Геннадий Марченко - Кукловод

- Да я и не завидую, была охота, - пробурчал криминалист.

Однако что-то подсказывало Алексею, что Степаныч как раз исходил черной завистью. Криминалист с удовольствием бы поменялся с ним местами.

Домой он вернулся в половине восьмого вечера. Кастрюлька щей, сваренная три дня назад, вчера неожиданно закончилась. Готовить что-то серьезное было неохота, и Алексей просто приготовил яичницу из четырех яиц, предварительно обжарив на сковороде несколько кружочков докторской колбасы. Колбаса была настоящая (даром что дорогая), и загнулась по краям, поменяв цвет с коричневато-розового на коричневато-золотистый. А когда к яичнице добавились свежие огурчики, помидоры и зеленый лук - ужин и вовсе показался царским.

Поужинав, он бросил сидящему в аквариуме под лампой черному скорпиону парочку специально купленных в зоомагазине мадагаскарских тараканов. Членистоногое тут же выбралось из искусственного грунта, где коротало большую часть времени, и накинулось на добычу. Скорпиона привез полтора года назад из Средней Азии Пашка. Он мотался туда по своим делам, вот и приглянулась ему местная диковинка. Привез в Приволжск в банке, умудрившись как-то миновать таможню в аэропорту. А дома жена Наталья устроила ему разнос, заявив, что скорпионы навлекают беду. Якобы она где-то подобное то ли слышала, то ли прочитала когда-то в журнале...

Выбрасывать такую экзотику на помойку было жалко, вот Пашка и притащил животину Алексею, благо тот к тому времени уже вернулся к холостяцкой жизни, и покуситься на членистоногое никакие жены не смогли бы. Новый хозяин не только приютил жителя пустынь, но и дал ему имя - Курт. В честь Курта Кобейна, который свел счеты с жизнью при помощи охотничьего ружья. Скорпионы ведь тоже могут убить себя собственным жалом. Хотя такое имя больше подошло бы, наверное, каракурту.

Клест не стал смотреть, как Курт питается парализованными ядом тараканами. Он включил комп, и на экране медленно проявилось лицо длинноволосой девушки. Прообразом для этой своего рода Ananova, которую он называл по-домашнему Клавой (в том числе и по аналогии с клавиатурой) послужила фотография молодой Шарон Стоун, в которую Алексей влюбился после 'Основного инстинкта'. Программку сделал знакомый программист из отдела 'К' областного УВД, Петя Шапиро, в прошлом хакер и автор какого-то крутого вируса. После того, как менты его взяли за жабры, ему ничего другого не оставалось, как принять предложение сотрудничать с органами правопорядка. Потому что сидеть с конфискацией Петя явно не горел желанием. С ним Клест как-то сконтачился по одному делу, и теперь в случае нужды мог запросто обращаться за помощью. А Клава была просто подарком, старой его разработкой, которой только оставалось приклеить лицо на выбор.

- Привет! - прожурчала девица, качнув вполне реалистичным бюстом. - Надеюсь, у тебя все в порядке? Хочешь посмотреть почту?

- Сейчас посмотрим, - пробормотал Алексей, - только музыку включу.

Он запустил на проигрывателе виниловую пластинку - 4-й альбом 'Led Zeppelin' - и Джимми Пейдж принялся играть вступление, а затем Роберт Плант затянул про леди, которая покупает лестницу, ведущую в небеса. Любовь к старым рокерам у него началась с найденной в старом, готовящемся на слом доме виниловой пластинки группы 'Deep Purple'. Ему тогда было лет 11, а в доме имелся старенький проигрыватель, на котором Лешка загонял диск чуть ли не до дыр. После чего стал искать пластинки с альбомами зарубежных рокеров, что в те годы было огромной редкостью. И стоили они соответственно. Со временем в коллекции появились и CD-диски, но виниловые пластинки Клест хранил как память, даже купил новый японский проигрыватель. Пусть не слишком чистый, но более мягкий и живой звук винила был ему милее.

Тем временем Алексей просматривал электронную почту. Опять накидали спамов, рекламирующие курсы хатха-йоги, дешевые загрантуры и прочую хрень. Уже устал всю эту почту отмечать символом 'Спам'. Нет, пора обзавестись программой, которая автоматически удаляет этот мусор. Шапиро давно уже предлагал подогнать, только у Клеста все как-то руки не доходили.

Что-то душновато, несмотря на открытую форточку. Капли пота стекали за шиворот майки, и продолжали свой бег вниз по спине, тормозя где-то в районе резинки шорт. Эх, накопить бы еще и на кондиционер, подумал он, а лучше на сплит-систему. Но пришлось по старинке воспользоваться вентилятором.

Расправившись со спамом, Клест шагнул в сторону мольберта, где его поджидала незаконченная работа под рабочим названием 'Лето'. Над одиноким, стоящим в поле раскидистым деревом, ветви которого украшали черепа, парили два ангела. Вместо лиц у них были белые пятна, и Алексей давно уже мучился, так и не находя нужного образа для этих ангелов. Он знал только то, что они не должны быть похожи друг на друга.

Может, сейчас-то наконец его посетит вдохновение?

Он взял кисть, палитру, выдавил на нее краску, но так и застыл, слепо глядя в холст. Из головы не выходила та задушенная в лифте девочка. Ангельское личико, огромные синие глаза, тонкая, ну совсем лебединая шейка... Кто же тот сатана, что посмел надругаться и лишить жизни невинное дитя?!

Тут же он понял, что нужно делать. Отбросив кисть, схватил карандаш, и принялся рисовать лик ангела - лицо убитой насильником девчушки. Алексей не замечал, как летело время, потом уже накладывая на карандашный рисунок слой краски... Ангел получился настолько похожим на Яну, что ему стало не по себе.

Пока он корпел над холстом, незаметно пролетел почти час. Совершенно взмокший, Клест отправился в ванную, включил душ и с наслаждением подставил лицо навстречу прохладным струям воды. Минут десять он просто стоял, чувствуя, как в его тело возвращается жизнь.

Затем он улегся на старый, скрипящий пружинами диван, также доставшийся ему в наследство от родителей. Кто знает, вполне вероятно, что они и его зачали еще на этом диване. А уже они с Лидой - бывшей женой - опять же на нем пытались продолжить род Клестов. Но не судьба. Идти к врачу, выяснять, кто из них двоих не в состоянии 'неплатежеспособен', Лидка отказалась наотрез. Силком не потащишь, пришлось втихую идти проверяться самому. Анализы показали, что как мужчина он вполне здоров, следовательно, все претензии к супруге. Но он ничего говорить ей не стал, жаль было травмировать психику. Ее психику. Знал бы, что она окажется такой змеей подколодной...

А может, с другой-то стороны, и хорошо, что детей не сделали. А то потом как ее бросил бы, с ребенком на руках? Нет, помогать материально он стал бы, конечно, алименты платил бы, все как положено... Но все равно между ними осталось бы связующее звено в виде мальчика либо девочки. А он не хотел иметь с этой двуличной стервой ничего общего...