Андрей Каминский - Проект "Плеяда"

Илта кивнула.

— Черт его знает, где он был завербован: может в Харбине, а может еще и с самого начала он шпионом был, — продолжал якут, — он и хотел сначала нас под Кузнецова подвести, да не срослось — медведь-абаасы красных раньше порезал. В Таксимо же отряд стоял, видать ждал Кузнецова, вместе с нами. А как не дождались, стали разведку высылать, ну где-то и стакнулись. Мы ведь, когда разведку высылали, часто с ним разминались, разные тропки искали. Видать неплохо здешние места знал, знал куда идти, урдуус! — якут сплюнул.

Илта медленно кивнула — да, это было похоже на правду, худо-бедно, но объснявшую все последние сложности. Да и финн с самого начала вызывал у нее подозрения.

— Малая, что это было все-таки? — набравшись храбрости, спросил Мирских, — я знаю, что девка ты не простая, но это вот, — он запнулся, — как-то уж совсем жутко. И язык непонятный какой-то.

— Сама не понимаю Юра, — покачала головой Илта. Она и вправду не понимала, что именно пробудилось в ней, подняв змеиные орды. Словно ненависть к убийцам соратника, сорвала ее с какого-то предохранителя, удерживащего странные и страшные силы. На ум пришел проведенный перед походом ритуал на острове посреди Амура.

«Кровь предков твоих в чаше сей, выпей и обретешь силу их всех.»- всплыли в памяти слова Йошико. Но почему именно здесь?

— Не знаю, — повторила куноити, — нашло вдруг что-то.

— Старики говорили, — поднял голову якут, — раньше Саха здесь жили, там где сейчас Таксимо стоит. Говорили они, есть там озеро, на котором царь абаасы, злых духов, женился на деве-змее. И с тех пор озеро то и именуется, «Куел эриэн уон», «Озеро змеи».

— Удачно же мы место для ночлега выбрали, — передернул плечами Мирских, — нарочно не придумаешь. Даже не знаю, благодарить ли бога или нет, за эту случайность.

Илта горько усмехнулась про себя — нет, случайностью тут и не пахло. Эрлэн-хан берег свою Гончую, но и он не мог помогать ей просто так. Сегодня была взята очередная жертва — девушка очень надеялась, что последняя.

— Что дальше-то будет, Илта? — спросил Мирских, оглянувшись на темные стволы деревьев, вокруг которых уже сгустилась ночь. — Нас ведь только трое осталось?

Илта подняла голову и улыбнулась — словно оскалилась лисица.

— Дальше? — тихо сказал она, — дальше мы пойдем на Север.

Наташа не могла заснуть, вновь и вновь переживая очередное кошмарное зрелище. Сегодня в подземелье на растерзанье чудовищам швырнули еще парочку девушек — русскую и китаянку, выглядевшими настолько изможденными, что не кричали, даже когда их разрывали на куски. Эти две ни в чем не провинились: просто, как любезно объяснил доктор Иванов, зашедший с очередным обходом, их настолько измучил адский конвеер, что они чисто физически были неспособны вынашивать звероподобных ублюдков. Они бы и так умерли, самое большее, через неделю, однако местное руководство решило не дожидаться смерти женщин. По какому-то очередному правилу, чернокожим тварям должна доставляться еще живая человечина.

— Для них это было актом милосердия, — заверил Наташу Иванов, переходя к другой пациентке. Тогда Наташа ничего не ответила — новая доза лекарственного препарата в притупила ее чувства и эмоции. Однако ночью воспоминания ожили в ней неожиданно ярко, словно кадры кинофильма. Как только Наташа смыкала глаза перед ее глазами вставали черные зверолюды, разрывающие на части несчастных девушкек, в ее ушах стояли их предсмертный хрип и урчание насыщающихся тварей. В этот момент она чувствовала, как ее чрево наливается свинцовой тяжестью, как пробуждается чуждая, враждебная жизнь, готовясь к тому, чтобы вырваться из окровавленного лона и влиться в недочеловеческую орду Великого Сталина.

В очередной раз отчаявшись заснуть Наташа лежала на спине с открытыми глазами. Тупо глядя в потолок она вновь и вновь перебирала все свои шансы — и понимала, что их у нее нет. Вообще. Ее участь сдохнуть тут, свиноматкой рожающей чудовищ, без всякой надежды на спасение. Она сама испугалась своим мыслям — куда это отступила сонная апатия овладевшая ею все это время? Неужели созерцание жуткой казни заставило ее как-то встряхнуться, прогнать царившее над ней оцепенение. Но как это может ей помочь?

Ее невеселые мысли нарушил неожиданный лязг внизу. Вновь вспыхнул свет — но не тот, что был днем, призрачно-синий — тьму рассеивали лучи нескольких фонарей. Послышался недовольный ропот и урчание просыпающихся чудовищ, отлеживавшихся по углам после кровавой трапезы.

Черные великаны пятились в темные углы, когда вперед, освещая пещеру фонариками, ступило несколько человек. Впрочем, Наташа поняла, что людьми этих существ можно было назвать только условно: в свете фонарей мелькнули уже знакомые хари обезьянолюдей — тех, разумных. Направляя свет в глаза своим черным собратьям, они, тем не менее, не полагались на одни фонари — через плечо каждого свисал карабин. Один из нелюдей даже снял его и направил на тварей. Те, явно знакомые с оружием, не рисковали приближаться, отступая в разные стороны.

Однако ночные гости, были, напротив, заинтересованы в сближении. Один из обезьянолюдей держал в руках веревку с петлей, которую он ловко набросил на шею черного великана. Тот дернулся, стараясь вырваться, однако в этот момент, верёвка, брошенная другим обезьяночеловеком, оплела его ноги. В считанные минуты чудовище было опрокинуто на землю и связано по рукам и ногам. Однако Наташа заметила, что черная тварь не особо сопротивлялась такому обращению — видя с какой силой «первенцы» Иванова разрывали несчастных девушек, она не сомневалась, что в случае чего чудовище доставило бы немало хлопот своим пленителям. Здесь же все напоминало какую-то странную игру — явно привычную для ее участников.

За спинами чудищ в форме НКВД что-то зашевелилось и вперед шагнула тонкая фигура — Наташа с удивлением увидела, что это женщина, причем совершенно обнаженная. Свет фонарей осветил нос с горбинкой, тонкие губы, короткие черные волосы и темные глаза Алисы Барвазон, большевистской фурии проекта «Плеяда».

Наташа со злорадством отметила, что возраст дает о себя знать — груди Алисы обвисли, на животе виднелась не одна дряблая складка, на ногах просматривались вены. Лицо тоже странным образом выглядело старше — и от этого еще более мерзкой была читавшаяся на нем животная похоть. Единственный раз девушка видела такой взгляд комиссарши там, на берегу Гилюя, когда она, вместе с Сун пытала Наташу. Сейчас Алиса, только что, не пуская слюни, смотрела на обнаженное тело черного великана.

Округлившимися глазами Наташа смотрела, как Алиса опускается на четвереньки, подползая к зверочеловеку. Пальцы ее пробежались по черной дубине из плоти, поглаживая по всей длине огромный ствол, покрытый мелкими чешуйками. Протяжный вдох вырвался из пасти плененного великана и ему отозвались взволнованные рыки из углов — остальные твари тоже возбудились от увиденного. Наташа бросила быстрый взгляд в темноту — во мраке угадывались характерные движения черных тел — собратья великана начали свою оргию.