Сергей Дубянский - Путь в Вальхаллу

Галина Васильевна успела вспомнить это давнее ощущение и уже хотела крикнуть «нет!», но кто-то вцепился ей в волосы. Голова запрокинулась, и сквозь брызнувшие слезы, она увидела рядом со спящей Дашей страшную женщину, руки которой, похожие на змей, тащили ее назад, норовя свернуть шею. Превозмогая боль, Галина Васильевна распахнула дверцу, увидела мелькавшее перед глазами ровное серое полотно и в следующую секунду уже катилась по нему, сбивая в кровь лицо, колени и локти.

Машина понеслась дальше. С трудом поднявшись, Галина Васильевна обнаружила, что машина исчезла, но даже не успела испугаться за дочь, потому что гулкий удар отвлек ее внимание. Повернувшись, она увидела в нескольких шагах кровавый сгусток, который секунду назад был парнем в джинсах и футболке. Вслед за ним рухнул второй – он лежал с остекленевшими глазами, а изо рта выползала тонкая струйка крови. Галина Васильевна застыла, бессмысленно озираясь по сторонам, а, тем временем, из окна девятиэтажки выпорхнул солидный мужчина, из дома напротив – еще, потом еще. Стиснув ладонями виски, она закричала…

Открыв глаза, Галина Васильевна почувствовала жуткую усталость, но, согласно заведенному распорядку, программа бодрствования уже запустила сознание. Странный сон она помнила на удивление отчетливо, и мысленно прокрутила еще раз – с позиции наступившего утра. Ощущения сгладились, и в мысли перестал нагнетаться ужас, но резюме от просмотра получилось неожиданным. …Дашка выходит замуж… а, может, и не выходит – сны ведь имеют толкование. После работы зайду к Ксении – черт с ними, с ее богами, но интересно, что она скажет; она должна разбираться в этом… Чего ж Дашка-то не звонит?.. Хотя рано еще – спит, небось… К обеду, точно, позвонит… Ей же надо еще найти телефон…

Формулировка «найти телефон», в принципе, не выдерживала никакой критики, потому что телефоны сейчас есть практически у всех, либо стационарные, либо мобильные, а то и оба сразу, но Галина Васильевна упорно твердила обнадеживающую фразу, доводя ее до уровня рефлекса – как вдовы, все еще ждущие мужей с войны, закончившейся в середине прошлого века.

В офисе она появилась, как обычно без двадцати девять, но тяжелая ночь, видимо, наложила отпечаток на ее лицо, потому что Владимир Иванович не сразу прошел в кабинет, а задержался в приемной, внимательно разглядывая секретаршу; потом вздохнул, помня, по какому случаю она отпрашивалась с работы.

– Похоронили? – вздохнул он, и Галина Васильевна кивнула, – пусть земля ему будет пухом… А жизнь продолжается, – Владимир Иванович улыбнулся, – Галь, сделай, пожалуйста, кофе, а потом оформи Николаю Сергеевичу командировку.

– Куда? – Галина Васильевна придвинула блокнот.

– В Москву. Реквизиты он сам тебе скажет.

Шеф скрылся в кабинете, а Галина Васильевна задумалась: …В Москву… И чего всех туда несет?.. Хотя с Николаем-то понятно, а, вот, Дашка?.. – она взяла баночку с молотым кофе и насыпала его в кофеварку. Привычная рабочая обстановка отодвинула образ дочери… нет, не на второй план, а в потаенный уголок, освободив сознание для решения текущих задач. Это тоже был рефлекс – на работе думать о работе.

Только в обед, когда шеф уехал, а Галина Васильевна, достав бутерброд, включила чайник, «потаенный уголок» расширил границы, выпуская из заточения все ночные (да и утренние) переживания. И в это время из сумочки донесся голос мобильника. Номер на нем светился чужой, зато голос оказался не просто родным, а самым долгожданным.

– Мам, привет. Это я.

– Господи!.. – облегченно выдохнула Галина Васильевна, – я вчера весь день звонила!..

– У меня аккумулятор разрядился. Это я с Настиного. Мам, у нас все нормально. Сейчас, вот, по Москве гуляем.

– Слава Богу! Я ж тут волнуюсь!.. – надо было сказать что-нибудь еще, но положительные эмоции расслабляют, мешая чувствам трансформироваться в нужные слова, – а, знаешь, мне сегодня сон снился, будто ты выходишь замуж, – Галина Васильевна засмеялась, решив опустить неподходящие к моменту жуткие подробности.

– Да?.. – после заметной паузы переспросила Даша, – и как ты к этому отнеслась?

– Даш, что случилось? – интонации дочери вновь заставили сердце сжаться, хотя и не до такой критической массы, как вчера.

– Не, я так, мам. Вдруг встречу какого-нибудь крутого москвича, – Даша засмеялась, – ладно, а то я с чужого телефона. Созвонимся вечером. Пока, – она отключилась, а Галина Васильевна еще долго держала трубку, думая, что все-таки что-то не так – то ли в жизни, то ли в ее снах, но где именно и что, она не могла объяснить. …Не может же Дашка действительно выскочить замуж?.. Хотя в наше-то время… Нет, не надо сходить с ума, а сон – это лишь аллегория…

В четверть шестого Галина Васильевна вышла из офиса и прямиком направилась к подвалу. Желание, утром возникшее совершенно спонтанно, после разговора с Дашей постепенно оформилось в необходимость …и пусть мелет про богов! Мне нет до них дела – главное, чтоб она сказала, что все будет хорошо. Она ж умеет толковать сны…

Скользя рукой по шершавой бетонной стене, Галина Васильевна спустилась в подвал и остановилась, вспоминая свои прошлые ощущения. Стояла она несколько минут, пока не поняла, что же здесь изменилось – не было слышно крыс, встречавших ее дружным писком. …Может, делали дезинфекцию? Но тогда и Ксению должны были выгнать, а ей тут так нравилось!.. – посмотрела себе под ноги, – хотя тропинка осталась…

Галина Васильевна осторожно двинулась вперед. Дойдя до фанерной перегородки, она заглянула в «комнату» и увидела хозяйку, лежавшую на кровати.

– Ты спишь? Ксения, это я.

Ксения пошевелилась, но как-то странно, вроде, тело ее не являлось единым целым, а состояло из сотен кусочков, и каждый кусочек двигался самостоятельно. Лежала она на спине, но лица почему-то не было видно. Галина Васильевна подошла ближе и поняла, что лица просто нет! Ужас, сторожащий границу сознательного и бессознательного, мгновенно обратил эмоции в животный крик, сдержать который не могла судорожно прижатая ко рту ладонь. Галина Васильевна почувствовала, что сейчас упадет, как недавно падала на лестничной площадке, но тогда рядом находилась Рита, а здесь на нее смотрели десятки внимательных, но ничего не выражавших, глаз-бусинок – они разглядывали ее, как разглядывают поданное официантом блюдо.

Крик иссяк, но способность мыслить не возвращалась. Галина Васильевна заворожено наблюдала, как меняется узор из перепачканных кровью крысиных спин, пока не заметила среди них чудом не вытекший человеческий глаз. …Куда он смотрит?.. На трубе, прямо над телом, Галина Васильевна увидела бумажку в половину тетрадного листка – вряд ли она случайно оказалась на этом самом видном месте. Сделала несколько шагов – крысы засуетились, готовясь к атаке, но армией всегда управлять труднее, чем небольшим отрядом. Галина Васильевна схватила листок, механически сунула в сумочку и бросилась бежать. По дороге споткнулась, но не упала, зато успела заметить, что погони нет. Взбежав по ступенькам, она выскочила на улицу, захлопнула дверь и привалившись к ней спиной, наконец-то перевела дыхание.