Вольфганг Хольбайн - Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия

Поспешно опустив саблю, я на полшага отступил от трупа драконоборца.

— Извините, — сказал я, кивнув головой на сверкающее лезвие. — Я не собирался нападать на вас. Просто сейчас я немного волнуюсь.

Баннерманн, казалось, не услышал моих слов.

— Это вы его убили? — тихо спросил он.

Я приподнял брови, испуганно взглянул на саблю в руке и окровавленные пальцы и поспешно отбросил оружие.

— Нет, — сказал я. — Он… он просто появился здесь. Не знаю, кто убил его. Я даже не знаю, кто это.

Баннерманн, нахмурившись, посмотрел на меня и молча опустился на колени перед трупом. Он умелыми движениями ощупал раны на его горле, не обращая внимания на то, что тоже испачкался кровью.

— Да, — сказал Баннерманн, выпрямляясь, — вы его не убивали. Это был не человек.

— Вот уж спасибо, что вы это признали, — резко произнес я.

На самом деле я не собирался ругаться с Баннерманном, но его слова вызвали во мне необъяснимый гнев. Только сейчас я почувствовал, насколько напряжены мои нервы.

— Откуда взялся этот человек? — спросил Баннерманн. — Он не был среди людей, которые сегодня утром поднимались на борт. Я бы его заметил.

— Черт побери, откуда мне знать! — вспылил я.

Баннерманн быстро и методично начал осматривать карманы драконоборца. Многого выяснить ему не удалось — у воина было при себе достаточно оружия, чтобы снабдить им небольшую армию, но ничего другого при нем не оказалось. Разочарованно покачав головой, Баннерманн уныло сказал:

— Ничего.

— А чего вы ждали? — насмешливо спросил я. — Надеялись найти паспорт или билет на корабль в отдельной каюте первого класса?

— Нет. — Баннерманн оставался невозмутимым. — Письменного приказа о нападении, подписанного Некроном, вполне хватило бы.

Какое-то мгновение я смотрел на него, чувствуя, как во мне вновь поднимается волна горячей, совершенно необоснованной ярости. Затем я смущенно опустил глаза.

— Простите, Баннерманн, — сказал я. — Я весь на нервах. Не воспринимайте меня всерьез.

Баннерманн отмахнулся.

— Все в порядке, Крейвен. На это у нас сейчас нет времени. Помогите мне.

Склонившись над трупом, он взял его под руки и мотнул головой, указывая на его ноги.

— Что вы собираетесь делать? — спросил я.

— Мы должны убрать его, — пояснил Баннерманн. — Хватайтесь.

— Что все это значит? — Я по-прежнему стоял, не сдвинувшись с места. — Мы должны сообщить всем остальным и…

— И вызвать панику, да? — перебил меня Баннерманн. — Конечно же, мы предупредим всех остальных, Крейвен. Но вы подумали о том, что начнется на корабле, если кто-то из пассажиров увидит этот труп? Помогите мне выбросить его за борт.

Он несколько секунд настойчиво смотрел на меня, а затем, рассерженно фыркнув, поднял тело драконоборца на руки и быстро понес его к поручням.

— Черт побери, Баннерманн, подождите! — воскликнул я. — Я…

Но было уже поздно. Баннерманн поднял тело в черном одеянии над поручнями и выбросил его. Труп камнем пошел на дно. Удовлетворенно хмыкнув, Баннерманн вернулся и склонился над горой оружия, которую он вытащил из одежд мертвеца. Постепенно отправив весь этот арсенал за борт, он оставил лишь кинжал и несколько маленьких пятиконечных метательных звезд, которые протянул мне.

— И что мне с ними делать? — удивился я.

Баннерманн нетерпеливо отмахнулся.

— Спрячьте их, Крейвен. Вполне вероятно, что очень скоро вы будете рады тому, что у вас вообще есть какое-то оружие. Что бы ни убило этого человека, оно по-прежнему здесь, на борту, не забывайте об этом. А теперь пойдемте. Думаю, мы должны сообщить Дагону о случившемся.

Пространство вокруг Некрона, как всегда, было наполнено тишиной. Звуки внешнего мира здесь не имели значения, ибо та сила, которая защищала Некрона от воздействия времени, охраняла его и от потустороннего шума, голосов и влияния — в общем, от всего, что могло бы изменить неизменное.

И все же кое-какие перемены произошли, хотя в этом месте ничего не должно было меняться, печально подумал Некрон. Как и все по-настоящему значительные трансформации, они начались беззвучно и незаметно. Никто ничего не почувствовал до того момента, пока не стало слишком поздно. Никто, за исключением нескольких Призванных. Или Проклятых.

Некрон не мог сказать, к кому из них можно причислить его самого. В течение всех этих долгих лет он время от времени начинал сомневаться, правильной ли была его судьба, и иногда мечтал о том, чтобы не поддаться искушению и отказаться от власти. У него была такая возможность, но тот единственный момент, когда его жизнь, а также жизнь множества других мужчин и женщин могла полностью измениться, был упущен…

Перед ним шевельнулась тень. Нельзя сказать, что Некрон действительно заметил какое-то движение в этом большом помещении, где царила тишина. Это было лишь дыхание тьмы, длившееся мгновение, будто из планов реальности по ту сторону ночи показалась черная рука, угрожающе тянувшаяся к нему. Некрон понял предупреждение. Один раз он уже пытался обмануть Великих Древних, и Ктулху[4] не простит ему второго предательства. Не простит ему даже мига сомнений.

Заставив себя не думать о запретных вещах, Некрон подошел к противоположной стене комнаты, где на черных мраморных пьедесталах стояли два высоких прямоугольных гроба из стекла. Жесткие черты старческого лица отразились на гладкой хрустальной поверхности. Чуть нагнувшись, Некрон всмотрелся в лицо спящей в одном из гробов девушки. Он часто делал это за прошедшие несколько месяцев, но тонкие, почти хрупкие черты этой девушки-ребенка так и не утратили своей таинственности. Некрон не мог объяснить, отчего эта спящая девушка манила его больше, чем любая другая красивая женщина. Наверное, его душу волновала… тайна, которая скрывалась за тонкими девичьими чертами.

Выпрямившись, Некрон подошел ко второму хрустальному гробу. Сквозь его поверхность было видно обнаженное тело юноши, стройное, с идеальными пропорциями. Черты его лица были острыми, но само лицо казалось приветливым и невольно вызывало доверие. Несмотря на глубокие морщины, пролегавшие возле рта, это было лицо очень молодого человека. В душе Некрона поднялась волна кипящего гнева. «Шеннон», — с ненавистью подумал он. Его лучший ученик. Его величайшая надежда за несколько столетий. И его величайшее разочарование… Некрон отдал бы все, чтобы уничтожить его, отомстить ему за двойное предательство. Но он не мог этого сделать. Пока не мог…

Решительно отвернувшись, Некрон направился к низкому столу в углу комнаты, а затем вновь подошел к гробам, сжимая в руке коричневый кожаный кошель. Его губы беззвучно шевелились, произнося какие-то слова. Открыв кошель, старик вытащил оттуда щепотку серого порошка и посыпал им гроб.