Малах ха-Мавет (СИ) - Федорченко Юлия

Всем этим штучкам Дроу научилась у ведьмы. Видящие занимали привилегированное положение, им было дозволено куда больше, чем остальным, да и вводный инструктаж они проходили отдельно. Дроу имела полное право выплевывать ему в сознание словесный фарш, когда ей заблагорассудится. Она не могла оступиться. Ей ничего не грозило, — даже Малах ха-Мавет.

— Дурашка, — сказала Шена. — Ты действительно хотел уехать?

Сидни было интересно, как Дроу остановит его, если он вдруг захочет смотать удочки. И сможет ли это сделать… Вот он и получил ответ.

— Не знаю. Я хотел попробовать.

— Нам нельзя уезжать, — наставительно молвила Шена. — Еще и на мотоцикле… Мы же чуть не разбились насмерть.

— Ты боишься смерти?

— Не в этом дело.

— Тогда давай разгонимся как следует… — совершенно серьезно, без всякого намека на шутку предложил он, — и ты закроешь мне глаза. На полном ходу. Подойдем к самой грани… А?

— Иди ты со своими идеями знаешь куда, — проворчала Шена, притворно насупившись. — Ну уж нет, Сид. Не сегодня. Спроси меня в какой-нибудь другой день. — Отложив платок, она нежно провела по его лбу кончиками пальцами. — Вы с Дроу довольно близки, не так ли?

— Почему ты так думаешь?

— Ты как-то упоминал, что она зовет тебя по имени.

— А тебя нет?

Шена мотнула головой.

— Сначала я думала, что таким способом она выражает свою неприязнь… ну, знаешь… Дроу никогда не была ко мне особенно расположена, — извиняющимся тоном пояснила она, словно у Видящей имелись веские основания, чтобы обособлять ее от других, и Шена точно знала какие, — пока не расспросила остальных. И… она зовет по имени только тебя, Сид. Ты для нее особенный.

— Я бы предпочел быть как все, — буркнул он в ответ. — А что тогда слышишь ты?

— Песню.

— Песню? Какую?

— Очень красивую, — призналась Шена. — Песню сирены. И если ты сопротивляешься, она звучит все громче и громче, пока не начинает сводить с ума.

— Хотел бы я послушать.

— Нет, — она взъерошила ему волосы, — нет, не хотел бы.

Сидни чуть приподнялся, ища глазами мотоцикл. Пропахав рваную борозду в траве, тот свалился в заросли поодаль.

— Беспокоишься за свой байк?

— Еще бы.

— А за меня?

— Тоже.

Она улыбнулась.

— Ты не ушиблась?

— Пустяки, — отмахнулась Шена, — пара синяков и царапин.

— А ну покажи, — потребовал он.

Сидни осторожно сполз с ее коленей в траву и попытался сесть, но внезапный приступ головокружения едва не уложил его обратно. Видящая умела произвести впечатление, когда надо: под черепом все еще блуждало эхо боли. Он тихо застонал.

— Сид?

Зрение прояснилось: Шена с нескрываемой тревогой заглядывала ему в лицо. Опустив взгляд, он увидел ее содранную голень. Кожу счесало об асфальт, когда они кувырком летели с мотоцикла, и из царапины сочились капельки крови. Ковбойский сапог протерся до дырки, желтое платье изгваздалось в пыли, кружевная ленточка отпоролась от края и свисала сбоку грязной тряпкой. Сидни наклонился над ранкой и высунул язык, когда Шена вдруг отдернула ногу.

— Ты что?..

— Надо продезинфицировать.

— Чем?

— Слюной, — и он усмехнулся.

— Я уж думала, ты вампир или извращенец.

— Второе.

— Тебе уже лучше?

Сидни кивнул, и Шена вскинула руки и стала гладить пальцами его брови, веки, губы. Он покорно принимал эти ласки, почти не шевелясь, чтобы ее не спугнуть. Шене нравилось с ним заигрывать, но так же легко она давала задний ход, когда что-то шло не по плану.

— Иди сюда, — наконец сказал он.

Первый поцелуй вышел отнюдь не таким, как представлялось им обоим в фантазиях: торопливым, беспомощным и каким-то никудышным. Сидни неумело ткнулся ей в губы и тут же отпрянул бы, если бы Шена не удержала его, обняв за шею. Поцеловав его сама, пылко, со знанием дела, она удовлетворенно выдохнула и прижалась к возлюбленному всем телом. Он лизнул ее в шею и ненадолго задержал губы на яремной вене, чувствуя быструю пульсацию под кожей, а потом скользнул вверх по подбородку и вновь припечатался к ее влажному рту. Они приноравливались друг к другу. Каждая новая ласка таила в себе целый ворох приятных ощущений, которые не терпелось испытать.

Шена легла спиной на землю, увлекая Сидни за собой, и они продолжили целоваться, напрочь позабыв, что находятся у всех на виду. Раздвинув ноги, она направила его пальцы, и он хоть и смутился, но все равно оттянул резинку трусиков и приспустил их к коленям.

Из-за угла появился автомобиль и радостно посигналил любовникам, проезжая мимо. Они тотчас отодвинулись в разные стороны. Поспешно оглядев себя, Шена оправила одежду. Сидни сидел к ней спиной, в замешательстве ероша волосы. Она тронула его за плечо.

— Сид.

— М-м?

— Поехали домой.

Под этим словом она подразумевала, конечно же, вовсе не штаб. Мотоцикл завелся с первого раза и не доставил им никаких проблем, и через полчаса они стояли перед дверью уютной Шениной квартирки.

— Слушай, — сказал Сидни, когда они вошли, — я не делал этого раньше.

— Ох, милый, неужели ты этого боялся? — Она взяла его за руку и подвела к кровати. — Ударить в грязь лицом? Но тебе не надо ничего делать, — горячо прошептала она, толкая его в грудь, — если не хочешь. Я все сделаю сама.

Шена позволила себя раздеть, прежде чем взобралась на него верхом. Впоследствии они барахтались на смятых простынях, а в зеркале дрожала неясная тень, никак не желавшая уходить восвояси. Дроу могла остановить их в любой момент, позвав к себе, и им пришлось бы подчиниться.

Но она не стала.

— Можно тебя спросить?

Они все еще не выбрались из постели, и Шена выводила пальцем невидимые спирали у него на груди. Она промурлыкала:

— Спрашивай что угодно.

Сидни помедлил.

— Что ты во мне нашла?

— Дай подумать… — она постучала себя по губам, — ты забавный и милый.

— Я не милый, — возразил он, — и уж точно не забавный.

— Ну раз так… — Она запнулась, а когда снова заговорила, из ее голоса ушла игривость, сменившись решительностью, — ты заступился за меня в Могильной яме.

Сидни передалась ее дрожь, и он пожалел о том, что осмелился утолить любопытство. Он мигом вспомнил тот уродливый клубок из перекрученных конечностей и рваных органов, в который ведьма превратила Шену, желая научить ее послушанию.

— Она могла поступить с тобой так же… или еще хуже… — Шена перевела дух, — но ты не смолчал. Боже, — она слабо улыбнулась, — да кто бы не влюбился после такого?

Он спросил еле слышно:

— Ты была в сознании?

— Да.

— Все время?

— Да. Почти, — поспешно исправилась она.

— Слушай, это было… — промямлил он, — я не то чтобы…

— Спасибо, — Шена взглядом заставила его притихнуть, — я бы не справилась без тебя. Ни там, ни здесь. Но ты нравился мне задолго до того, — прибавила она, когда Сидни заметно погрустнел, — почти с самого начала. Знаешь что, Сид? — Она чуть приподнялась и поцеловала его. — Я думаю, это была любовь с первого взгляда.

Они условились, что не будут афишировать свои отношения, чтобы это не повлекло за собой неприятностей. И если Райсу вряд ли было дело до того, спят они вместе или нет, то реакция Хетт была непредсказуемой: вероятно, она пришла бы в бешенство. Поэтому Шена продолжала оставлять ему короткие записки под пепельницей, и это вполне устраивало их обоих.

Иногда они договаривались о встрече наперед, и тогда Сидни мог ждать ее часами. Он прохаживался взад-вперед перед лифтом, сгорая от нетерпения, и заключал Шену в объятья, как только двери кабины разъезжались в стороны. Гораздо позже он устраивал ей допросы с пристрастием, и если девушка не хотела отвечать, закатывал жуткие сцены ревности, каждый раз оканчивающиеся бурным примирением.

Сидни не транжирил деньги и не распределял их между товарищами, для него было куда важнее пополнять некий фонд, шедший на оплату больничных счетов и прочие нужды. Если у кого-то из членов команды имелись определенные прихоти, они сами должны были их удовлетворять. Когда Шена скрепя сердце призналась, что от случая к случаю подрабатывает в разных местах, чтобы покупать одежду себе и Хетт, ему так и не удалось выяснить никаких подробностей.