Мара Брюер - Фанатка

Часть четвертая. Философ

Глава 24. Конфуз

Как Заратустра говорил —Сверхчеловек на свете жил.Зверь человеческим путёмСверхчеловеком наречён.

Смерть – жизни цель его,А добродетель всё же зло.Чем выше тянемся мы к небу,Тем глубже корни – зла победа.

Пытаемся достичь мы трона,Но что-то череп жмёт корона.Из грязи слеплен этот трон —Сломал корону фараон.

А коль возвысимся внезапно,Не потянуло б нас обратно.Не будь охранником могил…Так Заратустра говорил.

Швиммер и Янг уехали сразу после того, как Кристен сдала экзамены. Четыре недели, что Элис провела в их компании, пролетели, как два дня. Когда приходил Роберт, девушка мужественно держала себя в руках, чтобы не обрушить на него новые претензии. А ей очень хотелось выказать ему своё недовольство. Она видела, как страдает Анжела каждый раз, когда в беседе со Стюартом затрагивалась тема его помолвки с Наташей Ливинг. Сжав кулаки и стиснув зубы, Швиммер молча стояла в сторонке, стараясь не прислушиваться к диалогу.

Роберт не очень любил, когда Анжела начинала расспросы о предстоящей свадьбе, и каждый раз ругал её.

– Ну, опять ты начинаешь?! Сколько раз говорить: это коммерческий проект, это делается, чтобы привлечь внимание к новому диску, который мы планируем выпустить в этом году. С Тэш мы просто хорошие приятели. Поверь, у неё другие предпочтения.

Уехала и мать Эмили, попрощавшись с дочерью до лета. Лицо Чоу вновь приобрело каменный вид, и Элис знала, как глубоко её новая подруга запрятала свои переживания. Японка продолжала иногда встречаться с Джейком Салемом в комнате общежития, когда Кэмпбелл навещала Кендрик-Бадуа или была у родителей.

Лизи и Николя жили у Виржинии, для которой так же, как и для подруг её дочери, новость о замужестве и беременности Элайзы была шокирующей. Бен не очень рад был новому члену семьи, поскольку молодые заняли его комнату, а ему пришлось переехать в маленькую спальню младшей сестры. Зато Лео был в восторге от долговязого мужа своей кузины, в лице которого обрёл для себя нового друга. Николя понравился и Рэйчел, и молодожёны проводили с ней на ранчо много времени, окружённые теплом и заботой сорокалетней затворницы. Мистер Кендрик не обрадовался появлению в жизни его единственной дочери мужчины, как снисходительно он не смотрел бы на любовные приключения Бена. Но узнав, что скоро станет дедом, почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

Новый семестр должен был стать решающим в выборе дальнейшей специализации. Элис осталась у родителей и в последнюю ночь перед началом занятий, зная, что у Эмили свидание с Джейком. Утром она ехала в университет на своём «мустанге», и её обогнал тёмно-синий «феррари».

Опять! На этот раз ей удалось разглядеть последние цифры регистрационного номера – «34». Это наверняка была та же машина, из-за которой она увязла в грязи во время грозы в конце августа, когда возвращалась с ранчо Батлер. Иномарка будто преследовала её.

Через несколько кварталов машина оказалась в пробке. Впереди произошла авария, и необходимо было ждать, пока приедут полиция и представители страховых компаний. Элис заглушила мотор. Затем взглянула на часы и отметила, что автомобили стоят без движения уже пятнадцать минут. Несмотря на очень ранний выезд, она катастрофически опаздывала на лекцию.

Решив не ждать, когда освободят проезд, она заехала на тротуар и, протянув несколько метров до ближайшего перекрёстка, нырнула в переулок. Здесь машин не было, и Элис легко преодолела расстояние до нужной улицы, которая прямиком вела к университету.

Выскочив из «мустанга», Кэмпбелл помчалась на занятия. Лекция шла уже пять минут. Взбегая вверх по лестнице, девушка придумывала причины опоздания. Пробки в такую рань были нехарактерны для чикагских улиц, поэтому ей вряд ли поверят.

Подойдя к аудитории, она нерешительно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. К ней повернулись десятки пар глаз.

– Это Кэмпбелл! Заходи, Эл. Преподавателя ещё нет. Вот же, первая лекция, а он опаздывает! – выкрикнул ей рыжий Джастин.

Вздохнув с облегчением, девушка вошла в аудиторию и направилась к ближайшему свободному месту. Её особенно порадовало, что кресло рядом с Хоганом занято девушкой с факультета экономики, и его навязчивые ухаживания отсрочены на как минимум час.

Студенты оживлённо болтали, обсуждая, кто как провёл каникулы. Те, что сидели около двери, должны были прислушиваться к происходящему в коридоре и заранее предупредить остальных о приближении сотрудников университета.

Спустя десять минут за дверью послышались шаги, и афроамериканец Джимми Фэрон с юридического факультета прокричал птицей, призывая студентов к тишине. Аудитория смолкла. Открылась дверь, и в комнату вошёл преподаватель. Он в полной тишине прошёл к кафедре. Элис, не обращая внимания на происходящее, листала книгу, которую посоветовала ей Анжела – «Мастер и Маргарита» русского писателя Михаила Булгакова. Книга увлекла её, и она провалилась в своих фантазиях в описываемые события.

– Извините за опоздание, – раздался приятный мужской голос. – В вашем городе часто бывают пробки? – эта фраза и звук голоса вернули Элис к реальности. Она подняла взгляд на преподавателя и уже не смогла отвести глаз.

Он был темноволосым красавцем, с офицерской выправкой и аристократическими чертами лица, довольно высоким и статным. Его выразительные глаза были голубыми, губы – будто очерчены, а нос – идеально прямым. Волосы, немного более длинные, чем принято в преподавательских кругах, доходили почти до плеч. По возрасту он вряд ли мог иметь высокую учёную степень, ему на вид было не больше тридцати, но он явно обладал острым, глубоким умом.

Тёмно-серый костюм и чёрные туфли не предназначены для зимних прогулок, отметила про себя Элис. Скорее всего он откуда-то с юга, возможно, только приехал. И тоже попал этим утром в пробку из-за аварии.

Это был тот самый преподаватель философии, «с которым возникли трудности» и из-за которого выбранный Элис предмет был перенесён на второй семестр.

Мужчина представился: кандидат философских наук мистер Смит. Он спешно начал лекцию, чтобы наверстать упущенное из-за опоздания. Элис не вслушивалась в слова, а внимала его певучему, бархатному голосу. Она не записывала в конспект термины и определения, а любовалась его лицом и грациозными, плавными движениями. Она не обратила внимания, как он начал диалог со студентами, поскольку всматривалась в каждую чёрточку его красивого лица. К его баритону добавились голоса первокурсников. Кэмпбелл продолжала наблюдать за ним, пока их глаза не встретились и он не задержался взглядом на её лице.