Руслан Мельников - Война без победителя

Одежду бы тоже надо поменять, кстати. Куртка была грязной, простреленной и покрытой коркой запекшейся крови.

Дмитрий выбрался из машины. На заваленной инструментами полке нашел рабочую спецовку. Сойдет… Переоделся.

Однако это была не единственная полезная находка. В грязных тряпках под спецовкой лежал еще обрез и коробка патронов. Причем патроны, судя по всему, с «тленом». Дмитрий зарядил оба ствола.

Интересно, что это за гаражик такой? Наверное, одна из тайных заимок Вольных, о которых упоминал Костян. Но где тогда сами Вольные, пригнавшие сюда машину? Впрочем, ответы на эти и другие вопросы еще будет время поискать. Потом. Позже. Сейчас главная задача – полностью восстановиться.

Пока шла регенерация, Дмитрий весь аж извелся от безделья. Он успел досконально изучить небольшое пространство гаража. Гараж оказался хорошо экранированным. Запоры на дверях были как в банковском сейфе. А в смотровой яме, над которой стоял «опель», обнаружился небольшой, закрытый магией ход. Даже Феникс Горс, с которым Дмитрий теперь составлял единое целое, едва смог его распознать.

Как ни велико было любопытство, но открыть ход Дмитрий позволил себе, лишь убедившись в том, что от ран на его теле не осталось и следа.

Потайная дверца, замаскированная под кирпичную стенку, не сразу, но все же поддалась заклинанию Горса. Тесный ход вывел Дмитрия в колодец теплоцентрали, где виднелся слабый свет и звучали чьи-то голоса.

– Зря мы машину в гараж пригнали. Мертвяки засечь могли.

Дмитрий узнал в говорившем Метиса.

– Не могли, – а это уже Костян. – Я же объяснял: в этом районе только наши камеры. Других нет. Проверяли ведь недавно. А машину и труп все равно нельзя было бросать просто так.

Под трупом явно подразумевали его, Дмитрия.

– Мертвяки собак натаскали, – продолжал старшой. – Лежку вон уже нашли – и хватит. Больше оставлять следов мы не будем.

Дмитрий вышел к говорившим с обрезом в руках: так оно все-таки надежнее будет. И на всякий случай прикрылся магическим щитом.

Пространство колодца освещал кемпинговый диодный фонарик. Трое Вольных – Костян, Метис и Кош сидели вокруг светильника. Возле каждого лежало по трофейному автомату из арсенала «факелов». На плече раздетого по пояс Метиса белела повязка. Видать, его тоже неслабо задело.

Именно Метис и увидел первым оживший «труп». У Вольного вытянулось лицо, а рука нерешительно потянулась к автомату. Глянув на соратника, Костян сразу почуял неладное. Миг – и старшой повернулся, вскинув оружие. Кош, как сидел – так и застыл, не зная, что предпринять.

* * *

– Ты? – Метис ошарашенно смотрел на Дмитрия и хлопал глазами. – Ты жив?

– Как видишь.

– Но как?! У тебя же полчерепа снесло на хрен. И… вообще. Ясно было, что ты не жилец.

– А он никогда и не был «жильцом», – недобро прищурившись, вступил в разговор Костян. – Я-то все гадал, откуда у тебя, Митек, такая трепетная любовь к Фениксам. А ты, оказывается, сам такой. Верно?

Сколько ненависти, злобы и… да – и самой обычной черной зависти прозвучало в его словах! Дмитрий промолчал. Вопрос старшого можно было счесть риторическим: Вольные уже знали правильный ответ.

– Зачем пришел, Митек? – скривил губы Костян. Автомат в его руках был нацелен на Дмитрия. Но и Дмитрий не опускал обреза. – Умирать? Неужели так понравилось?

– Я пришел говорить, – ответил Дмитрий.

– А с чего ты взял, что у нас получится разговор? – фыркнул старшой. – Недавно мы вон уже поговорили. Вместо того, чтобы просто сжечь Феникса «факелов». Теперь Феникс снова у мертвяков. И знаешь, мне сейчас хочется не беседовать с тобой, а пустить тебе пулю в лоб и, пока ты снова будешь лежать в отключке, подготовить костерок уже для тебя.

– Если хочешь стрелять – стреляй. Но учти: я ведь тоже успею, – Дмитрий многозначительно качнул обрезом. – А ты, Костян, не Феникс. У тебя после этого шансов снова подняться точно не будет.

Старшой поморщился, однако автомат опустил. Кош и Метис тоже вроде бы немного расслабились. Повисла пауза.

– Что, Митек, думаешь, к какому Братству податься в услужение и кому нас сдать? – снова нарушил тишину Костян.

– Я не служу Братствам, – негромко, но четко сказал Дмитрий. – Я сам по себе. Я Дикий Феникс.

– Дикий, – Костян скептически усмехнулся. – Это дело поправимое. Мертвяки рано или поздно выйдут на тебя. Приручат. Уговорят или посадят на Ось.

– Я не служу Братствам, – повторил Дмитрий.

– Ну так будешь служить. Заставят. И когда мы найдем тебя в следующий раз, то не станем снимать с орденского шампура, а разведем огонь.

Дмитрий устало вздохнул:

– Костян, я хочу говорить серьезно.

– О чем?

Ни Метис, ни Кош в их беседу не вмешивались.

– А ты сам не догадываешься? Мы бы могли просто делать общее дело, как раньше.

– Если бы я знал раньше, кто ты такой, то никаких общих дел я бы с тобой не имел! Но мне просто в голову не приходило, что Ордена могут прислать в качестве лазутчика самого Феникса. А уж то, что к нам на огонек забредет Дикий Феникс, – это вообще из области фантастики. Диких в наше время почти не осталось, ты в курсе?

– Я остался. И я предлагаю вам продолжать совместную охоту на Мертвых Братьев.

– Предлагаешь! – Вольный издал нехороший смешок. – Потому что тебе некуда податься, да? Потому что без нас мертвяки сцапают тебя в два счета? Потому что, если ты не будешь охотиться с нами, начнется охота за тобой?

– А может быть, потому, что наличие Феникса в ваших рядах умножит возможности Вольных Охотников?

Костян фыркнул:

– Посмотри на себя, Митек, и посмотри на меня. Ты будешь жить вечно, ну может быть, с перерывами на временную смерть. А мой «жильцовый» век краток. Ты – бессмертный Феникс, я – смертный Охотник. Ты нахватался всякой магии за многие тысячелетии, я использую только самое необходимое, переданное мне предками. А теперь скажи, кто кому будет помогать, а кто кого будет использовать в союзе, который ты предлагаешь?

Дмитрий ничего сказать не успел. Костян заговорил снова:

– Нет, Митек, мы охотимся на мертвяков не для того, чтобы очищать место для таких, как ты. Наш девиз: жизнь – живым.

– Я живой.

– Ты живой так долго, – в словах Костяна вновь послышалась зависть, которую тот теперь даже не пытался скрывать, – так долго, что… что уже почти мертв.

– Не понимаю тебя, Костян.

– А чего тут понимать. Вольные привыкли вести свою игру. И мне не хочется становиться разменной пешкой на шахматной доске мертвяков и долгожителей. Бессмертные и смертные не сработаются вместе. У нас и у таких, как ты, всегда будут разные цели, образ мышления и временны́е горизонты. И у одних будет больше возможностей жертвовать другими.