Глен Кук - Покоритесь воле Ночи
– Еще одна причина, по которой не распадаются здешние чалдарянские государства: когда у власти западные военачальники, на десятилетия воцаряется мир. В мирные времена, да еще из-за нескончаемого потока паломников, чалдаряне процветают. В Тель-Муссе мы сражались с гизелами-фракирами.
– Разумеется, – усмехнулся Индала. – Мы, правоверные Каср-аль-Зеда, охотнее занимаемся междоусобными сварами. Хотя я и стараюсь это изменить. Интересно, почему тогда Аль-Минфет и сплоченное братство ша-луг не отвоевали Святые Земли? В битве Гордимер Лев непобедим. Его воинов натаскивают с рождения. Это, наверное, лучшие воины в мире.
Нассим открыл было рот, но Индала предостерегающе поднял руку:
– Риторический вопрос, и ответ на него – эр-Рашаль аль-Дулкварнен и Гордимер Лев. Оба убеждены: если отпустить войско далеко от себя, жди беды, а сами отправляться в поход не хотят.
– Страхи великих мира сего.
– И страхи вполне оправданные. Чем выше поднимаешься, тем больше людей хочет тебя скинуть. А уж эта парочка наживает себе врагов без разбора, походя, охотно и почти намеренно. Словно искушают судьбу.
– Прибавьте еще – глупо. Им незачем было обращать меня против себя, незачем было дразнить злобных созданий Ночи.
– Давайте побеседуем о них. Или даже об одном только Гордимере. Как далеко распространяется влияние волшебника?
– Рискну показаться гизелом-фракиром, но все же скажу. Шельмец влияет на Гордимера гораздо больше, чем тот способен вообразить. Но в то же время гораздо меньше, чем думает сам колдун. До сих пор их интересы совпадали. Теперь Гордимер желает лишь одного – окопаться в безопасном Дворце Королей и предаваться всем тем порокам, за которые он так презирает своего предшественника. Эр-Рашаль потакает ему и потому вволю творит что вздумается.
– С Абадом у эр-Рашаля были такие же отношения?
– Вы же знаете, что да. Абад пал гораздо ниже, чем когда-нибудь падет Гордимер. Если враги бросят чести ша-луг серьезный вызов, Лев вспомнит, как рычать, выйдет и сразится. Но если при этом волшебник пожелает иного исхода, все может повернуться весьма любопытным образом.
– Следует это обдумать. Особенно – как подстегнуть Гордимера.
– Войско с севера, – ответил Нассим.
– Что?
– Когда Гордимер сверг Абада, стали шептаться о пророчестве. Весьма туманном, как это и бывает с пророчествами. Гордимер решил, что там говорится о войске, явившемся в Аль-Кварн, чтобы сокрушить его. В ночных кошмарах ему видится, что в войске этом маршируют его же собственные солдаты.
– Иными словами, вы.
– Возможно. Мне бы хотелось так думать. Но сами судите: у него полно врагов не только среди ша-луг. Новая Бротская Империя собралась устроить очередной священный поход.
– Генерал, чалдаряне вечно об этом твердят, но, стоит им собрать несколько армий, тут же принимаются биться меж собой, – ответил Индала и поднял руку, призывая к молчанию.
Получается, Индала не знал о пророчестве, сулящем Гордимеру беду? Было ли оно правдивым видением, ниспосланным Ночью? Падет ли Гордимер перед Каср-аль-Зедом? Объединившись, Каср-аль-Зед и Аль-Минфет сумели бы изгнать неверных из Святых Земель.
– Генерал, все это весьма интересно, есть над чем поразмыслить, но годы дают о себе знать. Мне нужно отдохнуть. Напоследок хочу лишь предупредить: ваш сегодняшний несостоявшийся возлюбленный утверждает, что явился из Идиама и жил в мертвом городе.
– Не может быть.
– Я склонен ему поверить, хоть никогда не бывал в этой населенной призраками пустыне и не имею ни малейшего понятия, что там правда, а что ложь. Юноша – шпион эр-Рашаля. Может, ша-луг, а может, и нет. Люди эр-Рашаля умеют не привлекать к себе внимания. Помните: они рядом. Держитесь подальше от мест, подобных тому, где вас разыскали сегодня. Соберитесь. Азим лестно о вас отзывается и считает вас незаменимым воином. Я желаю, чтобы завтра вы продемонстрировали все это военному совету.
Нассим покорно склонил голову.
– Я и сам предавался порокам, когда мне было столько же, сколько сейчас Азиму, – продолжал Индала. – Задержитесь у нас подольше, сами услышите от моей родни о моих похождениях. Но у опытных воинов есть обязательства. У вас они есть. Я желаю видеть вас завтра днем – живым, трезвым и без следов похмелья.
– Как пожелаете.
– Люди из моей личной стражи вас проводят.
Нассим, старый Аз, Костыль и несколько молодых парней из Тель-Муссы жили неподалеку от дворца в небольшом доме, отведенном специально для них.
Гора прекрасно понимал, зачем понадобилось это сопровождение. Люди Индалы должны были лично убедиться, что он никуда не свернул по дороге домой.
Нассиму не хотелось думать о том, с каким неодобрением посмотрят на него Костыль и Аз, если вдруг гвардейцы захотят поведать о его похождениях. У этих старых вояк не допросишься снисхождения и понимания.
Вот уже несколько десятков лет прошло с тех пор, как Нассим, тогда еще юнец, в последний раз разочаровал бывалого вояку. Тогдашний Нассим хорошо усвоил урок, и нынешний молился, чтобы этот урок помог и теперь.
В небе светила почти полная луна. Гора залюбовался серебристым светом, который так гармонировал с холодной зимней ночью.
Чуть позже появятся облака, а к рассвету пойдет снег. Он пролежит много дней – небывалая история для Шамрамди.
Вот обрадуется городская ребятня.
24
Брат Свечка, полный оборот
Больше месяца укрывался совершенный у кауренских мейсалян – тех, у которых обычно не останавливался. Наконец, когда король Регард снял осаду и воцарилась радостная неразбериха, ищущие свет тайком вывезли его из города. Почти все солдаты Регарда отправились в Арнгенд. В Коннек они уже не вернутся. Но сколько-то осталось – те, у кого не было других перспектив. Их было не много, они захватывали небольшие за́мки, убивали еретиков – то есть всех, на кого указывала Конгрегация, – и в конце концов соорудили всего в нескольких милях от Каурена жалкое и плохо укрепленное подобие лагеря.
Те арнгендцы, что поумнее, боялись грядущего лета. В Каурене и, что еще важнее, в Диреции никто не сыпал страшными проклятиями и угрозами – значит, жди кровавой расплаты.
Самые упорные коннектенцы – сельские феодалы, разделявшие взгляды известного повсюду графа Реймона Гарита, – неустанно задирали арнгендцев, намереваясь как можно больше ослабить их ряды, пока Анна Менандская не собрала очередную шайку мерзавцев. Когда Безмятежный грозил отлучить их от церкви, коннектенцы отвечали весьма грубо.
Граф Реймон и Антье по-прежнему дарили надежду тем, кто не желал смиряться с властью чужеземцев и религиозными притеснениями, хотя теперь, когда ушли в небытие вискесментские патриархи, сложнее стало законным образом противиться воле Брота.
Сложнее стало доказать, что бротский патриарх – орудие ворога. В конце концов, господь ведь может опротестовать любые выборы.
Вместе с братом Свечкой прочь из Каурена устремились сотни людей – каждый по своей причине. Хоть во время осады кольцо и не сомкнулось полностью, многие боялись отправиться в путь, пока под стенами сидели арнгендцы. Брат Свечка, сменив одежду, ехал вместе с семейством, которое направлялось к своей родне в Кастрересон. Стражам на воротах не было дела до семьи из двенадцати человек и их престарелого родича – они разыскивали некие весьма ценные предметы, которые герцог Тормонд предположительно передал некоему монаху.
Предметы эти покинули Каурен через другие ворота. Юнец, которому их поручили, ни малейшего представления не имел о том, что несет. Он встретился с братом Свечкой возле недоброй памяти Камден-анде-Гледса, где совершенный забрал свои сокровища и отправился на восток вместе с «семьей». Те подозревали, кто именно попался им в попутчики, но не очень понимали, почему Свечку ищут: видимо, за какие-то религиозные преступления.
В Кастрересоне верховодили навайцы, которым Белый Город отошел, когда в права наследования вступила Изабет. Горожане, включая мейсалян, были вполне этим довольны. Роптали лишь приближенные к бротской церкви, но роптали тихо. Друзей графа Реймона в Кастрересоне было больше, чем друзей Безмятежного.
Несколько недель брат Свечка пытался разыскать этих самых друзей графа – таких, которых он бы знал и которым мог довериться, но безуспешно. Вскоре ему пришлось в спешке покинуть Белый Город, потому что местные мейсаляне начали хвастаться, что к ним приехал знаменитый совершенный. Слухи дошли до графа Дигреса Алпликово, наместника королевы Изабет.
Отойдя подальше от стен Белого Города, монах переоделся в дорожный мейсальский наряд. Да, теперь враги легко его узнают, но зато в коннекской глуши его скорее узнают друзья. Конечно же, в тот самый день брат Свечка попался шайке разбойников. Разбойники узнали в нем совершенного и потому даже не спросили, что у него в дорожном мешке.
