Карен Чэнс - Дочь полуночи

— Не смей его бить! — выкрикнула я, когда Луи Сезар протянул руку к волосатому шарику.

Пара возмущенных голубых глаз посмотрела на меня из кома спутанного серого меха, однако рука, пытавшаяся смахнуть Вонючку, замедлила движение. Луи Сезар снял с себя дуэргара и держал его на расстоянии вытянутой руки. Вонючка скалил на него бесполезные клыки и плевался.

— В нем все же есть некоторое странное обаяние, — пробормотал вампир.

— Ты не мог бы его отпустить? Он думает, что ты хочешь сделать мне больно.

Изумление сошло с лица вампира.

— С этим ты прекрасно справляешься сама, — сдержанно заметил он.

Вонючка был за секунду заточен в ванную комнату, Луи Сезар вернулся и уставился на меня, скрестив руки на груди. Наверное, этот жест выражал нетерпение или возмущение, но мой разум полностью сосредоточился на полотенце вампира. Мне казалось, что оно находилось под постоянной угрозой падения, едва держалось на мускулистых бедрах, на гладкой коже, блестящей от воды и мыльных брызг.

Я пыталась отвернуться, однако мой визави был просто совершенен, красив и лицом, и телом. В изгибе шеи, гладком мускулистом торсе так и ощущалась мужественная чувственность. В размытом свете, который просачивался сквозь занавески, казалось, что Луи Сезар намазан маслом. Во рту у меня пересохло.

— Дорина! — Луи Сезар сдвинулся с места.

Он сделал это стремительно, подобно молнии. Вампиры позволяют себе такое, когда не стараются походить на обычных людей. Он стоял у кровати, глядел на меня сверху вниз, и на его лице явно отражалось возмущение.

— Ты слышала хоть слово из того, что я сейчас сказал?

— Если серьезно, то нет.

Мне вдруг стало душно в маленькой уютной комнате с бесчисленными коврами, золотистыми обоями и роскошной темной мебелью. Ветерок из открытого окна прошелся по ногам, забрался под простыню, служившую мне одеялом. Он был легким, едва уловимым, но мне стало холодно, а Луи Сезар стоял рядом и все еще полыхал жаром после ванной. От него вкусно пахло мылом, а слабый аромат мускуса, исходящий от кожи, был еще лучше. Меня пробрала сильная дрожь.

Дыхание Луи Сезара сделалось тяжелее, пока мой взгляд блуждал по его телу.

— Тебе не удастся отвлечь мое внимание!

Его слова удивили меня, потому что подобная мысль не приходила мне в голову, хотя и должна бы была. Меньше всего мне хотелось обсуждать свои сны, в особенности последний.

Улыбка заиграла у меня на губах. Я провела ладонью по внутренней стороне его мускулистого бедра и вздрогнула от пронзительного ощущения, вызванного этим прикосновением.

— Вот так?..

Я оказалась лежащей на спине. Луи Сезар нависал надо мной, его глаза метали серо-голубые молнии. Он казался могучим, непоколебимым, возбужденным.

«Потрясающе!..»

— Я не верю, что это был один из твоих обычных припадков, Дорина. Его ничто не спровоцировало...

Я воспользовалась близостью Луи Сезара. Моя ладонь скользила по груди и мускулистому животу, пока не наткнулась на преграду из махровой ткани, повязанной на талии. Он схватил меня за руки раньше, чем я успела сорвать полотенце, навалился и прижал мои запястья к постели.

— Что ты будешь делать дальше? — улыбнулась я. — Привяжешь меня к кровати?

Я пожалела о своих словах, не успев договорить. Лицо Луи Сезара сделалось таким, как будто он наконец-то услышал здравую мысль.

— Не посмеешь!

Он завел руки мне за голову. Я собиралась запротестовать, однако от этого движения Луи Сезара его безупречно очерченный рот оказался рядом с моим, и я поцеловала его. Вкус был такой же правильный, как у воды, — простой и жизненно необходимый.

Луи Сезар на миг отдался поцелую, но тут же отстранился. В его глазах загорелся какой-то дикий и обольстительный огонек. Одного этого взгляда хватило, чтобы меня окатило волной томления, которое лишь нарастало. Вампир был так близко, что я запросто могла бы схватить пряди его волос, притянуть к себе, снова поцеловать, заставить застонать. От одной мысли об этом меня пронзила боль. Острый нож желания повернулся в животе. Я вцепилась в изголовье кровати, чтобы не стиснуть Луи Сезара в объятиях.

— Я так и не сумел до тебя достучаться! — Голос француза стал глубоким и хрипловатым, в нем угадывалось лишь слабое эхо прежних ровных интонаций.— Я приводил самые логичные доводы, однако ты ничего не слышала.

— Прекрати, — предупредила я придушенным голосом. — У меня был трудный месяц. Болит все, что только может. Меньше всего на свете мне нужна твоя лекция.

Луи Сезар мгновение колебался, затем его ладони скользнули по моим и обхватили лицо. От француза, обычно такого собранного, веяло какой-то непривычной нежностью. Голубые глаза встретились с моими, вопрошая, выискивая.

— Чего ты хочешь?

Надо было засмеяться прямо ему в лицо, отшвырнуть в сторону чувства, как это однажды сделал он. Но мой взгляд был сосредоточен на его невероятно соблазнительных полных губах.

— Угадай.

Меня изумила мягкость его рта. Я с головой погрузилась в настойчивую сладость поцелуя, восторгалась тем, как губы вампира ласкали мои. Едва ощутимыми прикосновениями он умудрялся вызвать во мне такое желание, что я слабела. Я выпустила изголовье кровати, мечтая коснуться Луи Сезара, однако он одной рукой схватил меня за запястья и удержал на месте. Протестовать я не стала. Наверное, потому, что другая его рука прошлась по моему бедру, медленно скользнула за спину, потом ниже и сжала ягодицу. Рот Луи Сезара прижимался к моей шее, пока ладонь ласкала меня так осторожно, как будто я была из стекла.

Луи Сезар не стал спрашивать, что со мной было. Должно быть, он понимал, что я все равно не скажу, и просто продолжал целовать меня, сдвигался все ниже, пока мое сердце не забилось под самыми его губами. Рот вампира прикасался только к теплой со сна коже, потому что простыня успела сползти и скомкалась где-то на талии.

— Твой голос произносит возмутительные слова, тело содрогается, отдавая мне приказ, а твой вкус...

Меня пронзила мысль, что если такова предварительная игра, то настоящий секс с Луи Сезаром, наверное, меня прикончит. Я ощутила, как изголовье кровати хрустнуло под моими пальцами, и решила, что могло быть хуже.

Затем это случилось снова. Образы затопили разум. Они были полны мелких подробностей. От них захватывало дух.

Дорина обнажена. Ее голова запрокинута назад, прелестная шея выгнута, чудесный рот приоткрыт в негромком стоне. Капля пота стекает между совершенными грудями, оставляя мокрую дорожку на талии, такой тонкой, что я запросто обхвачу ее пальцами. Мне до боли хочется прикоснуться к мягкой округлости щеки, прекрасной шее, груди и всему остальному. Я одержим ангелом с нелепыми волосами, сияющим взглядом и дьявольским ртом.