел заметить, как разделочный нож вспорол ему щеку. Поуп убрал лезвие, и труп Брендана стал валиться вперед. Не успело тело коснуться земли, как старик бросился к Карни, и в каждом его шаге сквозило намерение убить. Существо, издав горловой звук, отпустило руку Карни как раз вовремя, чтобы тот успел уклониться от первого замаха Поупа. Зверь и человек разъединились и бросились бежать. Карни поскользнулся на гравии и на мгновение почувствовал, как его накрыла тень Поупа. Он сумел увернуться от второго замаха, разминувшись с лезвием на несколько миллиметров, и помчался дальше.

— Тебе не выбраться отсюда! — слышал он у себя за спиной торжествующий голос Поупа. Старик был настолько уверен в расставленной ловушке, что не стал преследовать жертву. — Ты на моей территории, сынок. Выхода нет.

Карни юркнул в щель между двумя машинами и, петляя, пытался пробраться обратно к воротам. Однако он почему-то утратил ориентацию в пространстве. Один ряд раскуроченных машин сменялся другим, но они так походили друг на друга, что различить их не представлялось возможным Казалось, из этого лабиринта нет выхода; Карни потерял из виду и прожектор у ворот, и костер Поупа в дальнем конце свалки. Вся свалка превратилась в одну большую площадку для охоты, и Карни был добычей. Куда бы ни заводил его прихотливый путь, голос Поупа неизменно звучал совсем рядом, не дальше его собственного сердца.

— Отдай мне узел, сынок, — повторял старик. — Отдай его мне, не то я заставлю тебя съесть твои же глаза.

Карни был вне себя от ужаса, но он чувствовал, что тот же ужас переполняет старика. Шнур не был орудием убийства, как все это время считал Карни. Что бы он собой ни представлял, Поуп не имел над ним власти. В этом крылась единственная, пусть и призрачная, надежда на спасение. Пора развязать последний узел, развязать его и испытать на себе последствия. Не окажутся же они страшнее, чем смерть от руки Поупа?

Карни нашел подходящее укрытие у сгоревшего грузовика, присел на корочки и разжал кулак. Даже в темноте он чувствовал, что узел старается распутаться; как мог, Карни попытался помочь.

И снова раздался голос Поупа.

— Не делай этого, сынок, — произнес старик с таким видом, будто его заботило благополучие Карни, — Я знаю, что ты задумал. Поверь мне, ничем хорошим это для тебя не кончится.

Пальцы Карни точно одеревенели, были как чужие. Перед глазами проплывали вереницы мертвецов: Хмырь на проезжей части, Рыжий на ковре, Брендан, мешком оседающий наземь с располосованной щекой. Усилием воли он отогнал видения прочь и кое-как привел в порядок свой истерзанный рассудок. Поуп прервал свой монолог. Теперь тишину нарушал лишь отдаленный гул уличного движения; он доносился из мира, который Карни уже не чаял увидеть снова. Он теребил узел, как человек, что стоит перед запертой дверью со связкой ключей и методично пробует один ключ за другим, ни на миг не забывая, что над ним дамокловым мечом висит ночь. Быстрее, быстрее, подгонял он себя. Но, похоже, былая сноровка покинула его.

Вдруг что-то со свистом рассекло воздух: Поуп отыскал жертву Лицо старика в тот миг, когда он наносил смертоносный удар, озарилось торжеством. Карни покатился по земле, но лезвие чиркнуло его по руке, располосовав от плеча до локтя. Боль придала ему проворства, и второй удар пришелся по кабине грузовика; на этот раз лезвие извлекло не кровь, а искры. Прежде чем Поуп успел пырнуть его во второй раз, Карни зигзагом бросился бежать. Из раненой руки толчками хлестала кровь. Старик пустился в погоню, но Карни был проворнее. Он юркнул за раскуроченный автобус и нырнул под днище, пока Поуп, пыхтя, пытался нагнать его. Старик проскочил мимо, и Карни с трудом удержался, чтобы не заплакать от боли. Рана практически лишила его возможности пользоваться левой рукой. Он притянул локоть к телу, чтобы не травмировать перерезанную мышцу, и попытался добить треклятый узел, используя зубы вместо бессильной руки. Перед глазами у него замелькали белые огненные мухи, сознание стало уплывать. Он глубоко и размеренно дышал носом, а его пальцы отчаянно теребили узел. Карни уже не видел и почти не чувствовал шнур, который держал в руке. Он действовал вслепую, как на тропинке у моста, и опять в дело включился инстинкт. Узел заплясал у губ Карни — ему не терпелось получить свободу. До решения задачи оставались считанные секунды.