Сергей Пономареко - Седьмая свеча

Пострадала ли Софья? Она не невинная овечка, а отравительница. Надеялась поклонами вымолить прощение! Сила свыше сама отмерила ей наказание, исходя из степени ее вины, и не она, Галя, в этом виновата.

Что плохо — из-за своего любопытства пострадал сосед, но и он, наверное, вел не безгрешную жизнь. Впрочем, скоро он совсем поправится.

Галя считала, что Глеб для нее — заслуженный приз, и достался он ей в результате приложенных усилий, преодоления множества опасностей, значит, по праву.

Дверь в высоких металлических воротах дрогнула, открылась и пропустила чуть сгорбленную фигуру мужчины в сером пальто, со стриженым ежиком волос и без шапки. Это был Глеб.

«Какая я дура! Надо было захватить с собой шапку, а то, неровен час, простудится. Слава тебе, Господи, что нет мороза. Но этот противный ветер!» — подумала она и поспешила навстречу Глебу.

Он вышел под пронизывающий ветер и в первый момент даже не почувствовал его ледяного дыхания. Он был свободен! Здесь, на зоне, он узнал истинную цену времени. Этот год заключения заставил его сжаться подобно пружине, и теперь он был уверен, что этого завода ему хватит на многие годы, к тому же он сможет теперь отделять в жизни важное от второстепенного или вообще ненужного.

Навстречу ему шла Галя, девушка, которая спасла его, вдохнула в него жизнь, не позволила погибнуть на зоне, восстановила чистоту его имени и вернула к прежней жизни. Да, она не красавица, но это также означает, что она не будет путаться с его знакомыми, друзьями, а он, наконец, сможет закончить свою докторскую диссертацию, написать не одну монографию, сделать имя в большой науке. При этом она чертовски молода, он старше ее на четырнадцать лет.

Он выполнит обещание и женится на ней, а она родит ему ребенка, мальчика или девочку, все равно, и уже от него. У них будет двое детей, продолжателей его рода, который чуть было на нем не прервался.

Они обнялись.

— Поезд будет только в пять часов вечера, — прошептала она, — я заказала номер в гостинице, чтобы не мерзнуть на улице. Возьми и обмотай голову. — Она сняла с шеи шерстяной шарфик и протянула ему.

— Зачем?

— Холодно, а тебе с такой прической, должно быть, во много раз холоднее.

— Не надо.

— Не бойся, что люди скажут, они на тебя не обратят внимания, и ты в своей жизни их больше не увидишь, а вот менингит можешь заработать. — И, несмотря на его легкое сопротивление, она обмотала ему голову шарфиком, так что стало похоже на тюрбан араба. Они оба рассмеялись, и Глеб поймал себя на мысли, что так весело он смеялся очень давно, еще в позапрошлой жизни. А теперь начинается новая жизнь, и хорошо, что она начинается со смеха.

— Хорошо, — повторил он вслух и почувствовал, какое это всеобъемлющее слово. — Хорошо, — еще раз сказал он.

— Завтра будет Новый год. Миллениум. Встретим новое тысячелетие. Ты не возражаешь, если мы его встретим вместе, у тебя?

— Да, вместе. Обязательно вместе.

— Мы сможем пойти на Крещатик, посмотрим фейерверк, увидим мост, связывающий тысячелетия, празднично украшенную елку. В газетах пишут, что она самая высокая в Европе.

— Да, так и будет. Мы будем гулять по Крещатику. Я соскучился по оживленным улицам, толпам людей, улыбающимся лицам.

— А когда мы заберем мои вещи с квартиры, которую я снимаю?

— Мы это сможем сделать еще до празднования Нового года, сразу по приезде. — Помолчал. — Ты знаешь, где похоронена Ольга?

— На новом кладбище в Боярке. Я была на похоронах. Если захочешь, то вместе съездим на ее могилу.

— Да, я захочу, но после. Ты можешь мне рассказать, как все это произошло? Я знаю об этом лишь в общих чертах. Зона не то место, где узнаешь все подробности.

Галя спокойно встретила его изучающий и словно чего-то опасающийся взгляд. Она его поняла. Ему нужна успокоительная «правда», и он ее узнает. А она в награду — его. Выдержав его взгляд, она стала рассказывать:

— Увлечение магией истощило нервную систему Ольги, ведь, чтобы иметь дело с темными потусторонними силами, надо обладать очень крепкой психикой. Возможно, я в какой-то мере спровоцировала у нее нервный срыв, когда, воспользовавшись твоими ключами от квартиры, забрала книгу магии. Но другого выхода у нас, — она сделала ударение на последнем слове, — не было. Ее надо было лишить главного оружия. Как бы то ни было, но вечером, в крайне болезненном состоянии, вооружившись газовым пистолетом, неизвестно где приобретенным, она поехала в Ольшанку. То, что произошло в тот вечер, весьма запутано, многое непонятно до сих пор. Каким-то образом она заманила в дом покойной матери Софью, жену отца Никодима. О чем у них шла беседа — неизвестно.

Ты помнишь, я продала свой дом, который стоит напротив Ольгиного. Новый владелец, Федор, увидев в окне свет и зная, что в нем никто не живет, решил, что туда забрались воры, и когда Ольга выходила, бросился на нее. Она выстрелила в него из газового пистолета с очень близкого расстояния и повредила челюсть. Федор после этого две недели лежал в больнице, ничего не мог говорить, да и сейчас у него речь не совсем разборчивая. Матушка Софья, воспользовавшись моментом, попыталась убежать, но тут Ольга выстрелила второй раз, а в этом патроне уже была дробь, и Софью тяжело ранило в голову. Рана на голове скоро заживет, но у нее от всего этого нарушилась психика, другими словами, она умом тронулась. Возможно, из одной больницы она перейдет в другую, теперь уже психиатрическую. Впрочем, отец Никодим, скорее всего, заберет ее домой, так как она тихая и никакой опасности для окружающих не представляет. На время у нее «поехала крыша» или навсегда, никто не может спрогнозировать. Время покажет.

После всего этого Ольга приехала домой. Утром ей позвонил следователь и пригласил к себе для беседы. Оба потерпевших не могли дать показания, и Ольгу приглашали как хозяйку дома, возле которого все это произошло. Когда она ехала к следователю, то попала в аварию. В больнице скончалась от полученных травм. Вот и все.

— Галя, ответь мне, только честно, — ты… мы не имеем к этому никакого отношения?

— Нет, никакого, — твердо сказала Галя, и Глеб вздохнул с облегчением.

— Я так и думал, — обрадованно произнес он. — А где книга, которую ты взяла у Ольги?

— Я ее уничтожила, — соврала Галя.

В книге имелось заклинание на приворот любимого. «Если любви нет, то ее можно внушить, и никто от этого не пострадает», — решила она, надеясь с помощью бабы Аныси и этой книги совершить задуманное в ближайшее время.

Обнявшись и оживленно разговаривая, они пошли к гостинице, где намеревались скоротать те недолгие часы, которые остались до поезда.