Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас
– Как тебе шоу, Мануэль? Понравилось? – спросил он.
– Марио.
– Да, конечно, Марио. Извини.
– Нет, не понравилось.
– Плохо. Мне тоже не понравилось.
Он опустил глаза, подавляя рыдание. Потом издал какой-то звук, словно поперхнулся, и откашлялся. Словно последний остаток человечности в нем искал выхода, но он не выпускал его.
– Где мои бабки? – спросил Стив.
– Наверно, где-то сзади. Пойду посмотрю.
Хуанка дошел до «Субе́рбана», открыл заднюю дверь, оглядел кабину. Потом прошел вперед, прикоснулся к чему-то, вернулся и открыл заднюю дверь, которая плавно поднялась вверх. Стив смотрел на него, переминаясь с ноги на ногу и шмыгая носом каждые несколько секунд. В заднем отсеке машины было несколько рюкзаков. Хуанка вытащил два, порылся в них, бросил на землю. Наконец он вытащил коричневую спортивную сумку, расстегнул молнию и хохотнул, потом, застегнув молнию, пошел назад к нам.
– Ты уверен, что здесь всё? – спросил Стив.
– Они не имеют дел с людьми, которые расплачиваются долларовыми купюрами. Два лимона не занимают много места, когда сотенными бумажками. Все здесь.
– Чудно! Тогда заплати мне, чтобы мы могли уже свалить отсюда. Наделали мы тут шума. Я уже почти уехал, когда ты позвонил, – сказал Стив.
– Не, ты свалил сразу, – сказал Хуанка. – Я так думаю, ты пытался смыться сразу, как Кевина подстрелили. Потом он умер, и ты не знал, что делать, не знал, получишь ли ты хоть какие-то деньги, если уедешь, верно? Поэтому ты отъехал достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но и достаточно близко, чтобы, может, видеть нас в твой скоп.
У Стива был вид человека, которого застали со спущенными штанами. Я понятия не имел, почему Хуанка разговаривает с ним, когда у нас и так до хера дел.
– Давай мне на хер мои бабки, – сказал Стив.
– Даю-даю. Какая там была цифра?
– Сорок семь шестьсот.
Хуанка уронил сумку, опустился на колени. Он ухватил уголок сумки двумя пальцами правой руки, в которой по-прежнему держал пистолет, а левой расстегнул молнию. Боковые стенки сумки распахнулись, обнажив темное море зелени. Я в жизни не видел столько денег, и часть их принадлежала мне. Мое зеленое будущее.
Подошел Стив. Он снова шмыгнул носом, потер рука об руку. На нем все еще была футболка с надписью РАССВЕТ МЕРТВЕЦОВ.
Хуанка поднял голову, посмотрел на Стива. Прошло несколько секунд. Потом Хуанка улыбнулся.
Справа от меня я услышал топот ног – кто-то бежал. Не узнать в этих звуках топот бегущих ног было невозможно. Я вытащил пистолет.
– Да, чуть не забыл. Дон Васкес просил поблагодарить тебя за оружие и за то, что держишь рот на замке в том, что касается деловых отношений с другими людьми.
– Что за херню ты несешь…
Родольфо вбежал в полосу света и, прежде чем Стив успел повернуться, с разбега врезался в него. Они оба упали на землю. Стиву каким-то образом удалось вытащить пистолет и нажать спусковой крючок.
Родольфо произвел звук – нечто среднее между лаем и шипением – и налег на Стива. Он кусал и царапал. Вскоре стало очевидно, что Родольфо гораздо сильнее. Когда он во второй раз приподнялся, чтобы снова обрушиться на Стива, я услышал хруст. Изо рта Родольфо торчал кусок плоти. Я отвернулся. Еще один мучительный крик прорезал ночной воздух.
Звуки сопротивления Стива вскоре прекратились. Остались только причмокивания Родольфо, а из-под них – другой звук, звук плача. Я хотел сесть в машину, но Хуанка не двигался. И тогда я вспомнил, что мы защищены.
Я смотрел, как Родольфо поднялся с лицом и телом, заляпанными кровью, и понюхал ночной воздух, как собака. Потом из его горла вырвался звук рыдания, он упал на четвереньки и с воем исчез в темноте.
Хуанка переместился к Стиву. Ствол его пистолета был направлен на тело, словно он опасался, что Стив сядет и попытается его застрелить. И тут я подумал, что, может быть, следующим буду я.
Моя рука немедленно ухватилась за мой пистолет. Я вытащил его и только теперь понял, что не поставил его на предохранитель после выстрела в Брайана. Нервы уничтожат тебя, но добавь страха в эту смесь, и у тебя будет рецепт катастрофы.
Хуанка встал рядом со Стивом и надавил на его лицо подошвой ботинка.
– Está bien muerto[325].
Он засунул пистолет за пояс. Я сделал то же самое. Я, очевидно, не был следующим.
– Vamos a decorar a esos hijos de puta para largarnos de aquí[326].
Decorar – «украсим». Опять это слово. Ничего хорошего оно не могло обозначать. Ничего хорошего от этой ночи ждать не приходилось.
Хуанка подошел к нашей машине. На ум мне пришел Родольфо. Темнота, окутавшая то малое пространство, в котором мы стояли, казалась бесконечной, зловещей.
– Слушай, а как насчет Родольфо?
– А что насчет Родольфо?
– Он ведь… будет нападать на других людей. Может быть, на кого-то, кто будет проезжать мимо.
– Ерунда, забудь про него. Он немного погуляет по пустыне, а потом уничтожится. Этот эффект всегда краткосрочен. Он уже наелся. Он очень скоро уничтожится и никогда больше не восстанет… этот мудозвон.
– А что… что это… было?
– С Родольфо?
– Да.
– Не знаю. Глория… умеет делать такие штуки, ты меня понимаешь. Я вопросов не задаю. Задаешь много вопросов, кончаешь, как Стив только что кончил.
– У меня есть вопросы, но я, пожалуй, не буду их задавать.
Хуанка рассмеялся. Этот звук был здесь неуместен, как громкий пук в тишине церкви.
– Не, чувак, я ничего такого не имел в виду, – сказал Хуанка.
– Ты уверен? – спросил я.
– Абсолютно. А что у тебя?
– Ничего. Просто… а что такое Глория?
– Тебе это ни к чему знать. Ведьма. Рабыня гребаная. Как только Дон Васкес обзавелся ею, так говно взбесилось. Жуть как. Она убила нескольких человек. Пришлось ей удалить все зубы и обрубить руки, чтобы ее можно было контролировать. Я не задавал вопросов, потому что параллельно дела пошли лучше и нам начали платить. Когда они убили моего брата, Дон Васкес сказал мне, что мы воспользуемся ею, чтобы отправить этим ушлепкам из Синалоа послание. И вот – пожалуйста. – Он показал на кузов пикапа.
– И что теперь?
– Ahora los decoramos para que se vayan al infierno como mandaron a mi hermano al cielo[327].
Хуанка перегнулся над задним бортом и подтащил к себе одну из коробок. Клапаны были закрыты внахлест, чтобы не открывались. Он раскрыл их и залез рукой внутрь. Когда рука появилась из коробки, пальцы его сжимали рукоять ножа.
