Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев
Светлячок продолжил свой безмолвный полет. Оставив позади последнее окно, в которое теперь с таким трудом пробивались призрачные лучи света сквозь застилающую лунный диск облачную дымку, он превратился в расплывчатое сияющей синевой круглое пятнышко в беспроглядной темноте. Огонек все уменьшался и уменьшался, пока не стал размером с пылинку, и затем исчез.
И тогда случилось то, чего с таким напряжением ждал Густав, съежившись у окна в комок. За его спиной треснуло дверное полотно и разлетелось на обломки, оглашая эхом больницу. Вслед за этим раздались дикие звериные вопли, схожие разве что с пронзительным хохотом гиен. У Густава затряслись руки, и пламя его свечи заплясало, рисуя на стенах кривые ухмыляющиеся тени. И вдруг что-то будто подтолкнуло его вперед. Не оглядываясь назад, он сломя голову помчался в пустоту коридора. Последняя дверь справа ожила и с шумным грохотом захлопнулась, словно отрезая для него вход в ближайшее укрытие. Ну и пусть! Многого ли стоила простая деревянная преграда против мощных ударов обозленной твари, топот которой Густав так явно слышал своими ушами не дальше, чем в пяти-шести ярдах за собственной спиной!
Густав мчался во весь опор, освещая безумным от ужаса глазам путь беспокойным оранжевым светом. Он увидел впереди широкий дверной проем и нырнул в черную бездну. Густав оказался на бетонной площадке с уходящей вниз лестницей по левой стороне стены. Влетев туда, он чуть не потерял равновесие. Его занесло, словно на льду, но все же он успел ухватиться свободной рукой за перила и по инерции развернулся к ступеням. Мельком он углядел на полу черноволосую, тряпичную куклу, что распласталась на спине. Она улыбалась нарисованным ртом, раскинув ноги и руки в разные стороны. Из рассеченной шеи торчала вата, а рядом с куклой покоился маленький, игрушечный нож. Ничего не понимая, Густав на бегу зацепился ногой за ногу и кубарем скатился вниз. Издав тихий стон не от боли, а от неожиданности, он торопливо поднялся и бросился дальше по лестничным пролетам, спускаясь все ниже. Он заметил, что только лишь на двух этажах располагались одинаковые темные проемы, похожие на черные дупла старых, пахнущих плесенью деревьев. Входы на другие этажи были замурованы старым кирпичом.
Оставив позади себя целую уйму лестничных пролетов, Густав спустился в самую нижнюю часть здания. Там он увидел перевернутый набок велосипед с вывернутым рулем, покореженной рамой и медленно вихляющим передним колесиком. Грохот погони наверху вроде бы как стих, и Густав позволил себе оглядеться и отдышаться. Скорее по привычке, ведь дыхание было на удивление ровным. Он увидел застекленную дверь, что отделяла его от той части здания, где стоило бы поискать выход, но в ту же секунду изнутри какая-то громоздкая черная тень ударилась о дверь с такой силой, что по стеклу побежали паутины трещин. Кто-то или что-то явно не хотело впускать его внутрь. Густав бросился в противоположную сторону, словно от огня, выронил подсвечник и только тут заметил, что под лестницей имелся небольшой проход, утопающий в бледно-красном свечении. Не раздумывая, Густав поспешил туда.
Это был узкий и низкий проход c гладкими стенами, на одной из которых нелепо повис на двух ржавых петлях металлический квадрат, похожий на люк. Он был облеплен мягкими нитями паутины. Пол был выстелен металлическими решетками, которые вибрировали и громыхали от каждого шага Густава, что шел, пригнув голову. Он слышал тоненький писк затаившихся по углам крыс, но не видел их. Впереди он стал различать какой-то гул. Кажется, так шумят котлы, подавая тепло в систему труб и батареи. Потолок над головой стал постепенно подниматься, и через десяток шагов Густав уже выпрямился в полный рост. Несколько раз он оборачивался, чтобы удостовериться, что погоня за ним прекратилась, однако страх все еще не покидал Густава.
Шум устройств нарастал. Среди этого гула Густав разобрал неприятное пиканье, похожее на тот звук, что издает пульс-монитор в реанимационной палате. Но монотонные звуки почти тут же смолкли.
Густав выбрался в довольно-таки большое прямоугольное помещение с гладким полом, усеянным черной пылью, сбив на ходу инвалидное кресло, которое не заметил сразу. Он с удивлением обнаружил, что это кресло сильно отличается от тех, что он уже видел наверху. Оно было более современным и совершенно не ржавым. Когда оно медленно покатилось в сторону под неловким движением Густава, то приятно зажурчало работой металлических колес. Густав отвел взгляд и осмотрелся вокруг. Это действительно была старая, примитивная котельная с парой громоздких, шарообразных паровых котлов из чугуна с закрытыми угольными топками. Сквозь их перфорированные мелкими круглыми отверстиями дверцы были видны яркие кружки раскаленного угля, сгорающего в плотной стене почти белого пламени. От котлов тянулась сеть различных труб, разбредающихся по дальним стенам и уходящих вверх через потолок. Воздух был жарким, из трубных соединений тут и там с шипением вырывались наружу тонкие струйки пара. В семи футах над полом по всему периметру были прикреплены лампы тусклого розового цвета, упрятанные за железные плафоны с металлической сеткой. Повсюду чернели треугольные груды угля, словно расставленные макеты египетских пирамид. Кое-где притулились накренившиеся, грязные строительные тележки.
«Кажется, это тупик, — обреченно подумал Густав. — Здесь только один выход — возвращаться назад. Но как? Я загнан в угол какой-то страшной тварью. Выходит, что здесь конец моего пути. Одно утешает… Здесь гораздо ярче, чем наверху. И смерть я встречу не во мраке…»
Густав в отчаянии пнул босой ногой квадратную металлическую деталь, валяющуюся на полу, и та с грохотом ударилась о корпус котла. Раздался глухой звон, и она отскочила на добрых двадцать футов в сторону.
— Убирайся прочь в свое логово, грязная тварь! — послышался срывающийся незнакомый голос, от которого у Густава в один момент по спине пробежала дрожь. — Ты не можешь пройти здесь! Ты не можешь! Ты не доберешься до меня!
— Эй! — взволнованно вскрикнул Густав. Он водил глазами по углам, пытаясь найти человека, которому принадлежали те испуганные восклицания. — Кто здесь? Покажись! Я не причиню тебе вреда!
Последующее молчание длилось недолго. Всего каких-то несколько секунд. Затем захрустели камешки угля в одной из пирамид, и Густав увидел искаженное ужасом
