Фотина Морозова - Заглохший пруд

Рассказывают, что давным-давно, еще до того, как эта страна стала называться Германией, а жители ее называли себя в то время просто людьми, отделяя себя тем самым от богов и стихийных существ, — ехал в те времена по равнине один всадник. Красные поводья были у его коня, а лицо его не было усталым, хотя он проскакал целый день без передышки — неподвижным было то лицо, и мы не прочли бы на нем никаких чувств, даже если бы захотели, потому что не в состоянии читать по лицам с такими древними чертами. Позади оставалась осенняя пожухлая равнина, впереди желтел и зеленел лес, все еще не сбросивший на зиму листву. Всадник доскакал до леса и спешился.

— Кто ты и что тебе тут нужно? — прозвучал из леса голос.

— Меня зовут Хлорриди, и я хочу видеть горных мастеров.

— Здесь заповедные места, и ни к чему в них бродить людям. Ты не пройдешь через лес.

— Я пройду, — сказал Хлорриди.

Лес, конечно, говоря по-нашему, был заколдован, только Хлорриди это не пугало: ведь тогда весь мир был все равно, что заколдованный, и волшебники и ведьмы в те времена причиняли не меньше вреда, чем в наше время сборщики податей. Хлорриди повел своего коня в поводу и смело вступил в просвет между деревьев. Сразу могучий ясень вздумал заступить ему дорогу. Хлорриди обошел его. Дальше — ветви елей потянулись, чтобы схватить его, но Хлорриди, выхватив меч из ножен, обрубил сразу несколько лап. Из обрубков сразу закапала кровь, и прочие деревья стали посговорчивее.

Всю ночь, не смежив век, проблуждал в лесу Хлорриди, чтобы на рассвете выйти к горе, на вершине которой едва виднелись крохотные башни замка. Крут был склон ее и совершенно гладок: ни одного уступа, чтобы поставить ногу, и блестит, как зеркало. Хлорриди сделал попытку вырубить в склоне горы ступени, но с первого же удара затупился его меч.

— Тебе не проникнуть в замок, — послышался все тот же голос, но теперь в нем звучало предостережение.

— Я проникну, — проговорил Хлорриди, оскалив зубы, потому что люди тех времен выражали свои чувства по-другому, не так, как мы.

Раз за разом, час за часом, привязав коня к стволу ближайшего дерева, Хлорриди совершал попытки всползти на гору; сняв сапоги, он прилеплялся к гладкой, как черное зеркало, поверхности ладонями и подошвами. Но ничего не помогало, и он неумолимо съезжал к тому же месту, откуда начинал свой путь. К полудню, утомленный и ничего не достигший, Хлорриди закрыл глаза и улегся возле ног своего коня, который мирно щипал последнюю осеннюю траву, кое-как пробившуюся из сухой земли этой неприветливой местности.

Прилетела малиновка и закачалась над ними на тонкой ветке. Нам не пришло бы и в голову выискивать среди птичьего щебета что-то похожее на человеческую речь, но тогда люди во всем видели знамения, и потому Хлорриди прислушался. Птица пищала:

«Писк! Писк!»

А ему послышалось:

«Вниз! Вниз!»

— Как же я не догадался, — сказал вслух Хлорриди. — У меня, должно быть, не голова, а кадушка для теста. Ведь корни гор скрываются в земле!

Не тратя время даром, Хлорриди снова вытащил из ножен свой поврежденный меч и, позоря благородное оружие, принялся ковырять им землю — в точности под склоном горы. Меч тупился, натыкаясь в земле на углубляющийся в нее гладкий склон, однако Хлорриди не оставлял своих попыток, и скоро твердые породы сменились более рыхлыми, и дело пошло на лад.

Он уже погрузился в яму по пояс — когда перед ним появилась неожиданная фигура. Обладатель ее был низкоросл, чуть выше колена Хлорриди, зато широк, словно бочка; гневное лицо, багровое, как раскаленный металл, едва виднелось из густых седых волос и бороды. Впрочем, заговорил он ласково:

— Перестань портить нашу гору, прошу тебя.

— Проведи меня в замок, тогда перестану.

— Какой ты настырный! Если бы у тебя хватило терпения обойти гору кругом, с другой стороны ты обнаружил бы пологий изрезанный склон, по которому легко взобраться. Но, если ты так желаешь, я проведу тебя другим путем.

И, не успел Хлорриди охнуть, как гном схватил его за шею и поперек живота и вместе с ним взбежал на самую вершину горы, где поставил его наземь у входа в замок.

Наверное, Клаус, ты уже решил, что в замке было множество прекрасных маленьких комнат, соответствующих размерам гномов, и большое количество всяких загадочных вещей, но попади ты в тот самый замок на вершине горы, ты бы разочаровался. Потому что изнутри он был весь пустой! Всего лишь оболочка замка стояла на горе, прикрывая уводящее вглубь отверстие, наподобие колодца. Возле колодца красовался настоящий колодезный ворот, обмотанный железной цепью с привязанной к нему корзиной. Гном жестом изобразил, что Хлорриди должен усесться туда и дать спустить себя внутрь горы. Хлорриди заколебался — ведь его меч испортился и не мог больше защитить его! Но если отказаться спуститься в гору, то весь путь его был бы напрасен. И он сел в корзину.

Спуск оказался долгим. Уж на что высока была гора, но и ее размеров, кажется, не хватило бы, чтобы исчерпать все эти проплывающие перед глазами Хлорриди ярусы, бесконечные, сказали бы мы, точно в Вавилонской башне (но язычник Хлорриди, само собой, не мог бы воспользоваться этим сравнением) — и на каждом текла своя жизнь. На одном ярусе освещенные красными сполохами низкорослые молотобойцы ковали что-то, что совсем не походило ни на один из известных металлов, а выглядело мягким, желтоватым и упругим; на другом закутанные с ног до головы гномы варили вонючую жидкость, испускавшую зеленый пар, и шевелили дрова под котлами; что происходило на третьем — не позволяло разглядеть человеческое зрение, улавливавшее только, что кто-то там двигался в полнейшей тьме… Много страшного и удивительного предстало в горе Хлорриди, но ничто не испугало его и ничто не заставило его отказаться от намерения, которое привело его сюда.

На каком-то из средних ярусов (а чувствовалось, что в глубине их еще очень много) корзина остановилась, и Хлорриди выскочил из нее. Тут был пол, вымощенный светящимися плитами, и больше никаких источников света — но довольно, чтобы разглядеть новый разряд гномов. Эти сидели на низких широких тронах, вследствие чего выглядели не ремесленниками, а знатью — если только человеческие разделения действуют в мире стихийных духов.

— Изложи свое дело, — потребовали гномы.

— Я - Хлорриди, последний из моего рода. Все другие мужчины погибли, сражаясь с превосходящим нас врагом. Я мог бы, подобно им, идти и сражаться, но если не станет меня, то погибнет целый род. И вот я пришел к вам с просьбой: скуйте для меня новый меч, да такой, чтобы дарил победу в любом бою. У нас говорят, вы когда-то ковали такие предметы богам для их суровых битв, а значит, не могли забыть это умение. Что касается платы, я не богат, но если мне удастся вашим мечом победить моего соперника, обещаю вам треть от военной добычи.