Сирруш (СИ) - Марков Павел Сергеевич
«Мы похожи на муравейник, в который наступила нога случайного путника. Но муравьи сами виноваты в том, что попали под человеческую сандалию. Ведь их муравейник стал слишком большим. А муравьи — слишком беспечными, чтобы заметить угрозу».
Взволнованный голос, искаженный хрипотой, прервал его размышления.
— Оно было ложным.
Девадат вздрогнул и обернулся на звук. В проходе стоял Чудамани и смотрел на бывшего Верховного жреца. Его кожа была покрыта сажей, однако она не могла скрыть мертвенной бледности лица. Чудамани ухватился правой рукой о косяк. Его слегка шатало.
— Что? — переспросил Девадат.
— Видение было ложным, — прохрипел Чудамани, — он здесь… Демон здесь.
Девадат смерил Верховного жреца спокойным взглядом, а затем сказал то, от чего тот едва не упал на пол.
— Да, я знаю.
Чудамани пошатнулся. Костяшки на руке, которой он держался за косяк, побелели пуще соли.
— Ты… ты… ты знаешь?! Ты… знаешь?
— Да, знаю, — спокойно повторил Девадат и демонстративно отвернулся к окну.
У Верховного жреца перехватило дыхание. Он смотрел на Девадата выпученными глазами. Спутанная борода и грязная туника придавали ему вид нищенствующего странника. Спокойствие и равнодушие своего предшественника поражали Чудамани.
— Зачем? — только и смог выдавить из себя он.
Деавдат хмыкнул. Его губы подернула вялая усмешка.
— Он делает то, что должен.
— Ты о демоне?! — выдохнул Чудамани.
— Он не демон, — тихо возразил Девадат, — хотя для нас может и казаться таковым, — наступила небольшая пауза, после которой тот продолжил, — он зовет себя Сирруш.
— Кто?
— Великолепный змей, — холодно произнес Девадат.
— Откуда ты знаешь?
Чудамани облокотился спиной о дверной проем. Ноги стали, как ватные. Душевные силы быстро покидали его.
Девадат вновь обернулся к Верховному жрецу. В его глазах застыло ледяное и пугающее спокойствие. Оно жутко контрастировало с тем ужасом и суматохой, что царили вокруг.
— Он сам мне об этом поведал.
— Ты бредишь, — неуверенно произнес Чудамани.
Девадат улыбнулся чуть шире:
— О, нет, старый друг. Мой разум ясен, подобно солнцу. С тех самых пор, как я повстречал его к северу от Мохенджо-Даро.
Чудамани, молча, ждал продолжения рассказа бывшего Верховного жреца. Он знал, что Девадат продолжит. И тот не заставил себя долго ждать.
— Он раскрыл мне глаза. Показал истину. При первой нашей встрече я думал, что меня ждет заслуженный конец. Ведь это я приказал начать вырубку леса в верховьях Синдху. Нам нужна была древесина для обжига.
Он прервался и посмотрел в окно. Чудамани терпеливо ждал, чувствуя, как силы окончательно покидают его.
— Но Сирруш пощадил меня тогда, — глядя в окно, продолжил Девадат, — ибо мне была уготована роль. Роль искупления.
— Искупления? — просипел Чудамани.
— Да, — он обернулся, — искупления своих поступков. Это я отправил Шанкара по ложному следу. Это я ослабил стражу возле зернохранилища.
— Но твоя рука?!
— А, это, — Девадат перевел взгляд на окровавленную повязку, — мелочи. Нужно было выглядеть убедительно в ваших глазах.
— Зачем?
— Я уже говорил, — пожал плечами бывший Верховный жрец, — искупление.
— Вырубка несчастного леса стоит страданий целого народа?! — несмотря на слабость, возмутился Чудамани.
— Дело не только в джунглях, — покачал головой Девадат, — мы использовали дары Богини-матери слишком долго. Слишком беспечно. Давно ли ты видел диких зубров?
Чудамани промолчал. Последнее, что его сейчас заботило, так это дикие зубры.
— Вот именно, — ответил на его молчание Девадат, — их больше нет. Мы слишком долго испытывали терпение богов, злоупотребляя их дарами. Вырубка леса стала последней каплей.
— Быть может, и засуха в Сарасвати их кара? — язвительно подметил Чудамани.
— Нет. То лишь последствия человеческой глупости.
— Это демон тебе сказал?
— Сирруш? — улыбнулся Девадат. — Он не умеет говорить. Нет, великолепный змей показал мне. Все. Указал на ошибки и то, что нужно сделать, дабы их исправить.
— Уничтожить цивилизацию?! — ноги Чудамани подкосились, однако он сумел с трудом устоять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Такова наша кара, — губы Девадата продолжали расходиться в спокойной улыбке, от которой кровь стыла в жилах. — Нужно вернуть равновесие в мир. Равновесие, которое мы нарушили своими поступками.
— А ты уверен в этом? — внезапно задал вопрос Чудамани, несколько сбивая того с толку.
— Уверен? В чем?
— В том, что это не очередные видения, посланные демоном? Что он не одурманил твой разум, выдав то, что ты хотел бы увидеть сам?
— Нет, — резко отвернулся Девадат, — Сирруш не стал бы так поступать со мной. Он — великолепный змей! Он — посланник Богини-матери!
В этот момент силы окончательно покинули Чудамани. Медленно, сползая по косяку, он осел на пол. Верховный жрец издал смешок, в котором смешалось отчаяние и нотки истерики.
— Ты безумен, Девадат. Как Анил. Как Брасид. Этот демон затуманил тебе мозги.
— Можешь думать, что хочешь, — тихо отрезал тот, — я знаю истину.
— Ты такой же, как Панишвар, — устало выдохнул Чудамани.
— Когда он придет за тобой, то поймешь, что я прав, — не обращая внимания на слова Верховного жреца, молвил Девадат. Он продолжал смотреть в окно.
Пожар начинал постепенно затухать, однако клубы черного дыма все еще поднимались в небо от зернохранилища.
Верховный жрец пробежал отсутствующим взглядом по комнате. События этого дня сильно подкосили его. Все развивалось так стремительно и внезапно, что полностью выбило из колеи. Он не знал, как поступить дальше. Что делать? Зернохранилище уничтожено. Долина Сарасвати больше не приносит плодов. А по округе рыскает кровожадный демон, потревоженный от своей спячки. Нет, Чудамани не верил в слова Девадата о карающем перстне. Речи бывшего Верховного жреца больше походили на безумие. Чтобы Богиня-мать наслала на своих детей верную погибель в виде зверя? Да она спокойно могла обойтись голодом и засухой в долине Сарасвати! Чудамани скорее был склонен поверить в то, что лесорубы ненароком потревожили невиданное чудовище, вступив на его территорию, когда начали махать своими топорами налево и направо.
«Я все еще Верховный жрец Мохенджо-Даро, — пронеслось у него в голове, — мои люди устали и напуганы. Я нужен им. Не время раскисать. Стоит подумать о припасах, защите от демона и о том, что делать дальше».
Эти мысли придали Чудамани сил. Опершись о косяк, он встал на ноги. Голова кружилась. Тело охватывала предательская слабость. Но он мог держаться более-менее уверенно.
Бросив презрительный взгляд на Девадата, продолжавшего смотреть в окно, Верховный жрец вышел из комнаты.
***
Сидя на белоснежном коне, Шанкар угрюмо наблюдал за тем, как два крепких крестьянина в серых рубахах взваливают очередной мешок с зерном на внушительных размеров телегу. Ветер трепал их одежду, словно парус рыбацкой лодки. Жар, доносящийся с востока, обжигал кожу. Солнечные лучи заставляли щурить глаза.
Абхе была рядом. Вороная кобыла под ней нетерпеливо пофыркивала в ожидании долгого пути. Лицо девушки накрыло выражение грусти и тоски.
— Что с тобой? — поинтересовался Шанкар, хотя сам не находил повода для веселья.
Раны на правой руке и груди зажили за неделю и больше не кровоточили при неосторожных движениях. Однако шрамы, оставленные острыми когтями синха, все еще скрывались под плотными повязками.
— Ничего, — тихо ответила она, — просто не хочу покидать это место. Все-таки деревня — мой дом.
Охотник слегка приподнял бровь:
— Помню, ты желала уехать отсюда, во что бы то ни стало.
Она обернулась:
— Тогда я была уверена, что смогу возвращаться сюда, когда захочу. А теперь… — ее голос слегка дрогнул, — а теперь я знаю, что покидаю Сарасвати навсегда. Скоро здесь будет лишь зной и песок.