Они приходят осенью (СИ) - Дмитрий Александрович Видинеев
— Не подходи! Умоляю, не подходи!
Он застыл, а потом отпрянул, прикрывшись руками, потому что на него накатила горячая воздушная волна. Снег на эстраде растаял и теперь от мокрых гнилых досок исходил пар. Вороны сорвались с ветвей и закружились над парком, возмущённо каркая.
«Во мне огонь! Во мне огонь!» — колотилось в голове Марины. Она ненавидела сейчас Духа города, за то, что тот не предупредил, что так будет.
Жар начал стихать, концентрируясь и усмиряясь где-то в области груди. Стало легче дышать.
— Марина, ты как? — Семён всё ещё прикрывался руками, словно ожидая новую волну горячего воздуха.
Она поднялась, прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы было всё в порядке, если не считать, что в ней поселился огонь.
— Нормально, — проговорила осипшим голосом. — Кажется, нормально.
— Что это вообще, нахрен, было⁈
Марина спустилась с эстрады, сделала глубокий вдох и произнесла на выдохе:
— Он теперь здесь, — приложила ладонь к груди. — Дух города… он теперь со мной. Полностью со мной.
Семён покачал головой.
— Я ничерта не понимаю. Там на сцене… мне показалось, что ты умираешь.
— Мне тоже так показалось. Думала, сгорю. Но огонь теперь во мне.
— О чём ты?
— Лучше не спрашивай, Семён, — Марина посмотрела на него доверительно. — Я сама всё это не очень понимаю. Знаю лишь, что теперь во мне огонь и нам нужно спешить, потому что чувствую, как он рвётся из меня. Дух города его сдерживает, но надолго его не хватит. Нам надо в экопосёлок, немедленно. Я вооружена. И я готова.
Семён хмыкнул.
— Гляжу на тебя и… мне не по себе. Честно скажу, ты меня пугаешь.
— Мне от самой себя страшно, — призналась Марина. — Я как будто уже и не человек. И у меня одно желание: чтобы всё это скорее закончилось.
— Тогда не будем терять времени, — кивнул Семён.
Они двинулись в путь. У выхода из парка Марина остановилась, зачерпнула ладонью со скамейки горстку снега. Сказала мысленно: «Гори!» И снег мгновенно растаял, вода закапала сквозь пальцы.
— Твою ж мать! — Семён схватился за голову. И было неясно, он то ли восхитился, то ли ужаснулся. — Твои глаза… в них промелькнуло пламя. Я видел.
Марина посмотрела по сторонам. Ей мерещилось, что всё вокруг объято огнём.
— Да, в моих глазах пламя.
«Спасибо, — обратилась она к Духу города. — Обещаю, твоя жертва не будет напрасной».
Глава двадцать четвертая
Было тяжко. Марина самой себе казалась бомбой со сломанным часовым механизмом, которая может взорваться, стоит лишь немного расслабиться. Такого внутреннего напряжения она никогда ещё не испытывала. Её иногда бросало в жар и в такие моменты приходилось останавливаться, чтобы усилием воли унять рвущийся из груди огонь.
Семён предлагал вызвать такси, однако Марина отказалась, боялась что в машине не удержит в себе пламя и тогда — всё, конец. Идти пешком всё же было легче, свежий воздух и прохлада хоть немного, но помогали. Одна беда, в таком состоянии внутренний локатор не работал и вероятность, что можно в любой момент столкнуться с монстрами, возросла. На этот случай Семён держал в кармане куртки электрошокер. На собственное пострадавшее осенью зрение он не надеялся, а потому посоветовал Марине внимательно поглядывать по сторонам.
Она так и делала. Но это не оберегло от того, что они на окраине города столкнулись с мразью. Из подъезда вышла старуха с зонтом, посмотрела на Семёна и, судя по её гневному взгляду, она его узнала. Затем устремила взор на Марину и в её глазах вспыхнул даже не страх, а настоящий ужас. Старуха выронила зонт, тяжело задышала, прижалась к двери и заскулила точно перепуганная собачонка.
Марина и Семён вместо пожилой женщины видели дрожащую жалкую тварь, кожа которой стала серой. Монстр с трудом держался на ногах.
— Она тебя испугалась, — опешил Семён, сжимая в кармане рукоятку шокера. — Моё зрение не настолько испортилось, чтобы я этого не заметил. Она что-то в тебе разглядела.
Марина подошла к старухе, вытянула руку, чувствуя, что могла бы без малейших усилий уничтожить эту тварь. Но убивать её не хотелось, да и смысла в этом не было. Семён рассказывал, что мрази сейчас не отнимают у людей энергию, а всего лишь доживают свои дни. Неделя-другая — и их не станет, вымрут и выглядеть это будет естественно. Кому какое дело до умершей старухи? Или до наркомана? И плевать, что по статистике смертей многовато, что весной в Светинске старуха с косой собирает большую жатву, чем в других городах. Всякое случается. Вряд ли кто-то из «не видящих» усмотрит в этом что-то сверхъестественное. Спишут на отсталую медицину и успокоятся.
Старуха опустилась на асфальт, подняла зонт раскрыла его и спряталась за ним точно за щитом. Так ребёнок прячется под одеялом от ночных страхов.
— Не будем задерживаться, — поторопил Семён. В его глазах промелькнула жалость и он отвёл взгляд от твари.
Они продолжили путь. Через какое-то время Марине пришлось опять остановиться, чтобы сконцентрироваться, унять бушующий в груди пожар. Она рассудила, что, пожалуй, так себя чувствовал Фродо, когда нёс Кольцо Всевластья к горе Ородруин. Эта мысль едва не вызвала у неё истеричный смех, с трудом его сдержала. И снова ей померещилось, что вокруг всё пылает — горели пятиэтажки, огонь отражался в окнах, языки пламени ползли по асфальту, деревьям, фонарным столбам, окутывал автомобили, прохожие напоминали свечи…
«Не сойти бы с ума! — подумала Марина. — Дойти бы до Варвары и не спятить!»
Та сила, что находилась сейчас в ней — это было слишком чуждо для человека, слишком противоестественно. Это как прикоснуться к разуму древнего бога. Вероятность сумасшествия казалась Марине более чем ожидаемой. Время определённо было не на её стороне.
Усмирив огонь, она двинулась дальше едва ли не бегом. Семён с трудом за ней поспевал. В таком темпе они добрались до окраины города, больше не встретив ни одного монстра.
— Давай всё-таки поймаем попутку, — предложил Семён. — Нам ещё километров пять топать, а ты… неважно выглядишь.
Марина мотнула головой. Ей представилось, как они садятся в машину, едут и… пламя охватывает салон. Нет, нужно двигаться, шевелиться. Движение немного сдерживает огонь, точнее, помогает Духу города его сдерживать.
— Мы справимся, — она попыталась улыбнуться, но получилась кривая гримаса. — Или у тебя сил уже нет?
— У меня? Да я хоть сейчас готов марафон пробежать. О тебе переживаю.
— Я в порядке, — соврала Марина,
