Майкл Скотт - Святыни

— Я Эмброуз.

Одноглазый старик со всклокоченными волосами, вошедший в пещеру, был одет в потрепанную армейскую форму и рваные спортивные туфли и держал в руке оборванный рюкзак. Протянув вперед левую руку, он коснулся меча указательным пальцем, и тотчас вокруг его ладони закружились спирали изумрудного света, змейками побежали вверх по его руке.

— Все такой же могущественный, такой же сильный, а, Дирнуин? — пробормотал он вполголоса. — Здесь я останавливался в последний раз, — продолжал старик, обращаясь к Элайн и Грегу и одновременно обходя пещеру, прикасаясь пальцами к полкам, поглаживая каменные стены. — Я отдал Святыни тринадцати юношам и девушкам. Я думал, что больше не вернусь сюда. Но вот я снова здесь, а у вас две Святыни, и остальные одиннадцать в опасной близости. — Он протер ладонью углубление в большом валуне, сел в него, как в кресло, взглянул на Грега и Элайн, стоявших перед ним с открытыми ртами, и добродушно рассмеялся. — «Счастливы твои люди, счастливы твои слуги, и все, что здесь, — твоя мудрость», нараспев проговорил он и добавил: — Это из Книги Царей. Устраивайтесь поудобнее. Необходимо о многом вам рассказать, а времени осталось слишком мало.

— Я их потеряла.

Глаза Вивьен открылись.

Стоявший у окна темной тенью Саурин резко обернулся, и луч утреннего солнца окрасил его лицо в бронзовый цвет.

— Что ты хочешь этим сказать, как это — потеряла?

Вивьен приподнялась, опираясь на локти, ее обнаженное тело блестело от пота.

— Они здесь, в деревне. Мне было очень трудно следить за ними, потому что сила остальных Святынь просачивается в астрал, и там становится невозможно различить нужный след. Астрал искажен множеством теней. Некоторые из них — это живые души, некоторые — каса давно умерших, но есть еще и другие, с которыми прежде я ни разу не встречалась.

Маркус Саурин медленно кивнул. В этом всегда заключалась главная опасность собирания Святынь: никто не знал, что и кого они могли бы привлечь. Когда-то Кроули ненадолго завладел одной из Святынь, и она привлекла чудовище, которое назвали Паном. Сам Кроули после этого провел полгода в лечебнице для душевнобольных, оправляясь от пережитого ужаса.

Вивьен села и скрестила руки на груди.

— Астрал залит холодным светом, который не позволяет видеть оттуда этот мир, но мне удалось выделить образы меча и рога. Они находились на южной окраине деревни, рядом с рекой, — я ощущала ее течение, как прохладное место в астрале, — потом они вошли в лес и после этого будто бы просто перестали существовать.

— Что-то их защищает, — быстро проговорил Саурин.

— Или кто-то, — предположила Вивьен.

— Сейчас никто не обладает такой властью, — уверенно ответил Саурин и взглянул на часы. — По крайней мере, не в ближайшие часы, — с ухмылкой добавил он.

— Возможно, кое-что вам уже известно, — начал Эмброуз, глядя на Грега и Элайн. Он сидел, откинувшись, в каменном кресле, его голова оказалась в тени, в зеленоватом свете видна была прядь его седых волос и единственный глаз. — Однако многое из того, что я вам расскажу, покажется вам действительно странным. Я прошу вас принять во внимание события последних дней и быть внимательными. Я прошу вас верить всему.

— Вы сказали, что вы тот самый Эмброуз, который пятьдесят лет назад вручил детям Святыни. Но ведь тот Эмброуз был стариком... — перебила его Элайн.

— А разве же я не старик? — Он улыбнулся. — На самом деле я старше, чем вы думаете. Намного старше.

— Но... — Элайн хотела еще что-то сказать, однако Грег взял ее за руку, призывая к молчанию.

— Давай послушаем, что он нам расскажет, — произнес он.

Эмброуз кивнул.

— Спасибо, Грегори. Да, — продолжал он, — мне известно твое имя, Грегори Мэттьюз, и твое тоже, Элайн Повис, и еще очень, очень многое. А теперь слушайте меня. Сейчас в вашем распоряжении две самых могущественных Святыни в мире. Они наполнены древней магией и созданы для того, чтобы запечатать проход в демоническую реальность...

Иешуа бесстрастно наблюдал за тем, как четверо мужчин разрубали тело демона с лицом и грудью женщины, но со змеиным телом. Они быстро снесли чудовищу голову и вбили острый кол в грудь, пригвоздив его к земле. Демоны были способны переносить любые истязания и драться, несмотря на страшные раны.

Появился другой демон, завывавшее чудовище, покрытое короткой серой шерстью. Голова его была волчья, с человеческими глазами. Острые, как косы, когти свалили одного из обезумевших от ужаса членов команды, разрезали деревянные доспехи и проткнули римский щит, которым прикрывался поверженный на землю человек. Но грудь твари пронзило зазубренное копье, греческий воин с волосами цвета воронова крыла огромным усилием протолкнул копье дальше, разрывая острыми зазубринами легкие демона. Две обнаженные женщины набросились на поверженное чудовище и стали бить его маленькими каменными топориками, радостно вскрикивая от того, что их тела забрызгала его зеленая кровь.

Иешуа шагнул вперед, и четверо ирландских воинов, охранявших его, прикрылись щитами и вскинули мечи и копья. Однако после битвы почти не осталось живых демонов, так что людям пришлось утереть пот и отправиться отдыхать.

За тридцать дней до этого Иешуа призвал небесный огонь и с его помощью изгнал демонов с берега; медно-красные сполохи обратили прибрежный песок в белое стекло. Иосиф повел за собой команду корабля, и оставшиеся в живых демоны были уничтожены людьми. Некоторые матросы пытались остаться в безопасности и не покидать своих шлюпок, однако им была обещана свобода от рабства, и они тоже поднялись, хотя их ужас перед мальчиком был действительно велик.

Продвигаясь вглубь острова, они освободили рудокопов, плененных чудовищами. Иешуа вновь призвал на помощь небесный огонь, и языки пламени слизали последних тварей, и в те мгновения, когда демоны корчились в предсмертных муках, на них набросились люди. Эти первые победы разогрели людские страсти и вселили в людей уверенность в собственных силах и в том, что демонов можно было одолеть. Вскоре к команде корабля присоединились люди, жаждавшие своими глазами увидеть мальчика, о котором говорилось, как о Победителе Демонов. С помощью этого удивительного мальчика жители острова одержали множество побед над демонами, хотя многие из людей пали жертвами чудовищных клыков и острых зубов.

В десятый день сражения Иешуа пришлось призвать на помощь всю древнейшую магию, чтобы вернуть к жизни своего дядю Иосифа, которого жестоко изранило одно из чудовищ. Под изумленными взглядами воинов мальчик опустился на колени посреди разрушенной фоморами деревни, возложил руки на дымившиеся раны на груди Иосифа и обратил лицо к небесам. Те, кто стоял к нему ближе, видели, как шевелились его губы в беззвучной молитве, но никто не мог разобрать ни единого слова. Спустя несколько мгновений Иосиф открыл глаза и сел, прижимая руки к груди, на которой виднелись побелевшие шрамы. После того многие умоляли Иешуа вернуть к жизни сыновей, братьев или возлюбленных, однако он неизменно отвечал отказом, а когда огромный, закаленный в битвах воин стал угрожать ему кинжалом, мальчик спокойно коснулся клинка, и грозное оружие расплавилось на глазах у всех, а металл как будто влился в державшую кинжал руку. Корабельный кок отсек руку возле запястья, однако это не спасло несчастного. Рана стала загнивать, и спустя еще десять дней тот воин сам бросился на кинжал, чтобы избежать мучительной агонии. После этого случая люди стали сторониться мальчика, однако Иосиф настоял на том, чтобы телохранители, свирепые ирландские наемники, не оставляли Иешуа ни на миг. Ведь если бы мальчик погиб, то битва между человечеством и демонами была бы проиграна людьми.