Кай Мейер - Богиня пустыни

— Кваббо! — позвала она с вершины дюны, но маленький мужчина исчез в темноте.

— Я здесь, — его голос звучал из теней, стекавших во впадину, похожую на черное озеро из смолы. — Иди же! Идем со мной!

Она скрестила руки у себя на груди и почувствовала, что ее соски от холода стали твердыми, как замерзшие капельки крови. Не оглядываясь, Сендрин отправилась в путь, следуя по следам Кваббо. Земля сохранила тепло дня и только потому не была покрыта инеем. Подошвы ее ног заболели уже через несколько шагов.

— Кваббо, подожди меня! — позвала она в темноту и поспешила по склону вниз.

Сан не отвечал.

— Кваббо?

Чернота в центре долины не становилась прозрачнее даже на близком расстоянии, она поглотила туземца, как бездонная дыра в пустыне.

Еще раз она прокричала имя сана, затем остановилась, полная страха. Что же хотел показать ей Кваббо? Действительно ли она должна была следовать за ним в это гнездо теней, которое все больше и больше становилось похожим на черный кокон?

Она повернулась и посмотрела назад, на гребень дюны, но не увидела там ничего, кроме мерцающих звезд. Она неуверенно сделала один шаг, затем другой и начала все быстрее подниматься по своим следам вверх по склону. Добравшись до вершины, она увидела перед собой лишь бескрайнюю пустоту пустыни. Никакого дома, никакого окна. Она была одна. Обнаженная, замерзшая и покинутая всеми.

— Кваббо! — громко закричала она. — Кваббо, зачем ты так делаешь?

Далеко, очень далеко раздался ответ, совсем тихий, похожий на дуновение ветра, со вздохами которого, казалось, она и говорила.

— Почему ты вернулась? Ты должна была следовать за мной…

Голос Кваббо затих, так же как и голос женщины.

«Я хочу проснуться, — подумала Сендрин. — Проснуться!»

Но ее предыдущее воодушевление, когда она полагала, что наконец может все контролировать, исчезло. Оказалось, что она еще не была способна покинуть пределы сна по собственному желанию.

Тем более не тогда, когда в пустыне был кто-то еще, обладающий в тысячу раз большей властью.

Из-за соседней дюны беззвучно выросла фигура в белой одежде. Сендрин показалось, будто температура снизилась еще на несколько градусов.

Белые полосы ткани клубились, взвивались, как стрелы, в ночное небо, извивались волнами, снова опускались на землю и вновь поднимались вверх. Ветер, который обдувал тело Сендрин, был недостаточно сильным, чтобы создавать такие вихри. Казалось, будто одежда жила собственной жизнью, подобно подводным растениям, грациозно качающимся в невидимом потоке.

Фигура замерла, казалось, кто-то пристально смотрит на Сендрин. В тени, между складками развевающихся полос ткани, показалось лицо странника — темное пятно на фоне белой волнующейся ткани.

Следуй за мной.

Сендрин уже ждала этот призыв. Это был тот же приказ, что и тогда. И в конце пути, без сомнения, она пришла бы к той же цели.

Мужчина в белой одежде пошел не в том направлении, в котором хотел увести ее Кваббо. Сендрин почувствовала, что о сопротивлении не могло быть и речи. Кваббо предоставил ей выбор — одинокий странник на дюне не сделал этого.

Следуй за мной.

И Сендрин последовала за ним, дрожа от холода и неизвестности. Она видела, как справа от нее на горизонте в ночном небе открылась черная пропасть и поглотила звезды. Дул ветер, вызывая звуки, похожие на визг; казалось, они исходили из необъятных воздушных масс, которые, надвигаясь, перемалывали даже песок.

Сендрин повернула голову и посмотрела вниз, в соседнюю долину, туда, где исчез странник.

Следуй за мной.

Тонкая черная рука внезапно схватила ее сзади, рванула, заставив повернуться.

Это был Кваббо, но его словно и не было. Его тело было прозрачным, лицо исказилось от боли. Едва видимый силуэт, казалось, был в постоянном движении, словно что-то всасывало его края, пыталось утащить его назад. Его коричневая кожа перекатывалась волнами и выглядела как поверхность кипящего масла.

— Назад! — прорычал он, и Сендрин скорее прочла это слово по его губам, нежели услышала его. Это прозвучало как крик боли. — Назад…

И на этот раз она сделала то, что он от нее требовал. Она повернулась спиной к долине и всему тому, что там могло находиться, и бросилась прочь. За ее спиной, по ту сторону песчаного гребня, полотнища ткани выстрелили вверх, словно фейерверк, как щупальца осьминога, в ярости пытающегося поймать воздух.

Спотыкаясь, она побежала по склону вниз, снова вверх по соседней дюне, прочь от всего этого в низину, заполненную мраком, туда, куда спустился Кваббо.

Когда в следующее мгновение она проснулась на своей кровати, вокруг нее еще некоторое время царил мрак, прежде чем она прошла сквозь него, словно сквозь облако угольной пыли.

Дыхание Сендрин успокоилось, все ее тело было потным. Белая простыня, которой она укрывалась, на какое-то мгновенье показалась ей тем, что преследовало ее во сне, щупальцем из ткани, которое хотело утащить ее в неизведанное далекое море дюн. Испытывая страх и неизмеримое отвращение, она резко откинула простыню.

Она заметила, что что-то покалывает ее ноги. Наклонившись, она увидела, что это был песок. Песок пустыни между пальцами ее ног.

Глава 5

Нанна вернулась ранним вечером на следующий день. При виде ее Сендрин застыла от удивления. Она, наверное, с полминуты безмолвно рассматривала свою золовку, пока Нанна не проговорила с широкой улыбкой:

— Ты, должно быть, Сендрин.

— А ты Нанна.

Они одновременно кивнули, на что юная гереро отреагировала очаровательным смехом.

— Замечательно, что я наконец могу с тобой познакомиться, — сказала она и подала Сендрин руку. — Элиас много о тебе рассказывал.

— М-м-да? — хотелось бы и мне сказать тебе то же самое.

Она сидела на стуле на веранде и читала одну из книг, которые взяла с собой в поездку. Это были заметки исследователя, который одним из первых приехал в Калахари и один из немногих вернулся оттуда.

Она встала и пожала протянутую Наиной руку. Рукопожатие изящной гереро было сильным, как у мужчины, а ее улыбка подчеркивала сердечность, с которой она приветствовала сестру своего мужа.

Одного-единственного взгляда на молодую женщину хватило, чтобы Сендрин тотчас поняла, почему Элиас влюбился в нее. Никогда прежде она не встречала женщину, в которой так гармонично сочетались бы девичья загадочность и женская красота.

Нанна была такая же высокая, как и Сендрин, узкие брюки цвета хаки подчеркивали красоту ее длинных стройных ног. Даже ткань рубашки не могла скрыть размер и совершенство формы ее груди. В отличие от большинства женщин и мужчин ее народа у нее было тонко очерченное лицо, без выпирающих скул. Сендрин бросилось в глаза, насколько прекрасным и ровным был коричневый цвет ее кожи; до сих пор у нее никогда не появлялось подобных мыслей, но сейчас она впервые нашла цвет кожи туземки чрезвычайно привлекательным. Даже полные губы Нанны, совсем не соответствующие европейскому идеалу красоты, подчеркивали ее красоту.