Алексей Атеев - Холодный человек

Но нынешний сон был вовсе не такой. Если его что и пронизывало, так это мрак. Море мрака.

И тут она вспомнила.

Ночь… Кладбище… Склеп… Мертвецы… И баронесса Амалия! Теперь Вера в ее власти. Да, избавиться от призрака не удалось. Все эти номера с раздеванием, костром, сожжением бумаги ни к чему не привели! Оказались всего-навсего клоунадой – и только!

Ну, что ж… Придется жить по правилам, устанавливаемым Амалией.

Тут Вера, по исконно русской привычке, попыталась разобраться в своих чувствах. Сожалеет ли она, что не смогла одолеть баронессу? Как будто… Но сожаление было какое-то неясное, смутное и даже как бы приятное. Ощущение напомнило ей потерю невинности. Словно она избавилась от чего-то одновременно и очень дорогого, и очень тяготившего.

Что же, теперь придется жить под диктовку Амалии. Хорошо это или плохо? В чем-то, может, и хорошо. Не нужно ломать голову, как поступить в том или ином случае. Все уже предопределено. Жизнь расписана наперед. Все как в инструкции.

Выйдешь замуж за Павла Борисовича… Переедешь в Москву…

Не об этом ли она мечтала? Сытая, благополучная жизнь. Пойдут ребятишки. Бароны фон Торн. Вера усмехнулась. Не было ни гроша да вдруг алтын! Оказывается, она тоже баронесса. Кто бы мог подумать!

Мысли невольно перескочили на будущих родственников. Так называемые папа и мама… Строят из себя! Как там выразилась эта шлюховатая тетя? Кажется, так: «Издревле старая и новая знать роднились между собой». Тоже мне, аристократы выискались! Князи из грязи! Их деды свиней пасли, а нынче они народом правят. Мамаша – крупный хозяйственник! Какой, к черту, хозяйственник?! Директриса в гастрономе. На дефиците сидела. Сама хапала и с другими делилась. К тому же за спиной муженек – секретарь обкома. За ним точно как за каменной стеной! Никто не страшен. И теперь они оба при деле. Она – хозяйка магазина. Он – управляющий банком. Трудяги!

И сынок ихний… Тот еще мудрец!

Она вспомнила Титикаку и засмеялась.

Вот если бы Жюль Верн? Но увы. Исчез, растворился… Испугался? Наверное. А может, что еще? Может, прячется где-то. И ждет… Однако чего ждать? Теперь все решено. Она решила… За нее решили… Какая разница? Цель достигнута.

Вера представила себе нудистский пляж в Коктебеле. Она без всего, и вокруг все без всего. И никто никого… Вот если бы так и в жизни…

«Хватит дремать! – одернула она себя. – Пора подниматься. Подниматься и жить!»

И началось!

– Выйти замуж ныне – это не комару начхать! – поучала Веру будущая свекровь.

Они сидели на огромной кухне в квартире Величко, за старинным круглым столом, покуривали, попивали кофеек и обсуждали детали будущей свадьбы.

Мадам Величко благосклонно улыбалась девушке, морщила от сигаретного дыма свой вздернутый нос персидской кошки, благоухала «Kenzo» и поучала, поучала…

– Ты, Верулька, должна соответствовать своему титулу. Как-никак аристократка. Все в городе уже знают, что наш Павлуша женится на баронессе. Понятно, не каждому это по нраву. Взять хоть Алису Вячеславовну Земельскую, она на Зареченском рынке смотрящая. Директриса, другими словами. Так вот, у Алиски тоже сынок на выданье. Помоложе Павлуши, но тоже в самом соку. – Мадам Величко сделала пренебрежительную гримаску. – Криминальный авторитет районного масштаба. Так Алиска, когда я ей сказала про тебя, ну, что баронесса, аж с лица сбледнула. И где, говорит, вы ее отыскали? Врешь, наверное?! Это она мне. А я и про Крестовый поход выложила, и про Львиное Сердце. Заткнула пасть, короче. Ей, бедолаге, и крыть нечем. Ее Андрюшенька все с легкими девицами кружится. А жениться-то пора. Материнское сердце болит. Где взять подходящую? А тут я ей толкую про тебя. Конечно, завидно! Ладно, проехали. Теперь о самой свадьбе. Ты как себе это представляешь?

– Наверное, в ресторане… – сказала Вера.

– Это само собой. В каком?

– Не знаю даже… В каком-нибудь хорошем.

– В «Савое»!

Вера вспомнила о недавней гулянке в «Савое» с ныне покойным Сабуровым и отрицательно покачала головой.

– Ты права, – отозвалась мадам Величко. – Там зал не подходит. Маленький. Человек сто всего-то и влезет.

– А вы сколько гостей решили пригласить?

– Как минимум триста душ. А может, и пятьсот.

– Зачем столько?

– Разве не понятно? Престижно. Представляешь, триста рыл! Завтра по всему городу говорить будут. Мол, Велички-то… Дали так дали! Потом подарки. Прикинь, триста душ! От каждого хотя бы по сотне. Уже тридцать тысяч! А дарить будут никак не по сотне, а по тысчонке. Уж поверь мне. Вот застолье-то и окупится. Ну, почти окупится. Теперь потолкуем о транспорте. Машин должно быть много. Это само собой. А центральная… ну, та, в которой вы поместитесь, нужна крутая. Самая крутая, которую только можно сыскать. Мне кажется, подходит лимузин. «Линкольн», скажем… Длинный такой… Белый. Только белый! И ты вся в белом, как в пене… Афродита! Павлуша, конечно же, в смокинге. Атласные лацканы, сверкающая снежная сорочка, галстук-бабочка. Картинка! – Мадам Величко причмокнула. – Насчет платья для тебя я уже договорилась. Поедем в салон, выберешь, какое понравится. Брюлики я тебе выдам… Своих-то нет. Эх, вы – аристократия! Что еще? Стол. Это я сама… Все ж таки где гулять? А если за городом? В десяти километрах от Сорочинска есть вполне приличное заведение. «Чащоба» называется. Бывший пионерский лагерь. Конечно, нынче там все реконструировано. Главный корпус, он же парадный зал. В таком, знаешь, древнерусском стиле. Стены бревенчатые, на них разные железяки висят: мечи, щиты… картины тамошних времен. Полумрак при желании можно устроить. Жаровня на улице громадная. Можно хоть быка зажарить. И зажарим! Если и не быка, то пару свиней точно! Или баранов… Чучмеков призовем. Они все исполнят как следует. Прилегающая к «Чащобе» территория большая, к тому же огорожена. И лишних глаз не будет. Конечно, охрану придется нанять… Крепких ребяток, чтоб за порядком присматривали.

Чем больше Вера слушала весь этот, с ее точки зрения, маразм, тем больше ей хотелось вскочить, опрокинуть на голову мадам Величко стоявшую на столе вазочку с персиковым вареньем и бежать отсюда без оглядки. Вместо этого она спросила у будущей свекрови:

– А как мне вас называть?

– Меня-то? Можешь по имени-отчеству – Еленой Евгеньевной… А лучше мамой. Да, конечно, мамой! В самый раз будет.

Вера томилась. Она никак не предполагала, что процесс подготовки к бракосочетанию окажется столь мучительным. Сама свадьба казалась ей чем-то в высшей степени архаичным и нелепым. Угнетающе вульгарные в своей роскоши автомобили, украшенные разноцветными лентами и колокольчиками. Белые лебеди на капоте. Ужас!