Смерть по почте. Смерть под псевдонимом - Дин Джеймс
— Давай, парень, не дрейфь, — раздался голос Декстера Харбо. — Отвесь этой стерве хорошую затрещину. — Опрокинув в рот остатки виски, он поставил стакан на стол и небрежной походкой вышел вперед. Встал лицом к Нине и спиной ко мне, Изабелле и Джорджу. — Ей просто необходима хорошая взбучка. Покажи, кто здесь хозяин. В конце концов, она работает на нас. Куда она денется без писателей?
— Декстер, не говори ерунды, — отмахнулся Джордж. — Я не бью женщин. Даже тех, кто пытается так вульгарно меня спровоцировать.
— В самом деле, Декстер, не смеши людей, — жестко сказала Нина. — Что же касается тебя… если бы твои собственные гениталии действительно могли произвести впечатление на женщин, ты бы так не смаковал эту тему в своих книгах. В общем, продолжай описывать чужие подвиги! — И она захохотала.
По спине Декстера Харбо было видно, как он напрягся. В нем все клокотало от ярости — так же, как только что в случае с Остином–Харом. Шагнув вперед, Декстер схватил со стола Нинину чашку и выплеснул чай ей в лицо. Тут же оборвав смех, она взвыла.
Лже–Доринда вскочила с дивана.
— Ты… животное! — выкрикнула самозванка. — Она же может ослепнуть!
Прежде чем кто–либо успел что–то сообразить, лже–Доринда вылетела из–за стола и принялась хлестать Декстера Харбо по щекам. Тот поначалу опешил, но вскоре в воздухе замелькали и его кулаки. Мы с Джайлзом бросились их разнимать, и это нам удалось не сразу.
— Довольно! — рявкнула леди Гермиона, и весь Кинсейл–Хаус, клянусь, затрясся как при подземном толчке. — Какой позор! — К счастью, графиня чуть снизила уровень децибелов. — Я потрясена… до глубины души потрясена вашим поведением! Каждого из вас! — Она замолчала, пылая гневом, ее грудь вздымалась и опускалась, точно кузнечные мехи. — Доктор Керби–Джонс и Нина, я хочу, чтобы вы задержались, а остальные пока могут идти. Разойдитесь по комнатам и обдумайте свои слова и поступки. Я поговорю с каждым в отдельности потом, когда решу, продолжать ли конференцию.
Все, кто находился в гостиной, словно застыли на своих местах.
— Разойтись! — вновь гаркнула леди Гермиона, и Мэри Монкли за ее спиной втянула голову в плечи.
Мисс Патни подхватила Декстера Харбо под локоток и, зашептав ему на ухо, видимо, что–то успокаивающее, вместе с неизменно невозмутимым Мистером Мерблсом потянула его к выходу. Следом за ними плечом к плечу вышли Изабелла Верьян и Джордж Остин–Хар с Норой Таттерсолл в кильватере. Эшфорд Данн, который во время перебранки и последующей стычки держался рядом с Ниной, не проронив ни слова, замешкался в дверях, поглядывая то на Нину, то на лже–Доринду.
— Я думаю, леди Гермиона, что мне тоже следует остаться, — дрожащим голосом произнесла «эта женщина».
— А я думаю, что нет! — отрезала графиня.
— Идемте, — сказал Эшфорд Данн и, подойдя к лже–Доринде, взял ее за руку. — Идиотка! — зашипел он ей на ухо. — Ты же все испортишь! Идем!
Я–то его отлично слышал, а вот Нина с леди Гермионой вряд ли.
Лже–Доринда все еще колебалась, и тогда Эшфорд чуть ли не выволок ее за дверь.
Теперь вместе с рассерженной хозяйкой дома в гостиной остались только я и Нина. Она уже утерла облитое чаем лицо, но ее глаза еще продолжали слезиться.
— Доктор Керби–Джонс, — уже спокойно обратилась ко мне леди Гермиона, — вы не хотите отказаться от своих обвинений?
Я покачал головой:
— Нет, леди Гермиона. Я по–прежнему утверждаю, что женщина, называющая себя Дориндой Дарлингтон, является самозванкой. И если потребуется, я готов это доказать.
— Нина, хочешь что–нибудь сказать?
— Нет, дорогая Гермиона, мне нечего добавить, — сделанной беспечностью ответила Нина, хотя я–то видел, что она просто искусно скрывает свой гнев.
— Ну ладно. Я все же выясню, в чем тут дело, — пообещала леди Гермиона. — И тот, кто вздумал мне лгать, еще пожалеет об этом. Можете не сомневаться, А теперь, будьте любезны, оставьте меня. — Она вздохнула и повернулась к своей секретарше: — Мэри, бренди, пожалуйста.
Мисс Монкли бросилась выполнять распоряжение, а леди Гермиона откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Ее лицо было уж очень бледным, и я даже подумал, не стоит ли вызвать врача. Впрочем, сейчас был не слишком подходящий момент, чтобы предложить это, так что я оставил графиню на попечении верной Мэри Монкли.
Мы с Ниной не проронили больше ни слова, пока не покинули гостиную, но едва мы оказались за дверью, я схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
— Нина, что все это значит?! Что, черт возьми, происходит?!
В этот самый момент непонятно откуда вынырнул Эшфорд Данн.
— Убери от нее свои руки! — потребовал он.
— Нина, попроси своего мальчика для забав удалиться и ответь на мой вопрос. — Я пристально глядел на обоих; Данн обхватил подложные плечи Нины, словно защищая ее, сама же она с ухмылкой смотрела мне в глаза.
— Нина, ты вовсе не обязана ему отвечать, — пытаясь испепелить меня взглядом, сказал Данн.
Во время этой самой реплики на сцене появился и мой собственный рыцарь–защитник.
— Эй, мальчик с тележкой, осади назад, — сказал Джайлз, и от его едко–презрительной интонации Данн даже немного побелел, хотя, кажется, так толком и не понял, что имел в виду мой помощник, используя такое уничижительное сравнение. — Вполне возможно, что эта дамочка является в большей степени мужчиной, чем ты сам. Так что ей вряд ли нужно, чтобы какой–то выскочка с кукурузных полей Айовы сражался вместо нее.
— Ну вот, Саймон, теперь и твой мальчик для забав прискакал на помощь, — засмеялась Нина. — А я уж думала, что он только чай способен подносить. Да, Джайлз?
— Для вас и вашего приблудыша я сэр Джайлз! — высокомерно заметил мой помощник.
Обычно Джайлз пренебрегает своим дворянским титулом (всего–то–навсего баронет), но когда ему необходимо, он умеет быть ужасно чванливым.
— Ах ты, Боже мой! — усмехнулась Нина. — Сэр Мальчик–для–забав.
Однако Джайлза ее ирония не пробила.
— Знаешь, Нина, ты так часто втыкаешь ножи в спины другим, что даже удивительно, как это до сих пор никто не проделал то же самое с тобой. И очень жаль.
Нина засмеялась:
— Вы только гляньте — у него есть зубки! Он умеет кусаться! Я прямо дрожу от страха!
Во время этой перепалки Данн молчал и только пыхтел от злости, но наконец и его прорвало:
— Ты… педик высокородный! Да я тебя в порошок сотру!
Ух ты! Аж дух захватывает! Интересно, долго ли он думал над этой фразой?
— Побереги силы для Нининой постели, — невозмутимо отгрызнулся Джайлз.
