Дин Кунц - Дом Грома

— Ну да, я же говорю вам, у нас дома только «Хиллс Браверс», так что ничего другого, к сожалению, не могу предложить.

— Спасибо, я с удовольствием.

Сюзанна про себя удивилась, как Шипстатам удалось вырастить дюжину детей в таком невзрачном двухэтажном доме. Здесь, конечно, было просторно, но не до такой степени. Должно быть, в спальнях у них спят по четверо детей и кровати двухъярусные.

Вслух она только сказала:

— Ну и семейка у вас.

— Теперь вы понимаете, почему у нас у входа нет светлого ковра? — задала вопрос Энид, и они обе рассмеялись.

Кухня оказалась очень ярко освещенной комнатой с белой мебелью и желтой плиткой на стенах.

На стуле рядом с дверью сидел юноша. Оперевшись локтями о стол и обхватив голову ладонями, он что-то читал, не обратив внимания на вошедших.

— Это Том, мой самый старший, — с гордостью сказала Энид. — Он на следующий год заканчивает колледж вот и корпит целыми днями над учебниками. Когда-нибудь он станет знаменитым юристом и обеспечит своим родителям достойную старость. Верно, Том? — Она подмигнула Сюзанне, давая понять, что шутит.

Том опустил руки и поднял голову. Посмотрел на Сюзанну.

Это был Эрнест Харш.

«Я сошла с ума, — пронеслось в голове Сюзанны. — Просто я сошла с ума».

— У этой женщины что-то стряслось с машиной, — обратилась Энид к своему сыну. — Ей надо позвонить от нас по телефону.

Харш улыбнулся и сказал:

— Привет, Сюзанна.

Энид удивленно заморгала.

— О, вы, оказывается, знакомы.

— Да, — подтвердил Харш. — Мы старые знакомые.

У Сюзанны из-под ног начал уходить пол.

Харш встал из-за стола.

Сюзанна отшатнулась назад и уперлась спиной в холодильник.

— Мам, — обратился Харш к Энид. — Я могу помочь Сюзанне, а ты, если хочешь, досмотри фильм.

— Да? — Энид недоверчиво переводила взгляд с Сюзанны на Харша и обратно. — Я собиралась приготовить кофе для нашей гостьи...

— Я как раз сварил только что, — сказал Харш. — Ты же знаешь, я всегда пью кофе, когда готовлюсь к занятиям.

— Ну ладно, — проговорила Энид, обращаясь к Сюзанне и делая вид, что не произошло ничего необычного. — Видите ли, это мой любимый сериал, и я боюсь пропустить даже одну серию, потом ведь ничего не поймешь...

— Заткнись, заткнись, заткнись! — не своим голосом вдруг заорала Сюзанна.

У Энид отпала нижняя челюсть, и она заморгала с глупым видом, словно не понимая, что вызвало у Сюзанны этот крик.

Харш расхохотался.

Сюзанна уже сделала один шаг в сторону двери из кухни.

— Не вздумайте приближаться ко мне, — предупредила она. — Я вам глаза выцарапаю, я вам глотку перегрызу. Клянусь, я это сделаю.

— Вы с ума сошли, — пробормотала Энид Шипстат.

Продолжая хохотать, Харш начал приближаться к Сюзанне.

Энид спросила:

— Том, твоя приятельница что, шутит?

— Не подходи ко мне, — закричала Харшу Сюзанна.

— Даже если это шутка, то она мне кажется весьма глупой, — произнесла Энид.

Харш продолжал ржать.

— Сюзанна, Сюзанна, разве ты еще не поняла, что от нас не убежишь? Разве не поняла?

Сюзанна повернулась и со всех ног пустилась по коридору. Она предполагала, что дети попытаются преградить ей путь, но в коридоре никого не было. Дети все так же продолжали сидеть у телевизора, она заметила это, пробегая мимо. Погруженные в события на экране, они, казалось, не обратили никакого внимания на шум, доносившийся из кухни. Что за странный дом? Такой вопрос вертелся у нее в голове. Вот и прихожая. Что за странные дети? Не дети, а какие-то маленькие зомби во власти телеэкрана.

Наконец-то дверь, ведущая на улицу. Она толкнула ее и с ужасом поняла, что дверь заперта.

В прихожую вошел Харш. Он явно не торопился, вел себя также нагло и самоуверенно, как Паркер и Джеллико.

— Послушай, ты, безмозглая сучка, мы же тебя все равно поймаем, пойми это.

Сюзанна, не обращая внимания на его слова, яростно вертела ручку двери.

Харш медленно приближался.

— Завтра вечером ты заплатишь за все. Завтра вечером исполняется семь лет со дня моей смерти. Мы с тобой сочтемся. Ох, мы с тобой позабавимся, каждый по очереди, а потом, потом мы вывернем тебя наизнанку, мы вышибем мозги из твоей башки...

Сюзанна ломилась в дверь так, что та ходила ходуном, но не поддавалась.

— ...мы будем трахать тебя так, как собирались тогда, в пещере, да жаль, не успели. А потом мы отрежем тебе голову. Так, как мы собирались сделать тогда, в пещере тринадцать лет назад.

Если бы обернуться сейчас и вцепиться ногтями в его мерзкое лицо, вцепиться зубами в его горло! Но вдруг это не причинит ему боли?! За себя-то она уверена — она сможет сражаться, как дикий зверь, она не испугается даже вкуса чужой крови во рту — она готова к этому. К одному она не готова — к тому, что крови никакой не будет, к тому, что он на самом деле окажется мертвецом. Она понимала, что думать так — безумие. Но теперь, после очередной встречи с этим убийцей, с его глазами цвета грязного льда, с его нечеловеческой ненавистью к ней, после всего этого она уже не могла отбросить мысли о привидениях. Логика была бессильна, ее окутал вязкий холодный страх. Она сопротивлялась, она не хотела погружаться в эту трясину, но ничего не могла сделать.

На память пришли слова Джеллико: «Это место превратится для тебя в ад».

Сюзанна в отчаянии навалилась всем телом на дверь, и дверь, заскрипев, распахнулась. Оказалось, она не заперта, а просто разбухла от сырости.

— Зря стараешься, крошка, — крикнул ей вслед Харш. — Лучше побереги силенки для пятницы. Мне не понравится, если ты устанешь и это помешает нам вдоволь позабавиться.

Сюзанна уже бежала через открытую веранду к дорожке в саду. Она бежала к калитке, бежала туда, где бушевали ветер и дождь.

Она уже была на улице. Утопая по щиколотку в лужах, попадавшихся на каждом шагу, она бежала, не разбирая дороги. Откуда-то издалека доносился голос Харша.

— ...зря стараешься... не трать силы... от нас не уйдешь...

До кинотеатра «Мэйн-стрит» Сюзанна добралась переулками. Прежде чем выйти из-за угла на ярко освещенную главную улицу города, она внимательно осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что нигде поблизости нет полицейских.

Касса была уже закрыта. В зале заканчивался последний сеанс, и билеты уже не продавали.

Она толкнула дверь и вошла в вестибюль. Здесь никого не было.

Но зато здесь было тепло, даже жарко.

За стойкой буфета свет не горел. Это показалось ей странным: обычно во всех кинотеатрах буфет работал до тех пор, пока хозяин не запирал дверь за последним зрителем — доходы от продажи еды и напитков превышали доходы от продажи билетов на сеансы.