Стивен Кинг - Безнадега

Стив решил, что комбинезон можно уже и надеть. Снял его с гвоздя, хотел было выкинуть монтировку, но в последний момент передумал. Нажал кнопку, опускающую ворота, и вышел к Синтии. Она не ошиблась, действительно сильно похолодало. Солончаковая пыль и песок впивались в голые грудь и живот. Стив влез в комбинезон. Немного широковат, но все лучше, чем ничего, подумал Стив. Опять же нигде не жмет.

– Извини. – Она прикрыла лицо рукой, поскольку ветер в очередной раз швырнул в них песком. – Это просто пауки… бр-р-р-р… или какие-то особенные?

– Зачем тебе это знать? – Он застегнул «молнию» и обнял Синтию. – В грузовике ничего не оставила?

– Рюкзак, но, думаю, сегодня я обойдусь без смены белья. – Тут она улыбнулась. – А как же твой телефон?

Стив похлопал себя по левому карману джинсов, оставшихся под комбинезоном.

– Я без него никуда.

Что-то побежало по его шее, и он со всего размаху ударил по ней рукой, думая о коричневых пауках, выстроившихся у края стола, солдат неизвестно чьей армии.

– Ты чего?

– Показалось, что по шее кто-то ползет. В путь. Пошли смотреть кино.

– О! – Синтия говорила голоском маленькой девочки. – Так вы меня приглашаете? Благодарю.

2

Том Биллингсли завел Мэри, Карверов и величайшего из ныне живущих писателей Америки в узкий проулок между «Американским Западом» и булочной. В проулке ветер выл еще сильнее.

– Не зажигайте фонари, – предупредил Ральф.

– Правильно, – кивнул Биллингсли, – но смотрите под ноги. Не поскользнитесь на какой-нибудь банке из-под пива.

Они обогнули кучу мусора. Мэри вскрикнула, когда Маринвилл взял ее за руку, поначалу не поняв, кто это. Когда же она разглядела его длинные волосы, то попыталась вырваться.

– Избавьте меня от вашей галантности. Сама справлюсь.

– А вот я – нет. Ничего не вижу. Словно ослеп. – Голос его звучал теперь иначе. Не смиренно, нет, смирение и Джон Маринвилл – понятия несовместимые, но более человечно. Мэри прекратила вырываться.

– Койотов не видите? – тихо спросил Ральф.

Она едва удержалась от резкого ответа. Но он впервые не назвал ее мэм.

– Нет. Но я с трудом различаю поднятую к лицу руку.

– Они ушли, – уверенно ответил Дэвид. – Сейчас их, во всяком случае, нет.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Маринвилл.

Дэвид пожал плечами:

– Знаю, и все.

И Мэри подумала, что они могут верить ему на слово. В этом безумном мире другие доказательства и не требовались.

Они завернули за угол. Сзади кинотеатр огораживал заборчик. Но начинался он в четырех футах от стены. В этот зазор и направился Биллингсли, вытянув перед собой руки. Остальные гуськом последовали за ним. Мэри уже начало казаться, что Биллингсли, похоже, сам не знает, куда идет, но тут старик остановился.

– Мы прибыли.

Он наклонился, и Мэри увидела, как старик что-то поднял с земли, вроде бы ящик. Биллингсли поставил этот ящик на другой, залез на них, оказавшись на одном уровне с окном, то ли с матовым, то ли с закрашенным белой краской стеклом, вытянул руки, взялся за раму снизу и толкнул ее вверх. Окно поднялось.

– Это женский туалет. Будьте осторожны. Подоконник высоко.

И Биллингсли нырнул в окно. Дэвид – за ним, потом Ральф. Маринвилл чуть не упал, карабкаясь на ящики. Он действительно ничего не видит в темноте, подумала Мэри и сказала себе, что никогда не сядет в машину, если Маринвилл будет за рулем. Или на мотоцикл. Неужели он действительно хотел пересечь страну на мотоцикле? Если так, Бог любит его куда больше, чем когда-либо могла бы полюбить она.

Мэри схватила Джонни сзади за ремень, помогая удержаться на ногах.

– Благодарю. – Вот тут в его голосе действительно послышалось смирение. Тяжело дыша, Джонни полез в окно, седые волосы падали ему на лицо.

Мэри быстренько огляделась, и внезапно ей послышались голоса.

Разве ты не видел?

Не видел что?

На том знаке ограничения скорости.

И что там?

Дохлая кошка.

Теперь, стоя на ящике, она подумала: люди, которые говорили это, на самом деле призраки, потому что они мертвы. Я – точно так же, как и он. Несомненно, Мэри Джексон, которая отправлялась в эту поездку, канула в Лету. И та женщина, что сейчас стоит позади заброшенного кинотеатра, – совсем другой человек.

Она передала в окно ружье и фонарь, а когда чьи-то руки забрали и то и другое, легко нырнула в окно и соскользнула с подоконника на пол женского туалета.

Ральф помог ей спуститься. Дэвид включил фонарик, прикрывая его сверху рукой. Мэри сморщила носик: в туалете воняло сыростью и перегаром. В углу стояла коробка с пустыми бутылками, а в одной из кабинок – два пластиковых ящика, доверху заполненных банками из-под пива. Тут Мэри почувствовала, что неплохо бы облегчиться, пусть даже в такой вони. Да и есть хочется. А что тут удивительного? Последний раз она ела Бог знает когда. Наверняка с той поры прошло больше восьми часов. Тут ее кольнула совесть: как она может испытывать голод, если Питер уже никогда больше не сможет поесть. Но Мэри полагала, что совладает с чувством вины. Все равно деваться-то некуда, организм требует свое.

– Святое дерьмо. – Маринвилл достал из кармана рубашки фонарь и осветил ящики с банками. – Вот, значит, где вы веселитесь, Томас.

– Мы все убираем каждый месяц, – оправдывался Биллингсли. – Не то что те подростки, которые бесились наверху, пока прошлой зимой не рухнула пожарная лестница. Мы не отливаем по углам и не жалуем наркотики.

Маринвилл направил фонарь на коробку с бутылками.

– Если б вы добавили к спиртному наркотики, то тут бы и остались.

– А где вы отливаете, простите за бестактный вопрос? – обратилась к ветеринару Мэри. – Я вот чувствую, что самое время облегчиться.

– В мужском туалете есть переносное судно, какими пользуются в больницах. Его мы тоже держим в чистоте. – Старик виновато посмотрел на Маринвилла. Мэри показалось, что тот уже готов пустить какую-нибудь шпильку. Похоже, это понимал и Биллингсли. Таким, как Маринвилл, необходимо иметь объект для насмешек, а ветеринар по всем параметрам подходил на эту роль.

– Джонни, вы позволите мне взять ваш фонарь? – спросила она и протянула руку.

Джонни замялся, потом отдал фонарь. Мэри поблагодарила его и направилась к двери.

– Что… красота! – Тихий голос Дэвида остановил ее.

Мальчик направил фонарь на ту часть стены, где еще остался кафель. Именно там кто-то нарисовал разноцветными маркерами великолепную рыбину. Из тех полумифических чудовищ, какими иногда украшали очень старые морские карты. Только в рыбине, что плавала на стене женского туалета в заброшенном кинотеатре, не было ничего страшного. Синие глаза а-ля Бетти Буб[50], красные жабры, желтый спинной плавник. Рыба казалась чудом в этом мрачном, пропахшем перегаром сортире. Одна плитка, к сожалению, отвалилась, прихватив с собой нижнюю половину роскошного хвоста.