Алексей Атеев - Карты Люцифера

– Послушай, дорогая, – перебил повествование Ладейниковой Артем, – для чего ты мне все это рассказываешь? Про себя, про Манефу… Какое мне до вас дело! Морочишь голову, переливая из пустого в порожнее. Дьявол, ведьмы… Есть ли они, нет ли их – мне-то какое дело. Я – простой человек, и ничего, кроме денег, меня не занимает. Вот ты! Понятно, что, выйдя замуж за своего профессора, ты не знала, чем со скуки заняться. Сначала забавлялась со своей карлицей, потом пожелала более острых ощущений. И остальные из твоего окружения такие же. Что касается этого Трофима Петровича, то суть его игры мне неведома, да и неинтересна. Сейчас я отправлюсь домой, а завтра забуду обо всем произошедшем. Со всеми произведен расчет, в том числе и со мной. Так что ваши сатанинские игры меня больше не интересуют.

Глава 18

Она ваша старая знакомая. Вон, глядите, манит к себе крючковатым пальцем. А в другой руке держит отравленное яблочко…

А деньги? – немного подумав, осторожно спросила Ладейникова.

– Что деньги? – не понял вопроса Артем.

– Ты же говоришь: деньги для тебя – главное.

– Примерно так, – не стал возражать наш герой.

– Помоги мне, и я тебя озолочу!

Артем засмеялся:

– Вообще-то говоря, я теперь не беден. Этот твой дружок Трофим Петрович мне неплохо заплатил, и покойный старец Колычев завещал свое имущество. Так что я – Крез.

– Глупый мальчик, – насмешливо произнесла профессорша. – Откуда ты знаешь о богатстве? Ну что ты получишь по завещанию? Домик в поселке Сокол. Конечно, по здешним меркам он стоит немало, но разве его можно сравнить с виллой на Лазурном берегу или замком в Нормандии?

Артем внимательно посмотрел на Ладейникову. Что и говорить: лихой видок. Волосы всклокочены, под глазом набирает краски багрово-лиловый фонарь (и когда она успела получить его?), босые ножки высовываются из-под Артемовой куртки. Ко всему прочему она, видать, либо простудилась и у нее высокая температура, либо просто сбрендила, потому что несет явную чушь. Бормочет о каких-то виллах и замках… Он отвел глаза и озадаченно крякнул.

– Думаешь, с ума сошла? – правильно оценила его реакцию профессорша. – Ошибаешься, милый. Все это вполне реально. Помоги мне уничтожить Трофима, и ты получишь столько, что тебе и не снилось. Уедем во Францию и будем жить по-царски, захочешь – вместе, а нет… – Она засмеялась, словно прозвонили хрустальные колокольчики. – А потом, ведь ты же по натуре авантюрист. Мы с тобой – одного поля ягоды. Неужели тебе не интересно?

– Откуда у тебя такие деньги? – в сомнении произнес Артем. – Опять обманываешь? Да и как это можно – уехать из страны? Нет, чепуха все это. Ты или врешь по своему обыкновению, или действительно съехала с катушек.

– Объяснять, доказывать и подтверждать долго, да и не к месту. Хочешь – верь, хочешь – нет. Но я гарантирую…

– Как известно, гарантии дает только «Госстрах», – ехидно заметил Артем. – Ну, допустим, я соглашусь. И что дальше? Я должен убить Трофима Петровича? Боюсь, из этого ничего не выйдет. Не способен я на смертоубийство.

– Я тебя вовсе не прошу принять физическое участие в его устранении.

– Тогда вообще ничего не понимаю. Какова же моя роль? Где он живет, я не ведаю. Меня туда привезли. Где находится его дом – на востоке, на западе от Москвы – мне неизвестно.

– Зато я хорошо знаю. Ты мне нужен, так сказать, для поддержки. Все остальное я сделаю сама.

Артем в сомнении пожал плечами.

– Как это понимать – для поддержки? Может, в прямом смысле? Когда будешь лезть в окно, мне что, нужно будет тебя подсадить?

– Оставь свой дешевый юмор. Рядом со мной будешь. Неужели не понятно?!

– И за это ты обещаешь мне жизнь во Франции? За присутствие?! Вот уж чепуха. Давай, Агния, выкладывай все начистоту. А иначе будь здорова.

– Хорошо, – после паузы сказала Ладейникова. – Я посвящу тебя в свой план. Я действительно хочу уничтожить Трофима. Естественно, в физическом смысле. Смерти Манефы я ему не прощу. Но собираюсь сделать это без ножа или пистолета…

– Отравить хочешь?

– Ни в коем случае. Ни один из привычных способов тут не подходит.

– Тогда как же?

– С помощью магии.

– Ну, конечно! Я и забыл, что ты – дипломированная ведьма. Значит, хочешь извести Трофима Петровича исключительно колдовством. Уж не в крысу ли превратить желаешь? Замечательное мероприятие, ничего не скажешь. Не откажусь принять участие в качестве ассистента. Вот только мне какая роль отводится? Подносить вашей мрачности волшебную палочку?

– Ты воспринимаешь все крайне несерьезно, – сухо сказала Ладейникова.

– Уж извини. Но если смотреть на происходящее серьезно – свихнуться можно. Вот ты, например…

– Думаешь, с ума сошла? До этого пока далеко. А в моих способностях ты скоро убедишься.

– А потом, после всего мы сядем в Восточный экспресс и отправимся в Ниццу.

– Я от своих слов не отказываюсь. Будет и Ницца, будет и экспресс.

Не успела Ладейникова произнести эти слова, как вокзальная дверь отворилась и в зал ворвался громадный бородатый мужчина в ватнике и кирзовых сапогах.

– Электричка скоро? – спросил он с ходу.

– Мы не знаем, – в один голос отозвались Артем и профессорша.

– А Доницеттьевка как полыхает! – безо всякой связи с предыдущим вопросом восторженно вскричал мужчина. – Любо-дорого… Прям-таки феерия!

– Кто полыхает? – не понял Артем.

– Дом творчества имени композитора Доницетти. Который – «Любовный напиток»… э-э… «Лукреция Борджиа». Оперы такие. Или не слыхали? Хорошая, между нами, музыка… Задушевная… Вот, к примеру… – И мужчина приятным тенором пропел фразу на чистом итальянском языке:

Уна фуртива лагрима,Нельо кесвоис сунто…

Из «Любовного напитка», значится. – Он внимательно оглядел присутствующих, которые потрясенно молчали. – А вы случайно не погорельцы? Вид у вас презабавный. Особливо у гражданки.

Наши герои кивком подтвердили сей прискорбный факт.

– И хорошо, что спалили, – заметил знаток оперной тематики. – Дела там, между нами, творились о-го-го какие нехорошие! Мерзкие делишки! Ну да ладно, как говорится, было и сплыло. Огонь очистит место…

Зал ожидания стал наполняться возбужденными людьми. Все только и говорили, что о пожаре. По обрывкам фраз, долетавшим до Артема, он понял: народ в целом одобрял гибель Доницеттьевки.

– Ведьмы там собирались и ведьмаки… – шепотом рассказывала старуха в допотопном салопе другой такой же старозаветной бабке. – Бесовщину устраивали. Отец Пафнутий урезонивать их приходил, так они его, бедного, так напоили… – бабка поджала и без того тонкие губы, – своими чародейскими зельями, что года не прошло, с колокольни, несчастный, сверзился.