Книга превращений - Ньютон Марк
Ульрик сказал ему, что ищет копию книги, которая сразу разоблачит ложь жрецов и всего, за что ратует церковь.
– По мне, так это хорошо, – поддакнул Тейн бодро.
– Идиот, – буркнул Вулдон. И снова обратился к Ульрику: – Значит, ты и дальше будешь вызывать инциденты, угрожающие безопасности наших граждан?
Фулкром был впечатлен преданностью Вулдона своему делу. Жаль, что Тейн не такой ответственный. Каждый раз, стоило тому открыть рот, Фулкрома прямо коробило.
Ульрик подумал, закрыл глаза и, как показалось Фулкрому, солгал:
– Горожане никак не пострадают от моих действий.
– Отлично, – сказал Вулдон. – И смотри мне, чтобы это было правдой.
Фулкром с самого начала доверял словам жреца, однако никогда не верил им слепо. И вот теперь прямо перед ними лежало прямое доказательство того, что хочешь верь, а хочешь не верь, но Ульрик не солгал ему ни разу.
И все же Фулкром никогда прежде не задумывался над тем, что произойдет, когда Ульрик раздобудет свою копию «Книги превращений».
– Следователь, – раздался вдруг чей-то голос от входной арки. Это был один из помощников. – У нас еще одно происшествие. Срочно.
– Рыцари нужны? – Фулкром кивнул на Вулдона и Тейна, которые сразу посерьезнели и сосредоточились.
– Думаю, что да, – ответил помощник, – дело касается другого.
Ее подвесили за ногу, головой вниз, на одном из высоченных арочных мостов, перекинутых через один из крупнейших иренов города. Сотни людей собрались внизу, глазели и показывали пальцами, пока она тихо вращалась вокруг своей оси на ветру; из окон со всех сторон тоже смотрели люди.
Неведомо как, Фулкром умудрился сохранить хладнокровие. Он сразу понял, что это Лан, – это было видно по ее рыцарской форме и длинным черным волосам, свисавшим вниз, подобно узкому черному флагу. Второй раз в жизни у него отняли женщину, которую он любил.
Все чувства словно умерли в нем на время, он плохо помнил, что было потом.
Сначала он бежал вверх по винтовой лестнице-колодцу; на третьей ступеньке он поскользнулся, упал и ударился бедром; Вулдон отшвырнул его в сторону и протопал мимо; Тейн выбрал другой маршрут, по крышам. Очень смутно он помнил могучий порыв ветра, который едва не швырнул его с моста вниз.
Проталкиваясь через толпу, он плакал и молился всем богам, в которых не верил.
Вулдон и Тейн выбежали на середину моста, где вокруг зубца была несколько раз обмотана веревка. Вулдон первым вскочил на край, его могучая фигура отбрасывала огромную тень, потом рядом встал Тейн, и они вместе стали вытягивать веревку.
Ухватившись для надежности за стену хвостом, Фулкром наблюдал за подъемом Лан: с длинными распущенными волосами она показалась ему такой одинокой и беззащитной. Внизу все прибывала толпа; с высоты все движения людей казались медленными и плавными. Влекомые любопытством зеваки тоже взобрались на мост, и Тейну с Фулкромом пришлось отгонять их, пока Вулдон осторожно опускал тело Лан на мостовую.
Потом он тоже подошел к ним и одной своей массой оттеснил зевак прочь.
Она была в крови. Раны на руках кровоточили, на подбородке и брови были видны порезы, спина разодрана от долгого волочения по мостовой. Фулкром инстинктивно приложил ухо к ее груди и… уловил тихий удар.
– Она не мертвая, – захлебнулся он эмоциями, но тут же взял себя в руки. – Она без сознания, но жива. – Он заставил себя мыслить упорядоченно. – Тейн, нам нужны культисты, немедленно. Приведи их. Пожалуйста, быстрее, как только можно.
Тейну не нужно было повторять. Человек-кот растворился в толпе.
– Ты, – требовательно обратился Фулкром к мальчику в нарядной одежде, который даже вздрогнул, оказавшись вдруг вовлеченным в дело, – принесешь мне чистой материи и воды. Эта женщина – Рыцарь нашего города, ей нужна помощь.
Парнишка взглянул на Лан, кивнул с готовностью и убежал. Через пару минут он принес то, о чем его просили. Фулкром принялся нежно очищать Лан лицо.
– Возьми себя в руки. – Вулдон тронул его за плечо. – Нельзя плакать на виду у всех. Ты же мужчина.
Фулкром даже не чувствовал, что плачет, пока не смахнул слезы с глаз.
– Да ну тебя к дьяволу, Вулдон, – сказал он, – и твою мужественность туда же. Мне сейчас не до мачизма.
Он продолжал ухаживать за Лан, обтирать ей волосы, руки, не обращая внимания на Вулдона, который сверлил его взглядом.
– Так ты ее правда любишь, что ли? – пробурчал он наконец.
Фулкром следил за тем, как струйки воды текут с ткани в его руках на ее лицо, и молчал.
Лан была еще без сознания, когда Тейн и культист Ферор вернулись с носилками.
– Кости должны были выдержать, – заметил культист спокойно, – но все же, на всякий случай.
Фулкром с Вулдоном осторожно переложили ее на носилки; вокруг по-прежнему толпились зеваки – и чего они не уходят? На носилках они спустили ее с моста и перенесли на красивую площадь в третьем уровне города, где их уже ждала лошадь и огромный черный экипаж.
Они внесли ее в экипаж и опустили на пол.
– Я останусь с ней, – сказал Фулкром, и это была не просьба, а приказ.
В одной из многих темноватых комнат рыцарской резиденции на вершине утеса с Лан сняли форму – отчего Фулкрому стало неловко, – и их взглядам открылась ужасающая картина порезов и кровоподтеков. Можно было лишь догадываться, что с ней делали. Команда культистов погрузила ее в ванну с соляным раствором, стоявшую на хирургической платформе. В раствор также опустили концы каких-то проводков, включили машины. Металлические артефакты загудели и ожили.
Он нервно мерил шагами комнату снаружи, вслушиваясь в бульканье, жужжание и плеск, пытаясь понять, что происходит там, за закрытой дверью, но воображение подсовывало ему лишь разные варианты разоблачения Лан. Тогда он стал думать о том, что с ней произошло.
От Тейна и Вулдона было немного толку; они, обрадованные тем, что Лан протянет еще чуть-чуть, отправились в город поискать каких-нибудь следов или подсказок. Но Фулкром сомневался, что они что-нибудь найдут.
Анархисты показали себя воинственными, жестокими и умными. Они все время были на шаг впереди, реализуя свои заранее разработанные планы, а ему все так же нечего было предъявить императору, кроме показной героики. А главное, он не имел представления о том, какое количество жителей Кейвсайда было заодно с ними. И хотя Рыцари уже давно служили главной темой разговоров для многих горожан, предотвращали преступления и арестовывали правонарушителей, передавая их в руки Инквизиции, тем не менее они лишь затыкали бреши. И уже недолго осталось ждать, когда плотину прорвет и вода обрушится на город. Инквизиция по уши увязла в делах, по которым либо совсем не было следов, либо они вели в никуда.
Что же ему предпринять, зачистку Кейвсайда? Но кого там искать? Все, кого арестовала Инквизиция, молчат, как один. То ли им и правда нечего сказать, то ли Шалев сумела внушить им такую веру и преданность, что они просто не хотят говорить. Нет, зачистками тут не поможешь, к тому же одно столкновение военных с невооруженными горожанами уже произошло.
Впервые в жизни Фулкром усомнился в ценности своей работы. Даже в тот день, когда они со следователем Джеридом освободили беженцев и выпустили их обратно на мороз, в кошмарный лагерь за стенами города, он не чувствовал себя так погано. Но выбора у него не было: если он потерпит неудачу или признает поражение, император лишит его жизни. Так что оставалось лишь продолжать.
Примерно час спустя Фулкрома позвали взглянуть на Лан. Она лежала, укутанная простыней, как в морге. Но каким-то чудом дышала. Бо́льшая часть синяков и порезов исчезла с ее лица и даже, насколько он мог видеть, с рук и шеи.
– Что вы с ней сделали? – спросил Фулкром, не обращаясь ни к кому конкретно. Трое культистов в углу перестали брякать инструментами и переглянулись, точно решая, кому поручить столь непростой и длинный ответ.
