Дэвид Веллингтон - Тринадцать пуль

Аркли на этот раз не мог остановить их. Аркли был мертв.

«Сегодня ночью меня не станет», — подумала Лора, — а следующей ночью я восстану уже как вампир».

Ей захотелось схватиться с ними врукопашную. Ей захотелось этого так сильно, что все тело ломило от желания атаковать, убить и вампира, и доктора. Волны адреналина захлестнули ее. Но как? Оружия у нее не было. Никакими боевыми искусствами Лора не владела.

На грани паники, она принялась дышать быстро и неглубоко. Гипервентиляция. Она знала, что произойдет, но не знала, как это остановить. Хазлитт взглянул на нее, беспокойно сморщив лицо.

Скейпгрэйс на заднем сиденье казался больше, чем был на самом деле. Он был похож на огромную раковую опухоль, белую и дряблую, заполнившую собой полмашины.

— Она просто испугана. Пульс учащен. Она может потерять сознание.

— Благодарю покорно, — съязвил Хазлитт. — Мне известны симптомы паники. Как думаешь, следует ли нам ее успокоить? Она может ранить себя или кого-нибудь еще.

— Это тебя она может ранить, — ответил Скейпгрэйс, слегка посмеиваясь. — Не беспокойся. Я перехвачу ее, если она попытается сделать захват или что-то вроде этого.

Крошечные искорки света вспыхнули у Кэкстон в глазах. Они проплыли и исчезли так же быстро, как и появились. В горле пересохло, оно сжалось, и воздух со свистом выходил из легких. Лора чувствовала, как бешено колотится ее сердце. Потом перед глазами слева и справа появились темные полосы, как в старых фильмах, которые показывали по телевизору. Полосы расширились, и в голове раздался звон. Все вокруг стало мягким, расплывчатым, нечетким.

Она слышала Хазлитта и Скейпгрэйса, но так, будто они кричали сквозь толстый слой шерсти. Их голоса тонули в звоне, раздававшемся в ее ушах. Она чувствовала свое тело, но оно было совершенно онемевшим, тягучим и мертвым. Если бы она очень захотела, она могла бы пошевельнуться, но такого желания у нее не было.

Страх исчез.

Это было прекрасно. Лора знала, что дела ее плохи и все будет еще хуже, но страх исчез, и она могла снова мыслить ясно. Она взглянула вперед через ветровое стекло и попыталась понять, где они едут. Там снаружи было что-то, но не шоссе. Это что-то было бледным, большим, с длинными треугольными ушами. Это был вампир, наверное Малверн. Вампир протягивал к ней свои руки, покрытые кровью, словно поднося дар.

Скейпгрэйс треснул ее по затылку, и она пришла в себя, звон в ушах пропал.

— Я спрашиваю, ты в порядке? — орал на нее Хазлитт.

Одну руку он держал у нее на шее, вероятно проверяя пульс. Ей захотелось отбросить ее, но она опустила глаза и увидела, что все еще держит в руках детский череп. Что бы там ни произошло, ей удалось не выронить его. Она вспомнила, что ей нельзя выпускать его. Она отстранилась от Хазлитта так далеко, как могла.

— Я в порядке, — удалось ей выдавить из себя.

Голос прозвучал слабее, чем она ожидала.

— Что случилось?

— В обморок упала, — сказал доктор злорадно.

Лора нахмурилась. Она была не из тех женщин, кто падает в обморок. Так, по крайней мере, она думала раньше. Только однажды, когда они с Эшли (предшественницей Дианы) были на каникулах в Херши, она перебрала шоколадного мартини до такой степени, что в буквальном смысле рухнула без чувств. Очнулась она на полу в женской уборной, где на нее смотрела сверху вниз толпа перепуганных разносчиц коктейля. Сейчас она чувствовала нечто похожее, но тогда ей было не так стыдно.

Ничего себе, подумала она. Если бы Аркли увидел ее сейчас, у него появилось бы доказательство всех тех ужасных вещей, которые он вечно говорил о ней. Благодарение Богу, его не было в машине. Потому что он был мертв.

Она пошевелила мышцами лица, открывая рот, надувая щеки: пыталась немного прийти в себя. К тому времени, как они добрались до санатория, она чувствовала себя почти хорошо. Хазлитт въехал на главную лужайку, остановился рядом со статуей Гигиены, и они вышли из машины. Кэкстон очень старалась не уронить череп, несмотря на то что пальцы были липкими от пота.

Двенадцать или тринадцать других автомобилей были уже припаркованы на газоне. Все они были пусты. Недалеко от главного входа больницы горел костер. Кэкстон была более чем уверена, что его развели не офицеры исправительной службы, охранявшие санаторий, чтобы поджарить сосиски. Она оказалась права. Когда они подошли к входу, она увидела офицеров, рядком лежащих на земле у костра, с руками, связанными за спиной, лицом в траву.

Она решила, что они мертвы. Она почти с облегчением подумала об этом. И когда один из них пошевелился, у нее по телу прошла новая волна ужаса.

Такер, охранник, который помогал Аркли найти личные данные Райса, вытянул шею, пытаясь увидеть, кто приехал. Кэкстон постаралась отвернуться, чтобы он не заметил ее, но не вышло. Его глаза встретились с ее глазами, и между ними произошел бессловесный разговор, будто они владели какой-то магией и могли переговариваться при помогли света огня, который отражался в их глазах.

«Мне так жаль, — попыталась она сказать ему своим взглядом, — но я ничего не могу сделать».

И его взгляд легко можно было понять даже с расстояния в двадцать футов.

«Помогите, — говорили его глаза. — Пожалуйста. Пожалуйста, помогите».

Конечно, это была ее работа. Помогать людям. Как бы то ни было, в данный момент она была бессильна. Такеру суждено было погибнуть, ибо она была недостаточно сильной. И всем другим тоже. На ее руках была кровь — во всяком случае, выражаясь метафорически.

— Этот парень что-то значит для тебя? — спросил Скейпгрэйс.

Он не дал ей шанса ответить отрицательно. Он подбежал к тому месту, где на траве лежал Такер, и поднял его с земли за одну руку. Такер был тяжелее его, наверное, на сотню фунтов, но для вампира это не имело значения. Скейпгрэйс пристроил свои острые зубы на шее Такера и вонзил их почти с нежностью. Словно он кусал яблоко и не хотел разбрызгивать сок. Потом он начал сосать кровь.

Кэкстон не имела возможности помочь Такеру, ей не оставалось ничего другого, как закричать, чтобы он прекратил это. С таким же успехом она могла попытаться остановить лавину… Она только подстегнула его.

52

Крошечный череп в руках Лоры задрожал, и она едва не выронила его. Она издала тихий скулящий звук. Скейпгрэйс и Хазлитт остановились, глядя на нее. Вампир издевательски ухмыльнулся, видя ее затруднение.

Офицер посерел лицом, потом побелел. Но с белизной вампира ему было не сравниться. Глаза охранника закатились, а по телу пробежала дрожь, но он так и не вскрикнул. Наверное, Скейпгрэйс перекусил ему гортань. Когда все было кончено, вампир просто отшвырнул тело на землю. Оно ему больше было не нужно. Кровь струилась из его рта, ярко-красная кровь.