Олег Рой - Старьевщица

— Возьми в счет моего долга, — небрежно проговорил он, протягивая купюру Диме. Тот не заставил себя упрашивать, с довольным видом забрал банкноту и направился к кассе. Увидев, что он отошел достаточно далеко и не может их слышать, незнакомка повернулась к Андрею и негромко произнесла:

— Вот как-то так к вам будут приходить деньги. Плата за купленные мною воспоминания… Кстати, как кофе?

— К-кофе? — переспросил Андрей. — А что кофе? Кофе как кофе. Я вообще не слишком-то люблю кофе.

— Не любите ни вкуса, ни запаха? И аромат его ничего вам не напоминает?

— Нет, — пожал плечами Андрей. — А почему он должен мне что-то напоминать?

Запах как запах… Еле слышный и, по сути, не такой уж приятный.

И чего все так носятся с запахом кофе?..

Воспоминание второе

Андрей. Качели

Когда на следующее утро Андрей сумел оторвать тяжелую, словно налитую свинцом, голову от подушки, давно перевалило за полдень. Но вставать не хотелось, и он еще долго оставался в постели. Лежал на спине, бездумно уставившись то в один угол, то в другой, и увиденное не доставляло ему никакой радости. Обшарпанные стены, желтоватые пятна на потолке и дешевая мебель из «ИКЕА», потерявшая вид, как ему казалось, уже через несколько дней после покупки… Андрей с тоской вспоминал свою прежнюю квартиру. Вот уж где был настоящий шик! Какой-нибудь менеджер, пять раз в неделю колесящий на купленном в кредит авто экономкласса от своей съемной однушки где-нибудь в Марьино или Митино до офиса в центре и обратно, наверняка продал бы душу дьяволу за такое жилье. Но и успешному предпринимателю, чье имя фигурировало в списке журнала «Форбс», тоже совсем не стыдно было обитать в двухуровневых апартаментах на Кутузовском проспекте, площадью в сто восемьдесят семь квадратных метров. Строгий черно-белый дизайн придавал квартире респектабельный современный вид, вся обстановка была выдержана в едином стиле минимализма: ничего лишнего, все только самое необходимое, все четко, функционально, по-мужски эргономично. Приобретя ту квартиру, Андрей лично занялся ее отделкой и оформлением. Не своими руками, конечно, всю работу делали специалисты, но он ими активно руководил и в итоге добился того, что все получилось по его вкусу, так, как ему нравилось. Жену он тогда до этого процесса не допустил, и правильно сделал, она бы точно все испортила. Безделушки, финтифлюшки, вазочки, салфеточки… Хотя, возможно, ее обида за это на мужа и заложила первый камень в разделившую их вскоре стену…

Малогабаритная двушка, где сейчас волею судеб оказался Андрей, выглядела по сравнению с его бывшей квартирой не просто скромно, а прямо-таки убого. Квартира требовала срочного ремонта, которого тут не было уже лет пятнадцать, а мебель, особенно мягкая, — обновления. То же относилось и к бытовой технике, весь комплект которой здесь ограничивался плитой, холодильником, стиральной машиной и телевизором с кинескопом — это в наше-то время, когда уже сменилось несколько поколений плазменных панелей! Но ни на ремонт, ни на новые вещи у Андрея не было денег. Да что там! Денег не было даже на самое необходимое, вот уже который месяц он не оплачивал коммунальных счетов. А также не платил за интернет, цифровое телевидение и мобильный телефон. Андрей вполне научился обходиться без всего этого, даром что раньше и представить себе не мог, как можно прожить хотя бы день, да что там день — час, без информации и связи.

Но оказалось — можно. Особенно в его нынешнем положении. Он мог бы и вовсе не включать телевизор, работающий теперь только от домовой антенны. Какое ему дело до новостей мировой политики и бизнеса, если он окончательно и бесповоротно выпал из обоймы? Его это все теперь не касается. А общение… Общение, как выяснилось, тоже является привилегией тех, кто на плаву. Телефон у них постоянно занят, они ведут переговоры и болтают с друзьями, назначают деловые встречи и свидания женщинам, они все время востребованы, нужны и срочно необходимы… Но тот, кто лишился всего, вместе с делом жизни и состоянием теряет и круг общения. Партнерам он больше неинтересен, а число друзей, приятелей и знакомых, которых раньше было видимо-невидимо, начинает удивительным образом сокращаться. Одни пропадают мгновенно, другие появятся несколько раз, скажут пару бессмысленных малоутешительных фраз — и тоже исчезнут, теперь надолго. Андрей и не помнил, когда ему последний раз звонил кто-то, кроме Даши. Дашка оставалась единственным в мире существом, кому еще было до него дело. Возможно, таким человеком могла бы быть мама — но прошло уже много лет с тех пор, как ее не стало…

Мысли о маме отчего-то привели с собой другие, весьма необычные, и вызвали в сознании образ странной женщины в баре. Сейчас, проснувшись с больной головой, Андрей так и не мог понять, существовала ли вчерашняя незнакомка в реальности или всего лишь ему приснилась. И этот нелепый разговор, во время которого она называла себя Старьевщицей и сообщила, что якобы покупает воспоминания… Нет, конечно, все это ерунда полнейшая! Такого никак не могло быть. Точно сон. Или, того хуже, алкогольный бред. Неужели он допился до «белочки»? Только этого не хватало! Хотя, может, и черт с ним, теперь все равно… Однако зеленая сотенная купюра в зажиме — откуда она? Купюра-то ведь была!.. Сто евро, он прекрасно помнит… Но такого не может быть, он давно не держал в руках евро, только рубли и то все реже. Или все-таки не было никакой купюры, и женщина, покупающая воспоминания, ему приснилась, почудилась в алкогольном угаре?

Сильно мучила жажда, и Андрей заставил себя подняться. Прошел на кухню, налил в стакан воды из-под крана, опустошил его, потом по привычке заглянул в холодильник, где еще оставалось кое-что из продуктов, привезенных в выходные Дашей, — сыр, кусок колбасы, три яйца, полбатона, что-то такое непонятное в баночке… Но есть не хотелось, и он захлопнул холодильник и открыл дверцу кухонного шкафа. На глаза тут же попался пакет молотого кофе, но сейчас Андрей даже не вспомнил о том, что еще вчера не мыслил себе и дня без этого напитка. Сегодня утром одна мысль о кофе показалась ему неприятной чуть не до тошноты. Он с отвращением задвинул пакет поглубже и, покопавшись в шкафу, достал другой, где, к счастью, еще оставалось немного чая. Заварил покрепче и выпил, тоже, впрочем, без особого удовольствия: несладкий чай он не любил, а сахар в доме давно кончился.

И потянулся день, долгий, пустой, бессмысленный, похожий на все предыдущие, как похожи одна на другую капли серого осеннего дождя. Выходить на улицу не хотелось, да и незачем, что там делать? Но и дома придумать себе подходящее занятие тоже оказалось нелегко. Несколько часов он просидел перед телевизором, машинально переключая немногочисленные центральные каналы, потом соорудил себе из имеющихся продуктов жалкое подобие обеда и равнодушно съел, не чувствуя вкуса. Затем, исключительно от скуки, принял душ, разбавив водой остатки геля во флаконе. Интересно, а горячую воду у нас в стране могут отключить за неуплату? Электричество, говорят, злостным должникам обрубают, что-то такое он слышал… Наверно, и воду могут отключить.