Виктор Точинов - Пятиозерье

Ни один специалист, привыкший к прочесыванию в зеленке, не допустил бы такого — их легко могли пропустить и уйти, или прицельно расстрелять в спину... Но Тунгуса и Абрека учили воевать не в лесу — среди бетона и асфальта.

Тунгус услышал звук двигателя еще до того, как запищал вызов его рации. И рванулся к дороге, с хрустом ломая папоротник, — успеть на перехват, чтобы впустую не махать и не кричать вслед удаляющемуся водителю.

Успел... Медленно ползущему по разбитой и заросшей дороге милицейскому «уазику» оставалась еще сотня шагов до выскочившего на обочину Тунгуса.

Вскинув в повелительном жесте руку, он удивился странной манере езды сидевшего за рулем невысокого, черноусого старшины. Мотор едва ползущего на второй скорости драндулета завывал; колеса беспорядочно вихлялись на ровных местах и в то же время бестрепетно бухали в глубокие рытвины и давили валежник, загромождавший дорогу.

Огибая неуверенно затормозившую машину, Тунгус уже прикидывал, сколько бойцов можно набить в эту таратайку, высадив водителя и пассажиров (за спиной старшины смутно виднелись еще две фигуры).

Он резко распахнул дверцу и ошарашено замер, ничего не понимая: как этот мент вообще мог вести машину? — на кармане серого, великоватого старшине кителя, прямо напротив сердца, расплылось свежее кровавое пятно с рваным отверстием посередине...

Что усы нарисованы не то гуталином, не то фломастером на юном мальчишечьем лице, торнадовец, потрясенный видом смертельного ранения, разглядеть не успел. Из кабины в грудь ему ударили выстрелы — один! второй! третий!

Тунгуса отшвырнуло от машины на обочину. Старшина-зомби начал вылезать из кабины, примериваясь к автомату, торчащему из-под скрюченного на земле тела, но тут в игру вступил Абрек. На бегу, через кустарник он не мог верно оценить ситуацию. Услышав выстрелы, понял одно: на дороге что-то неладно, — и торопливо выпустил поверх крыши «уазика» длинную очередь.

Машина лягушачьим прыжком рванула с места. Вдогонку Абрек не стрелял.

10 августа, 11:55, лесная дорога

Абрек хрипел в рацию невнятно, но майор понял одно: они наконец вошли в контакт с неуловимой тенью, за которой гонялись два дня.

Начало неудачное, боец получил три пули в упор — броник выдержал, но от последствий контузии Тунгус оправится нескоро...

— Они едут в тупик, — сказал майор, взглянув на карту, — застрянут и будут разворачиваться. Придется побегать, парни...

Мрачные и взмокшие парни в сером камуфляже не возражали.

10 августа, 11:57, лесная дорога

Миха ликовал. Правильно, всё правильно говорил физрук Закревский. Побеждает тот, кто сильнее. Он, Миха, победитель. Он сильнее всех. Он, и никто другой. Эти сопливые недоноски — Слон и Укроп, — которые обоссались в самые критические моменты и притихли сейчас на заднем сиденье, будут делать то, что он скажет, делать быстро и без споров, а не то живо отправятся за ментом и тем уродом в камуфляже (тоже мент? а, да какая разница...).

Он рулил туда, где по его представлению находилась «Бригантина», не зная, что выбранная дорога ведет в никуда, становится всё более колдобистой, — и исчезает. Что они будут делать в лагере противника, как разыщут гада-Налима, каким способом рассчитаются с ним и как сумеют списать свои дела на беглых уголовников, — Миху совершенно не заботило. Сегодня все проблемы решались сами собой. Плохие парни сами подставлялись под выстрел, оставалось лишь нажимать на спуск.

Распиравшие чувства требовали выхода — и Миха, в такт толчкам на ухабах, стал выкрикивать что-то неразборчиво-торжествующее. Мало-помалу выкрики слились в подобие песни, напоминающей вой...

Несмотря на всё ликование, водитель из Михи оказался на редкость хреновый.

«Уазик» мотало и трясло, как прогулочную лодку, ненароком угодившую в семибалльный шторм на море. Протестующие против такого обращения детали изношенной машины порождали самые разнообразные звуки: скрежетали, стучали, скрипели и дребезжали.

Заодно странные хрипы издавал и Укроп, болтающийся вместе со Слоном на заднем сидении. Ошметки мыслей под черепом Укропа постепенно складывались в простой и конкретный план — дождаться первой же остановки, выскочить в заднюю правую дверь и бежать без оглядки.

«Сами езжайте в свою траханную „Бригантину“, — думал Укроп, — с меня хватит... Главное, чтобы эти маньяки на что-нибудь отвлеклись, чтобы не сразу заметили...»

Остановка случилась раньше, чем он закончил обдумывать свой спасительный план.

Миха поздно заметил колдобину, более глубокую, чем предыдущие, — и попытался взять правее, в последний момент передумал и круто вывернул руль влево. Колесо ударилось о противоположный край ямы боком. Громкий треск под передком, «уазик» дернулся и заглох...

Они вылезли и обошли машину, вставшую наискось дороги.

— Приехали. — Голос Слона звучал спокойно, как и всегда.

Миха увидел направленные в разные стороны передние колеса и с размаху обрушил кулак на капот. Посмотрел по сторонам, словно кто-то и как-то мог помочь ему в этой ситуации.

— Сука-а-а! Стоять!!! — неожиданно заорал он.

Слон все понял и отреагировал мгновенно — развернулся, вскинул АК и поймал в прицел удаляющуюся в сторону леса узкую спину Укропа.

— Вали его!!! — истошно верещал Миха.

10 августа, 11:57, лес

Горячий воздух рвал легкие.

Так Леша Закревский не бегал с памятного боя под городом Вуковаром, когда усташи на новеньких немецких бронетранспортерах прорвали фронт сербов, измочаленный натовской бомбежкой, и взвод казаков-добровольцев, задыхаясь, мчался в гору — успеть оседлать гребень и ударить сбоку из гранатометов по приземистым серым «Кондорам»...

Прошедшие годы не добавили сил и выносливости — но выстрелы, раздавшиеся впереди, подхлестнули и пришпорили, — и он бежал, как бегал девять лет назад. Полузабытая тяжесть автомата сработала, как чека машины времени индивидуального пользования, все вернулось — впереди враги, сзади друзья, в руках оружие, тело само делает знакомую работу, и нет времени на сомнения и душевные терзания.

Стреляли впереди, судя по звуку — километрах в полутора.

10 августа, 11:58, лесная дорога

Автоматная очередь прогрохотала короткая, на три патрона — грамотная работа специалиста, привыкшего беречь боезапас. Знающего, как уводит отдача ствол от цели при длинной очереди.

Почти добежавшего до деревьев Укропа выстрелы, казалось, лишь ускорили — он скакнул вперед, разом оказавшись среди молодых елочек, растущих между дорогой и лесом. Но здесь ноги его подломились, и он упал очень картинно, взмахнув руками и несколько раз перевернувшись. Так падают на съемках неумелые статисты после холостых выстрелов положительных героев... Однако не нашлось режиссера, чтобы сказать: «Стоп! Вставай! Повторим — ненатурально умираешь!» — и Укроп остался неподвижно лежать, уткнувшись лицом в поросшую брусничником кочку.