Вольфганг Хольбайн - Книга мёртвых

— Ты ведь уже убил меня, Роберт. — Приподняв свой бурнус, он показал мне кинжал, торчавший в его теле. — Вот, видишь? Не делай этого еще раз, прошу тебя.

— Нет! — крикнул Сидящий Бык срывающимся голосом. — Роберт, нет!

Но было слишком поздно. Энергия, пульсировавшая в моем теле и требовавшая выхода, излилась. Это длилось лишь секунду, но мне показалось, что настал конец света. Послышались оглушительный гром и треск. Земля задрожала, изогнулась вставшей на дыбы лошадью и вновь затихла. Прямо передо мной протянулась зигзагообразная трещина шириной в ладонь. Я оступился, и тут ночь взрезал еще один раскат грома. Из книги, которую Присцилла прижимала к груди, во все стороны ударили тонкие молнии, оставляя глубокие борозды на земле. Сухие ветки вспыхнули. Две молнии попали в индейцев Иксмаля, убив их на месте. Упав, я перекатился на бок и закрыл лицо руками. Я был готов к дальнейшим бедам.

Но все закончилось.

Я почувствовал это в тот самый момент, когда открыл глаза. За моей спиной по-прежнему пылал костер, площадка наполнилась криками ужаса, все бросились врассыпную, но сражение древних сил закончилось. Энергетических потоков больше не было.

И все же картина, открывшаяся моему взору, была ужасна.

Тело Присциллы обмякло в путах. Ее глаза были открыты, но взгляд оставался пустым, а пальцы настолько сильно впились в книгу, что из-под ногтей потекла кровь. Огромный костер, разожженный воинами Иксмаля, рассыпался на несколько частей, как будто чей-то гигантский кулак обрушился на него, разбросав ветки в разные стороны. Земля в тех местах, куда упали ветки, загорелась. Из трещины, протянувшейся передо мной, летели искры и поднималась жаркая волна зловония. Один из людей Иксмаля скорчился на земле, прижимая ладони к телу. Он стонал, а Энни и Билл тщетно пытались обнаружить на его теле раны. Еще два индейца не шевелились.

Чувствуя, что эта картина повергает меня в бездну ужаса, я повернулся и увидел Сидящего Быка, упавшего на колени. Вождь сиу был в сознании, но посерел от страха и боли. Его губы дрожали. Из небольшой раны над левой бровью текла кровь, превращая его лицо в демоническую маску.

Я хотел протянуть ему руку, но не успел.

Где-то за нами, на скалах, окружавших наш лагерь, что-то вспыхнуло, и я услышал хлопок выстрела. Прямо у моих ног взметнулась пыль. Я почувствовал прикосновение невидимой раскаленной руки — пуля срикошетила от земли и пролетела в нескольких дюймах от моей щеки. Все произошло очень быстро. Я увидел, как вздрогнули Энни и Коди, как Билл потянулся за оружием и замер на месте, когда прогремели новые выстрелы и пыль взвилась слева и справа от его ног. Послышался еще один залп, и внезапно мы оказались окружены десятком людей в темно-синей форме, во тьме ночи казавшейся черной. Я видел желтые полосы на их брюках. В руках незнакомцы сжимали винтовки, направив их на нас.

Я с трудом поднялся и уже хотел сесть, когда один из столь внезапно появившихся незнакомцев поднялся и ткнул в меня винчестером. Я замер на месте.

— Не двигаться! — с угрозой произнес он. — Если бы я был на вашем месте, мистер, я бы даже старался дышать потише.

— Что все это значит? — изумленно пробормотал я. — Кто вы вообще такие…

— Меня зовут Слотер. Капитан Джеймс Слотер из 11-го кавалерийского полка Армии Соединенных Штатов. И если вы или хотя бы один из ваших краснокожих братьев сейчас что-нибудь сделает неправильно, пусть даже чихнет, мистер, я даю вам слово чести, что мое имя будет последним, что вы услышали в вашей жизни.

Крики пробудили его ото сна, полного кошмаров и чудовищных видений. Подхватившись, Жан Балестрано прищурился и направил свой взгляд в темноту, опустившуюся на лагерь тяжелым черным покрывалом.

Крики повторились. Казалось, человеческий голос не способен был достичь таких высот. Балестрано вскочил и бросился бежать из заваленной хламом и обломками камней комнаты, но, споткнувшись о какую-то преграду, подстерегавшую его во тьме, упал на колени. Охнув от боли, Великий магистр вновь вскочил и, добравшись наконец-то до двери, замер на месте, словно наткнулся на невидимую стену.

Перед его взором открылась картина хаоса. Впереди горел костер, позволявший отчетливо увидеть все происходящее в мельчайших подробностях. Сторожевая башня наполнилась голосами, топотом и звоном металла. Каждый воин его разбитой армии был на ногах. Тамплиеры бегали туда-сюда, сжимая в руках мечи и щиты. Желтые языки пламени взвились в небо. Балестрано почувствовал отвратительный запах горелого мяса. Он не понимал, что происходит.

Прихрамывая и прижимая к телу раненую руку, которая вновь начала болеть, Великий магистр вышел наружу и подозвал к себе ближайшего воина.

— Что случилось? — спросил он. — На нас напали?

— Часовые, брат, — пробормотал тамплиер. — Часовые… Их кто-то… Господи, это… это ужасно… Мы все обречены!

Балестрано смерил солдата долгим взглядом и, повернувшись, широким шагом направился к костру. Хотя двор башни по-прежнему был охвачен хаосом и никто, казалось, не знал, куда он бежит и почему, тамплиеры постепенно начали собираться у огня. Но что-то с ними было не так… Балестрано почувствовал их страх еще до того, как подошел поближе и увидел, что же лежит в костре. От этого зрелища у него сжалось горло. Горькая желчь начала собираться под языком, и его затошнило.

— Что… что здесь произошло? — пробормотал Великий магистр.

— Этого никто не знает, брат, — ответил какой-то тамплиер, стоявший рядом с ним.

Он не смотрел на Балестрано. Глаза воина расширились от ужаса, но он не мог оторвать взгляд от темной массы, напоминавшей обуглившееся дерево. Рядом лежал меч, лезвие которого раскалилось докрасна.

— Мы услышали крики и… и затем обнаружили их. — Голос тамплиера срывался. — Должно быть, они разожгли костер, чтобы… Боже мой, кто-то…

— Их здесь только двое, — перебил его Балестрано, который изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Я оставил трех часовых. Где третий?

Никто не ответил, но Балестрано почувствовал, что все смотрят на него. Он знал, чего ждут от него тамплиеры. Того, что он должен был сделать еще несколько часов назад. А может быть, и вчера.

— Мы уходим, — громко объявил он. — Возьмите накидки, наберите воды в бурдюки. Все остальное остается здесь. Мы уходим. Прямо сейчас!

— Нам нужно будет пройти почти тридцать миль, брат, — заметил один из воинов. — До рассвета мы едва ли сумеем преодолеть хотя бы половину этого расстояния.

— С Божьей помощью мы дойдем до горы! — отрезал Балестрано, но эти слова прозвучали в его собственных ушах жестокой насмешкой.