Алексей Атеев - Демоны ночи

Ага, вот эта комната. На кровати явно кто-то лежал. Тело с головой было укрыто старым ватным одеялом. Павел на цыпочках приблизился, чуть нагнулся, взялся за засаленный край одеяла и осторожно приподнял его. Человек. Лежит лицом вниз. Одет в какой-то бесформенный хитон. Живой или мертвый?

Павел легонько дотронулся до лежащей вдоль туловища руки и тут же отдернул пальцы. Холодна, как лед. Мертвец!

Он отошел чуть в сторону и задумался. Ясно, что перед ним отнюдь не хозяйка дома. Тело скорее всего принадлежит мужчине. Но тогда кто это? Лица не видно. Но раз это не Светлана Петровна, то какая ему разница? Хотя нет… Нужно все равно узнать… Или не стоит?

Некоторое время наш герой топтался на месте, не в силах принять решение. Он даже двинулся было назад, но остановился и вновь уставился на лежащего. Наконец любопытство пересилило неясные опасения. Чего, собственно, он боится? Нужно перевернуть тело, взглянуть на лицо, и все дела.

Не делай этого, прошептал внутренний голос, но наш герой уже решился. Крадучись подошел к кровати, с минуту постоял, словно чего-то ожидая, потом рывком сдернул одеяло.

Тело действительно принадлежало мужчине. Он был одет в совершенно новый черный костюм и такого же цвета туфли. Превозмогая отвращение, Павел наклонился над телом и рывком перевернул его.

Лицо мертвеца имело синюшный цвет, щеки впали, рот, вокруг которого запеклась темная жидкость, был полуоткрыт, из него торчали почти черные обломки зубов. Глаза закрыты, а веки словно приклеены каким-то клеем, наподобие столярного.

Павел тупо разглядывал лицо усопшего, находясь в том состоянии, когда происходящее воспринимается как должное и не поддается даже минимальному анализу. Ему и в голову не приходило задуматься, откуда тут взялся покойник и кто он вообще такой. С таким же успехом на кровати мог лежать, скажем, мороженый осетр. Вдруг обличье мертвеца показалось смутно знакомым. Особенно усы. Он где-то определенно видел такие же. И совсем недавно. Вот только где?.. У кого?!

«Да у Скуратова, – услужливо подсказала память. – И физиономия его».

Павел отпрянул от трупа. Его внезапно словно оглушило. Как?! Почему здесь?! Ведь он должен лежать в могиле. Конечно, в могиле. Этот просто похож на Поручика Голицына. Тот находится под двухметровым слоем земли… Сам же его хоронил…

Конечно, хоронил. И не он это вовсе. Да, может, никакого мертвеца и нет? Просто глюки. Павел ущипнул себя за ногу. Боль была… и мертвец был. Значит, ему не мерещится. Тогда нужно быстрее отсюда… Лилька права, пора убираться.

Мертвец пошевелился. Чуть заметно. Едва дрогнули пальцы на правой, свесившейся с кровати руке, но Павел заметил. И остолбенел. Его словно окатили ледяной водой. Дышать вдруг стало трудно. Он беззвучно открывал и закрывал рот. Ноги приросли к цементному полу.

Показалось!

Перевел дыхание. Машинально потер подбородок. Фу-ты! Чертовщина какая. Бред!

Рука снова дернулась, на этот раз явственно. Пальцы сжались и вновь разжались.

Павел оледенел. Он хотел крикнуть, позвать на помощь (кого?), но язык прилип к гортани, и только невнятные хрипы вылетали из горла. Между тем с телом стремительно происходили определенные изменения. Оно конвульсивно дернулось, словно сквозь него прошел заряд электрического тока, и подскочило на кровати. Сетка отчетливо звякнула.

Как ни странно, звук трясущейся кровати привел Павла в чувство. Он попятился и, стараясь не смотреть в сторону трупа, стал медленно отступать к выходу.

Тело еще несколько раз подпрыгнуло, и Павел невольно бросил в его сторону взгляд. Выглядело оно ужасно, но в то же время… смешно. Будь труп обнаженным, этого ощущения несомненно бы не создалось, однако строгий черный, «похоронный» костюм в сочетании с непрестанно дергающимися конечностями производил комическое впечатление. Мертвец и лицом, и членами походил на гигантскую деревянную куклу. В театре марионеток подобные существа исполняют роли инфернальных злодеев. Но то в театре, а в данном случае инфернальное существо играло самое себя. Дерганья, видимо, означали активацию трупа, так сказать, «реанимирование».

Медленно пятясь, Павел почти достиг выхода из помещения, но в это время за спиной раздался лязг. Дверь сама собой захлопнулась. Начавший было приходить в себя Павел вновь впал в ступор. Ловушка! Попался! Кто его запер? Лилька? Но зачем, зачем?! Или само? Входит в общую концепцию? Скачущий труп, теперь дверь… Все было заранее спланировано. Но кому это нужно? А может, это просто розыгрыш? Как в первый раз. Но почему Поручик Голицын? Откуда они проведали о нем? А если он с самого начала входил в план. План? Именно! Непонятно с какой целью и кем затеянный, но именно план.

Найдя нечто вроде объяснения происходящему, Павел несколько пришел в себя. Он оперся спиной о холодный металл и стал смотреть на происходящее.

Глаза трупа, доселе закрытые, внезапно отверзлись и начали вращаться в орбитах, создавая дополнительное сходство с персонажем кукольного театра. Он прекратил скакать и рухнул на кровать. Руки и ноги продолжали конвульсивно дергаться, но создавалось впечатление, что они постепенно приходят в норму. Труп щелкнул зубами и сделал попытку подняться с кровати. Однако не удалось. То ли координация движений еще недостаточно слаженна, то ли просто не ориентировался в пространстве. Но ясно было, скоро он встанет на ноги. И тогда… а что тогда? Неужели схватка? Возможно, но пока эта тухлятина просто хлопает зенками. Хотя, похоже, скоро обретет способность действовать. Не следует ли заранее приготовиться к нападению?

Павел обвел глазами помещение. Нужно какое-нибудь оружие. Кроме кровати, в помещении имелись стол с остатками еды, табурет… На столе нож. Обычный кухонный. Но может ли помочь он в битве с этим уродом? Вряд ли. Еще возможные средства защиты? Взять хотя бы стол. Если встать за ним, то он как бы отгораживает от трупа. Еще, еще… Глаза лихорадочно бегали по недостаточно освещенному помещению. В углу стоит какой-то садовый инструмент. Ага, штыковая лопата! Вполне подойдет. Павел подбежал, схватил лопату и вновь занял оборону.

Между тем мертвецу все же удалось слезть, вернее, сползти с кровати. Он упал на колени и силился подняться на непослушных ногах.

«А может, не ждать, пока он примет вертикальное положение, – пришло на ум Павлу, – а рубануть по нему лопатой? Снести гнилую башку, и дело с концом».

Мертвец корячился, как снулый комар. Ноги его, казалось, были лишены суставов, потому что гнулись в разные стороны, словно резиновые.

«Эге, – соображал Павел, – да ты, братец, не боец. Толкни пальцем – с катушек долой».

– Бу-у, – промямлило существо. – Бу-у-да.