Дин Кунц - Дом Грома

Она поднялась со своего места. Одежда противно липла к телу. Ей удалось побыть в тепле всего минут пятнадцать-двадцать и уходить опять под дождь, конечно, не хотелось.

Билетер продолжал подниматься вверх по ступенькам.

Узкий луч фонарика рыскал по полу и стенам.

Сюзанна выбралась из своего ряда в боковой проход и попыталась разглядеть лицо билетера.

Между ними еще оставалось футов сорок, мужчина шел не спеша, черт его лица было не разобрать из-за света фонарика.

Дадли Мур на экране опять отпустил какую-то шуточку.

Молодежь опять заржала.

Сюзанну начало трясти.

Теперь уже в остроумии изощрялся Джон Гилгуд, а Лайза Минелли не оставалась у него в долгу. Еще один взрыв хохота.

«Если они запрограммировали меня на похищение „Понтиака“, на посещение полиции, а затем дома Шипстатов, тогда, по всей видимости, я была обречена на то, чтобы прийти сюда, вместо того чтобы отправиться в кафе».

Билетер уже совсем близко.

Сюзанна поднялась на три ступеньки вверх и толкнула рукой дверь, которая вела в вестибюль кинотеатра.

Билетер поднял свой фонарик и посветил прямо в лицо Сюзанны.

Луч не был особенно ярким, но она все же вынуждена была зажмурить глаза.

«Это наверняка один из них. Один из этой четверки мертвецов. Вероятно, Куинс, так как Куинс сегодня еще не показывался», — подумала она.

Или Джерри Штейн, со своим обезображенным следами тления лицом, со своими губами, напоминающими раздавленные сгнившие ошметки фруктов. Джерри Штейн, разряженный в форму билетера. Он пришел поздороваться с ней, он хочет, чтобы она его поцеловала.

«Ничего сверхъестественного тут нет», — старалась убедить себя Сюзанна, делая отчаянную попытку не впасть в панику.

Но если это действительно Джерри, то он будет так же невыносимо ужасен, как тогда, в палате. Если это он, то, не дай Бог, она ощутит на себе его ледяные руки, не дай Бог, он склонится к ней и обдаст ее могильным холодом поцелуя с того света.

Это место станет адом для тебя, Сюзанна.

Не колеблясь больше ни секунды, Сюзанна открыла дверь и выскочила в вестибюль. Через секунду она была уже у дверей, ведущих на улицу. Она боялась оглянуться назад. Завернув за угол здания, она выбежала на автомобильную стоянку и направилась в одну из темных улочек. Она жадно ловила ртом густой влажный воздух, плотный, словно намокшая вата.

Через несколько минут она вновь промокла до нитки.

Ослабевшие ноги пронзала иглами боль, но Сюзанна старалась не замечать ее. Она говорила себе, что при необходимости готова бежать хоть всю ночь.

Она прекрасно понимала, что обманывает сама себя. Она слишком быстро расходовала силы, накопленные за пять недолгих дней отдыха и тренировок. Их у нее оставалось совсем немного. Совсем на донышке.

Бензозаправка «Арко» была уже закрыта на ночь. Дождь поливал заправочные колонки, хлестал в большие окна станции техобслуживания и в металлические ворота гаражей.

Рядом со зданием станции виднелась кабина телефона-автомата. Сюзанна вошла в нее, нарочно оставив дверь открытой, так как в противном случае в кабине погас бы свет.

Она опустила монетку и набрала номер междугородной связи.

Ее била непрестанная дрожь. Ей было холодно и страшно.

— Телефонный узел слушает.

— Девушка, я хотела бы заказать телефонный разговор с другим городом. Я оплачу разговор по моему домашнему номеру.

— Назовите, какой номер вам нужен.

Сюзанна дала телефонистке номер Сэма Уолкера в Ньюпорт-Бич. Она встречалась с ним больше года, и, надо признать, он относился к их отношениям серьезнее, чем она. Они расстались друг с другом прошлой весной, разрыв принес боль им обоим, но они не стали с тех пор врагами. Наоборот, нередко разговаривали по телефону, а если случайно встречались в ресторане, то с удовольствием проводили вечер за одним столиком.

Должно быть, в наказание за ее независимый, гордый нрав у нее не было ни одной близкой подруги, ей не с кем было поговорить, некого попросить о помощи. Самым близким человеком оставался Сэм. В последний раз они виделись примерно за месяц до того, как она уехала в отпуск в Орегон.

— По какому номеру послать счет за телефонный разговор? — спросила телефонистка.

Сюзанна дала ей свой домашний телефон в Ньюпорт-Бич.

После того как она убежала из кинотеатра на Мэйн-стрит, она потеряла надежду на то, чтобы выбраться из этого проклятого города без посторонней помощи. Правда, пока она не знала, какими словами ей убедить Сэма, что она действительно находится в опасности и никто, в том числе и местная полиция, не в состоянии ей помочь. Он прекрасно знал, что она не употребляет ни алкоголя, ни наркотиков, но все же ее слова могли прозвучать для него как полный бред. Разумеется, ей некогда было рассказывать ему всю историю от начала до конца. Надо было каким-то образом убедить его, что ей нужна экстренная помощь, что он должен либо срочно примчаться сюда сам, либо обратиться от ее имени в ФБР.

Боже! В ФБР! До чего она дошла! Но кому еще звонить, если местной полиции нет никакого доверия? К кому еще обратиться? Кроме того, речь шла о похищении человека, а это уже предмет для разбирательства федеральными властями.

Она, конечно, могла сама позвонить в отделение ФБР в Орегоне, но вряд ли ей удалось бы убедить совершенно незнакомого дежурного, что ей угрожает смертельная опасность. Она сомневалась даже насчет Сэма, хотя Сэм был достаточно хорошо с ней знаком.

В трубке раздались долгие гудки.

«Пожалуйста, будь на месте, пожалуйста», — умоляла она.

В кабину ворвался порыв ледяного ветра и бросил ей в спину холодные брызги дождя.

Уже три длинных гудка.

Четыре.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Пять гудков.

Наконец-то кто-то взял трубку.

— Сэм?

— Слушаю.

В трубке раздавался сильный треск.

— Сэм?

— Да. Кто говорит?

Она едва слышала его голос.

— Сэм, это я, Сюзанна.

Молчание. Затем:

— Сюзи, это ты?

— Я.

— Сюзи Тортон?

— Да, это я, — прокричала она, чувствуя необычайное облегчение от того, что ей удалось связаться с кем-то, находящимся за пределами Уиллауока.

— Где ты?

— Город Уиллауок, это в Орегоне.

— Какая вилла в Орегоне? Не понимаю.

— Нет-нет, город Уиллауок. — Она продиктовала название по буквам.

— А слышно так, словно ты забралась на Таити или куда-нибудь еще дальше, — сказал он, когда треск в трубке слегка уменьшился.

Чем дольше Сюзанна вслушивалась в этот далекий голос, тем глубже к ней в душу влезало страшное подозрение. Ее опять затрясло, обдало могильным холодом.

Она обреченно проговорила:

— Я плохо тебя слышу.