Сергей Пономаренко - Ведьмина охота

Игнат возвращается к своему занятию, и я с облегчением перевожу дух. Ситуацию ужаснее этой трудно себе представить. Абсолютно беззащитная, обездвиженная, бесстыдно голая, лежу на секционном столе в ожидании, когда меня выпотрошат. Уже и метки сделали на теле для этого.

— Чего молчишь, милочка? Не боись, что-нибудь рассказывай, только не кричи. А то сразу вспоминаю свою бывшую, волноваться начинаю. Дура она была у меня, ой какая дура!

— Может, вы все же отпустите меня? Вы же добрый человек.

— И не проси, милочка, а то я разнервничаюсь, и добра тебе от этого не будет. Ты не боись, когда придет твое время, я тебя молоточком по голове тюкну. — Игнат наклоняется, достает молоток с большим резиновым набалдашником, демонстрирует мне, любовно поглаживая. — Из тебя сознание уйдет, и ты ничего не почувствуешь.

От такой перспективы мне становится дурно, но я не могу ничего сделать. Неужели это все? Нет, надо бороться до конца!

— Мартин здесь? Я хотела бы с ним переговорить. Вы могли бы его позвать?

— Мартин? Не знаю такого.

— Ну, тот, который меня сюда привез.

— Так это люди Графа тебя сюда доставили.

— Графа?!

— Ну да. Он самый главный.

— Кто такой Граф? Какое у него настоящее имя?

— Кто его знает. Даже лица его не видел, он всегда наряжается, как хирург на операцию, только в щелочки глаза видны.

— Какой цвет глаз у него?

— Тебе не все ли равно? Или ты влюбилась в Графа? Успокою я тебя, не он будет резать.

Не хочется верить, что Мартин и есть Граф, но то, что меня выкрали из его дома, это доказывает. Ведь только Мартин знал, где я прячусь. Странное прозвище — Граф… А если это прозвище дано ему не просто так? Графиня Батори, ее дочь графских кровей, хоть и незаконнорожденная, потомки ее, возможно, дожившие до наших дней… Но почему я считаю, что между Графом и ведьмой Илоной существует родственная или иная связь? Что за фантазии!

А если все же предположить, что графине удалось проследить линию своих потомков и выйти на живущего в этом времени? Смерть Тонича — результат встречи прапрабабки со своим праправнуком по прозвищу Граф? То есть ведьма Илона теперь под опекой этого самого Графа? Бред, да и только!

Стоп! Лезут в голову всякие домыслы, а ведь меня ожидает неминуемая смерть! Мысль отрезвляет и возвращает в реальность, изгоняет все другие мысли. Перспектива скорой и ужасной смерти пугает, уходит на задний план все второстепенное, в том числе ведьма Илона и ее возможная родственная связь с Графом.

Не все ли мне равно, Мартин этот загадочный Граф или кто-то другой, пусть даже известный мне, и какова судьба ведьмы, попавшей в наше время?

Жизнь — это главное и самое ценное достояние человека! Она у меня оказалась столь короткой, ничего путного не успела сделать. Уйду из этого мира, никого и ничего не оставив после себя. Ведь еще в прошлом году я могла выйти замуж за Егора, а не дурью маяться, оттягивать принятие решения, сомневаться в чувствах. Ну что там проверять, я люблю Егора и никого другого! И в школу Шамбалы на учебу я зря уехала, чуть Егора не потеряла.

Почему чуть? Совсем потеряла, ведь смерть разлучит меня со всеми, кого знаю и люблю! Никак не могу поверить, что мои жизненные часики отсчитывают последние минуты… Вот если бы у меня был ребеночек от Егора… Мальчик или девочка… После моей смерти они приходили бы на мою могилку с цветами. Если девочка, то красотулечка… От таких мыслей на глазах выступают слезы. Не будет у меня могилки: выпотрошенное тело где-то закопают, и следов не останется. Да и закапывать будет нечего: органы, скелет, кожу — на продажу, а мясо — на колбасу! Тут я разревелась и уже не могу сдерживаться, ору:

— Не хочу на колбасу!

— Вот женщины, что за народ?! Чуть что — и в слезы! — возмущается Игнат. — Не реви, мешаешь работать! Уже чуток осталось!

— Если бы тебя так — на колбасу! — сквозь рыдания пытаюсь объяснить причину слез.

— Ну что ж, — отзывается Игнат, — мясо человеческое сладковатое, чем-то конину напоминает, если не очень жирное.

От этих слов я начинаю биться в истерике и кричать еще громче.

— А говорила, что не будешь… — укоризненно произносит Игнат и тянется за тряпкой. — Нельзя верить женщинам!

Умом понимаю, что только хуже себе делаю, но не могу с собой совладать. Хотя что может быть еще хуже?!

— А-а-а! Спасите меня! — ору во всю глотку.

Дверь открывается, в комнату входит мужчина в хирургическом одеянии, в руке у него контейнер для органов.

— Что здесь происходит?

От одного его вида меня передергивает, я замолкаю, впав в ступор. Вот она, смерть моя! Неужели это Мартин?

Звонит мобильный телефон, и чудовище в облачении хирурга извлекает его из кармана халата.

— Да, сейчас приступаю… Клиента на сердце нашли? Отлично! Не буду затягивать, присылайте курьера… Расчеты как обычно… Не волнуйся, не напортачу, Граф!

Чудовище в халате, получив указание относительно моих органов, сует мобильник обратно в карман и деловито отдает распоряжение:

— Игнат, чего ждешь? Приступай! Куклу потом заштопаешь!

Санитар достает молоток и подходит ко мне. Он размахивается, его движения — словно замедленные кадры кино.

«Господи, что же это делается?! Я не хочу умирать!» — только и успеваю подумать я, и сильнейший удар обрушивается на голову. Меня несет ввысь, в звездное небо, а моя звездочка падает вниз, подводя черту под моей жизнью.

Открываю глаза или то, что теперь у меня есть вместо них. Голова раскалывается от боли. Все плывет, двоится, троится. Смутно вижу рядом с собой светлый силуэт с нимбом вокруг головы.

— Ты Бог?

— Нет, я только его архангел из небесной прокуратуры, — с неприятным, но знакомым смешком отвечает фигура. — Пришло время чистосердечно покаяться в грехах, иначе в рай не пущу.

— Стас, ты сволочь! И здесь успел пристроиться!

Зрение восстанавливается, передо мной довольная физиономия моего старого знакомого, следователя Стаса. Он в белом халате и такой же шапочке. Маска стянута на подбородок.

— Судя по всему, я должна тебя благодарить за спасение. — Слова даются с трудом, мой голос едва слышен. Голова кружится, ощущаю слабые позывы к рвоте.

— Уже второй раз, Иванна! Если придется спасать тебя в третий, не отвертишься, станешь моей женой или хотя бы согласишься переспать со мной.

— Это называется — злоупотребление служебным положением… Я тебе очень благодарна, Стас, и… — Я закашлялась.

— Готова с тобой переспать! — Стас быстро закончил в своей интерпретации мою фразу и сразу сделался серьезным, даже мрачноватым. — Оставим шутки до лучших времен, Иванна. У тебя сильное сотрясение мозга, вскоре меня отсюда попросят, несмотря на корочки следователя. Поэтому не будем попусту тратить время. Ты вляпалась в такое болото, что не знаю, удастся ли тебя из него вытащить.