Евгения Грановская - Клиника в роще

Кроме того, Самаритянин давно мечтал познакомиться с Евгением Осадчим лично. Хотел поговорить с ним без свидетелей, посмотреть ему в глаза и попробовать понять, что чувствует человек, облеченный безграничной властью над людьми.

Черный «Мерседес» Самаритянина мягко шел по ровному асфальту шоссе. Слава богу, в России наконец научились делать хорошие дороги. Даже в такую глушь можно домчаться быстро и с большим комфортом.

Жаль только, что погода дерьмовая. Небо было затянуто черными, мрачными тучами. Дождь, начавшийся десять минут назад, грозил перерасти в настоящий ливень.

Самаритянин убрал с руля правую руку и поправил наплечную кобуру. В свои редкие поездки он всегда брал с собой оружие. И хотя уже лет десять сам не нажимал на спусковой крючок, устраняя неугодных, благодаря еженедельным тренировкам в тире стрелял он так же метко, как в молодости.

Отправившись в клинику, Самаритянин не был до конца уверен, что поступает правильно. Ведь обычно, работая с «клиентами», предпочитал до самого конца оставаться для них лишь голосом в телефонной трубке.

В детстве мать часто водила Самаритянина в кукольный театр, мальчик обожал угадывать за движущимися по сцене марионетками силуэты людей, одетых в черное трико. Казалось, куклы движутся сами, но на самом деле все совсем не так. Главными на сцене были не куклы, а те, чьим движениям они подчинялись.

Проработав почти всю сознательную жизнь в спецслужбах, Самаритянин знал, что истинная власть всегда находится в руках людей, которых никто не видит и не знает в лицо. А так называемые «сильные мира сего», мелькающие на экранах телевизоров, – всего лишь марионетки, за спинами которых прячутся кукловоды в черном.

Последние три года он чувствовал себя именно таким кукловодом.

Управление потратило на исследования Черневицкого огромные средства, и результат превзошел все ожидания. То, что пациентов посещали галлюцинации и видения из прошлых жизней, мало волновало Самаритянина. Больше всего его интересовала не метафизическая, а практическая сторона дела. А именно – феномен Евгения Осадчего.

Феномен Осадчего еще предстояло изучать, но одно было ясно: каким-то непостижимым пока образом этот парень воздействует на испытуемых, принявших холотропин. Забирается им в мозги, отдает приказы и нещадно карает за невыполнение своих приказов. Страшная сила, которой нельзя противостоять.

Когда-то, лет пятнадцать назад, Самаритянин работал резидентом в одной из европейских стран. И сейчас он часто думал о том, как сильно изменилась бы реальность, будь у него тогда в руках холотропин и умей он им правильно пользоваться.

Самаритянин не любил и не умел фантазировать, но одно знал наверняка: огромная страна, которой он служил двадцать с лишним лет, не развалилась бы в одночасье, как карточный домик.

Ну, ничего. Великое прошлое великой страны вполне может стать ее будущим.

Самаритянин свернул с шоссе направо и покатил по асфальтовой дороге, ведущей к мосту через реку Нартовка. До клиники оставалось два километра.

19

Вера, дрожа и постанывая от боли в плече, ползла по трубе и наконец сквозь отверстия в панелях потолка увидела под собой холл. Сейчас помещение было пусто. Видимо, вся «паства» Осадчего устремилась за ней в погоню.

Превозмогая боль, Вера добралась до ближайшей заглушки, остановилась, вцепилась в нее ногтями и изо всех сил рванула в сторону. Пластиковая крышка подалась, но девушка, движимая силой инерции, потеряв равновесие, провалилась в открывшуюся дыру.

Кожаный диван смягчил падение. Вскрикнув от боли в плече, Вера тут же попыталась встать на ноги, что удалось лишь со второй попытки. Прямо перед диваном лежала какая-то странная куча мокрого, осклизлого, вымазанного красной краской тряпья. Вера не сразу поняла, что видит останки доктора Шевердука.

Борясь с подступившей к горлу тошнотой, девушка отвернулась. А через холл к ней уже бежал высокий худой человек. Расстегнутая рубашка развевалась за его плечами, как крылья. Осадчий…

– А вот и ты! – воскликнул он и схватил за руку. Сжал так сильно, что Вера вскрикнула. – Заставила же ты меня поволноваться!

Вера встретилась с ним взглядом, но на этот раз не отвела глаза.

Он всего лишь психопат. Больной человек, сознание которого неустойчиво и нуждается в поддержке.

– Пора начинать церемонию! – почти радостно снова воскликнул Осадчий. И вдруг осекся, удивленно прищурился. – А почему ты так странно на меня смотришь?

Ты врач! Ты психиатр, а он – твой пациент! Ты заведомо сильнее его!

Почти не сознавая, что делает, Вера выхватила из кармана авторучку в серебристом корпусе и выставила перед собой.

– Смотри на ручку! – громко и уверенно проговорила девушка. – Смотри на ручку! Твои мышцы расслабляются… Пальцы становятся ватными… Смотри на ручку и слушай мой голос!

Осадчий ошеломленно уставился на кончик металлического колпачка и сглотнул слюну.

– Ты слышишь только мой голос, – чеканила Вера властно. – Дыхание твое замедляется. Руки расслабляются. Ты слышишь только мой голос.

Осадчий ссутулился, мимические мышцы лица расслабились, оно стало слегка одутловатым и приобрело сонно-туповатое выражение.

– Ты спокоен… Тебе никуда не нужно бежать… Ты ничего не хочешь…

Дыхание Осадчего стало ровным и менее рельефным, как бы ушло в глубину.

– Ты – Евгений Андреевич Осадчий. Место, где ты находишься, – психиатрическая клиника. Как твое имя?

– Е… вгений, – дрогнувшим безвольным голосом ответил молодой человек.

– Где ты находишься?

– В к-клинике.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нет. Г-голова раскалывается, – Осадчий поморщился и мучительно проговорил: – Мне кажется, что внутри меня кто-то есть. Он говорит со мной. Постоянно г-говорит. Я не…

И вдруг холл наполнился шумом. С десяток безумцев ворвались в холл и бросились к Вере. Осадчий вздрогнул, качнул головой и вдруг рассмеялся – весело, заливисто.

– Ох, не могу! – хохотал он. – Это было забавно! Честное слово! Похоже, ты вообразила себя Вольфгангом Мессингом? Мне будет даже немного жаль тебя уби…

Договорить он не успел. Огромная тень нависла над Верой и Осадчим. Евгений повернул голову и с легким удивлением проговорил:

– Часовщик? Ты что…

Часовщик точным, быстрым движением вырвал из пальцев Веры авторучку, шагнул к Осадчему и ударил его авторучкой. Евгений вздрогнул, схватившись за живот бледными руками. Кровь потекла у него между пальцев и закапала на джинсы.Он изумленно посмотрел на Часовщика, попытался что-то сказать, не смог и рухнул на пол.