Андрей Буровский - Сибирская жуть-7

Но как тогда быть с призрачными людьми в доме? Меня и членов моей семьи господь бог миловал от тесного контакта с ними, но вот рассказ женщины, профессионального массажиста, которая занимается лечебным массажем с моими дочерьми. То, о чем она рассказывает, произошло несколько лет назад в доме по адресу: улица Лебедевой, 39. (Любопытно, что дом, в котором кот почему-то ни за что не хотел войти в детскую комнату, находится по адресу: Лебедевой, 31.)

Так вот, муж этой дамы отсутствовал, когда она вдруг стала просыпаться под утро с полным ощущением, что она спит на какой-то руке… Рука была большая, волосатая, но уж никак не рука ее мужа (тем более, мужа дома не было). У Галины Михайловны возник вопрос, который вряд ли часто посещает приличных женщин: «С кем же это я сплю?!» И что интересно, никакого ответа на этот вопрос у нее не было. Совсем.

Просыпаясь под утро и чувствуя под головой эту руку, женщина и очень хотела, и вместе с тем боялась обернуться. И интересно, и страшно. А если эта же огромная рука — да за шею?!

А потом в один прекрасный момент появился зверек, очень похожий на кошку (насколько было видно в темноте) и бросился Галине Михайловне на грудь… Все, как обычно и рассказывают уцелевшие: стал душить и на этот раз даже кусать — женщина чувствовала укус, утром нашла две ранки, явно от зубов. Зверек был не по размерам силен, Галина Михайловна только с большим трудом оторвала его от себя и отшвырнула. Но едва успела отшвырнуть — и он исчез! С тех пор, кстати, и ощущение, что с ней спит кто-то посторонний, совершенно оставило женщину.

Все ее знакомые уверяли — мол, все это к переезду, а зверек напал — это домовой выгоняет. Что любопытно, оказалось и правда, что все это к переезду: вскоре дали им новую квартиру в Ветлужанке — новом районе на самой окраине Красноярска, примерно в 12 километрах от этого дома.

То, о чем я расскажу, известно мне исключительно по слухам. Другое дело, что слухи эти достаточно устойчивые. Число старых красноярцев, которые, по крайней мере, что-то слыхали, довольно велико, и даже некоторых из участников событий мне доводилось встречать в 1960—1970-е годы. Мне эти люди ничего не рассказывали, но согласитесь, что есть разница — слышать некую историю в форме: «с кем-то там когда-то там случилось» и совсем другое — получить привязку к месту и времени, а некоторых героев событий даже увидеть собственными глазами. Второе как-то убедительнее.

События, о которых я расскажу, произошли в 1951 году, в одном элитном доме близ Речного порта. В те времена это была, пожалуй самая респектабельная часть города: четырех— и пятиэтажные дома с высокими потолками — три метра или три тридцать, просторными квартирами со всеми удобствами.

Кому попало, естественно, квартиры в этих домах не давали, и состав населения был и очень элитным, и идейно выдержанным.

Некая квартира в этом доме пустовала почти целый год — глава семьи получил повышение, и семья уехала в Москву. Где-то в апреле 1951 года в большую трехкомнатную квартиру вселили новых жильцов: сотрудника банка К. с женой и ребенком. И вот тут началось…

Фактом является то, что грудного ребеночка… съели. Или, скажем так, — ребенка настолько сильно обглодали (извините, но по-другому не выразить мысли) что несчастное дитя почти сразу же и скончалось. На жуткий крик четырехмесячного малыша мама прибежала с опозданием, потому что крепко спала (по одной версии), занималась любовью с папой и ничего не слышала (другая версия). Во всяком случае, ребенок погиб, его мама сошла с ума, а следствие выдвинуло гипотезу, что в доме развелись полчища крыс. Странно, правда, что ни в одной другой квартире никто не видел ни одной даже самой завалящей крысы… Но не могло же в советском доме происходить нечто, о чем у Маркса и Ленина не написано?!

Между прочим, пока все версии происходившего в доме трое информаторов описывали мне очень схоже; расходились какие-то мелкие детали — типа, были у малыша перегрызены ручки, или только обглоданы до косточек, или чем именно занималась мама, пока ребеночка кто-то ел.

Где-то в июле в квартиру вселилась большая семья инженера по золоту: супруги, двое детей, бабушка. Уже через неделю семья умоляла переселить их куда угодно. Называя вещи своими именами, все пятеро были затерроризированы и запуганы до родимчика какими-то непонятными чудовищами: черными мохнатыми карликами, у которых руки висели ниже колен, а глаза горели красным огнем, как фонарики. Чудовища выскакивали прямо из стен и из темных уголков, кровожадно ухмылялись, пугали, как могли, семью живущих в квартире. НКВД действовало с предельной быстротой: отселило людей в какую-то другую квартиру, а в этой квартире села засада.

Вот теперь версии информаторов расходятся. По одним данным, НКВД все же сумело напугать черных карликов и они убрались из квартиры… Хотя и ие очень понятно, куда.

По другой версии, черные карлики плевать хотели на НКВД, а когда НКВД им надоело, попросту велели энкавэдэшникам убираться. Или перекусали их.

Но при всех мелких расхождениях в разных версиях все сходятся в одном — НКВД не получило ни одного трупа черного карлика — чудовища оказались неуязвимы.

До декабря 1951 года квартира стояла пустой (может быть, и до апреля 1951 года она пустовала не случайно? Только подробности ее первого простоя до нас не дошли?), а потом в нее все-таки заселили пожилую чету: реабилитированного профессора лесоводства и его жену. Им на двоих вовсе не полагалась трехкомнатная квартира; значит, проводили эксперимент.

Тут опять разные версии. По одной из них, в квартире все время дежурили энкавэдэшники. По другим, ничего подобного не было: эксперимент так эксперимент.

Опять все информаторы говорят об одном и о главном: посреди ночи из квартиры донеслись дикие крики. Когда сбежались соседи и НКВД, выяснилось: профессор и его жена находятся в ужасном состоянии. Такое впечатление, что их буквально ели заживо, вырывая или, вернее, выгрызая куски из тел. Оба скончались через непродолжительное время, но успели дать показания: черные карлики внезапно напали на них… Никаких попыток вступить в общение, никаких потуг даже на допрос с пристрастием: людей просто ели, и все. Ели заживо.

Мне неизвестно, при каких обстоятельствах эта квартира приобрела, а равным образом и утратила свои нехорошие черты. В конце 1950-х, по крайней мере, в ней уже жила семья, не имевшая никаких трудностей и проблем.

Я так же не поручусь, что все рассказанное — чистая правда. Я использовал материал народной легенды, рассказов, ходивших даже не по всему Красноярску, а по узкому кругу красноярцев полвека назад.