Знаки и знамения - Мара Вульф
– А ты явно не ее фанатка.
– Конечно, нет. Она полюбила бессовестного убийцу. Где были мозги этой женщины?
Справедливый вопрос.
– Наверное, она увидела в нем что-то хорошее.
– Я даже знаю что, – ухмыльнулась Лупа. – В западном крыле висит его портрет. Посмотри, ты поймешь, что я имею в виду. По сравнению с Нексором Николай страшен как смерть.
– Ты была в западном крыле?
Она пожала плечами:
– Я не останавливаюсь ни перед какими запретами.
Да, она никогда не терпела запретов, чем доводила до безумия наших родителей.
– Возьмешь меня с собой в следующий раз и покажешь картину?
– Хорошо, но сначала ты должна найти тот зловещий коридор.
– Как раз собиралась пойти, и он в западном крыле.
– Ну, тогда вперед. Там ничего опасного. Без понятия, почему он заперт. Почти все самое интересное Селеста забрала с собой в Ониксовую крепость. – Она подняла руку, и один шест из кучи полетел прямо ей в руку. Сестра усмехнулась и вызвала Ярона на бой.
Глава 15
ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ
Никто не обратил на меня внимания, когда я незаметно скрылась в замке. Вчера я нарисовала себе план, чтобы не заблудиться в лабиринте ходов и лестниц и, чего доброго, снова не застрять в темноте. Сейчас, конечно, еще даже вечер не наступил, но этот гобелен находился в значительном отдалении от жилых помещений. Несмотря на план, я неоднократно свернула не туда. Каждый раз приходилось переориентироваться. Судя по всему, схемы замка, которые я нашла, не совсем актуальны. Наконец я в последний раз свернула за угол, поднялась на несколько ступеней и оказалась перед узким проходом, образующим мост между двумя башнями, в котором я вынуждена была пригнуть голову, чтобы не удариться. Нагнувшись, я прошла по нему, попала в помещение, которое искала, и прищурилась от яркого света. Потом стряхнула паутину с плеч и волос и огляделась. Эта комната находилась в одной из самых больших башен Караймана, а гобелен висел на западной стороне. В остальном же здесь не было ничего, кроме каркаса кровати. Потрескавшийся пол покрывала пыль, так что мои сапоги оставляли на ней следы. Несмотря на то что я достаточно долго бродила по замку, удары шестов доносились даже досюда. Вероятно, все это время я просто ходила по кругу. Подойдя к окну, я залюбовалась видом на горы. Башня располагалась так высоко, что было почти видно вершины гор. Я попыталась разглядеть сражающихся, но не получилось. И наконец я повернулась к гобелену. Так как стена башни за ним была открытой, я особенно не надеялась найти за картиной механизм потайной двери. Не говоря уже о секретном проходе. Тем не менее я тщательно осмотрелась, хотя мои подозрения уже подтвердились. Возможно, воспоминание, которое я увидела, вообще не имело отношения к смерти Софии. Я уселась на пол перед гобеленом, скрестив ноги и закрыв глаза. Мне так хотелось как можно скорее получить результат, что, наверно, я что-то упустила. Эта история Ярона об Анкуте и ее сыне Милоше. Не такое уж необычное имя, и все-таки… Исчезновение Селесты и ее возвращение. Магические источники. Вот бы поговорить с кем-нибудь, кому можно безоговорочно доверять. Позади меня снова раздалось мелодичное пение, от которого у меня волосы встали дыбом. Я очень медленно повернула голову. Солнце еще не село, не думала, что дух мог проявиться при свете дня. Однако Анкута, танцуя, плыла по комнате и тихонько напевала себе под нос. К моему облегчению, на этот раз она не держала в руках нож и не была покрыта кровью, а парила в шелковом серебряном платье. Густые волосы медными локонами закрывали спину. Она кружилась по залу с закрытыми глазами и выглядела счастливой. И тут я поняла, что это не ее призрак, а воспоминание комнаты о хороших временах. Скорее всего, я сама это сотворила, не зная, что способна извлечь из бездушного помещения что-то настолько живое. Я осторожно встала.
Анкута перестала танцевать и распахнула глаза. С любопытством взглянула на меня. Раньше воспоминания никогда на меня не реагировали, и я не понимала, как такое возможно. Но Анкута смотрела на меня и улыбалась. По моей спине побежали мурашки.
– Как тебя зовут, дитя? – спросила она своим особенным певучим тоном.
– Валеа, – медленно ответила я. – Меня зовут Валеа.
– Как красиво.
– Спасибо. Не хотела тебе мешать.
Она мечтательно улыбнулась:
– Ты мне не мешаешь. Сюда никто никогда не приходит. Так что я всегда одна.
– Мне очень жаль. – Я сделала шаг в сторону двери.
– Можно доверить тебе секрет? – девушка широко улыбнулась, из-за чего ее лицо внезапно показалось мне таким знакомым, что я вздрогнула.
– Конечно, – тем не менее ответила я твердым голосом. – Я его сохраню.
Она оглянулась по сторонам, словно ожидая, что нас кто-то может подслушать.
– Я нашла способ покинуть замок. Он всегда был тюрьмой, но теперь я свободна.
Она имела в виду свою смерть? Ее душа не ушла в страну вечного лета, значит, она не свободна, а привязана к этому месту.
– Мать меня здесь закрыла, но я больше не позволю меня запирать. Ты тоже пленница? – внимательно глядя на меня, Анкута подошла ближе. – Ты такая красивая. – Она положила ладонь на живот и прошептала: – Надеюсь, у меня будет дочь. Мы сбежим. Мой возлюбленный и я. Никто не должен об этом знать. – У нее на лице отразилась паника. Ведьма схватила меня за руку, и для воспоминания ее хватка оказалась чересчур крепкой. – Не говори никому. – У нее на глазах вдруг выступили слезы и побежали по щекам. – Она его убьет… убьет… убьет.
Воспоминание развеялось, и лишь пара серебристых пылинок упала на пол. На нетвердых ногах я шагнула к каркасу кровати и присела на край. В этой комнате жила Анкута? Здесь ей пришлось переживать за своего ребенка и планировать побег? Я закрыла лицо руками. Она умерла здесь от руки собственной матери? Матрас убрали и, вероятно, сожгли, как и всю остальную мебель. Ход, который упоминала Анкута, – это тот же самый, по которому шла София? Покажет ли мне его Анкута, если я встречу ее еще раз и спрошу?
– Что ты здесь делаешь? – к дверному косяку прислонился Николай. Я даже не удивилась, увидев его.
– Ничего, о чем обязана тебе доложить.
С кошачьей грацией он подошел к окну и оперся
