Василий Кнежин - Игра в людей

— Что ты собираешься делать?

— Закаленное железо это символ, наделенный силой. Клинок тоже символ. Гош сейчас ничего не видит, но чувствует очень хорошо. Сила символов перейдет к нему. У нас мало времени. Сознание Гоша разорвано на осколки, но ничто не терпит хаоса. Скоро оно соберется по своему разумению, но это будет дикая химера. Собери его. У тебя есть шанс не только оформить одну его комнату в надлежащий вид, но перекрасить весь особняк его мышления. Мое дело окончено.

Кедр поддержал меня за плечо. Только сейчас я заметил, какой он уставший. Только ему известно, сколько сил он потратил на Гоша. Внешние действия как всегда оказались антуражем, сохраняя под собой слаженную работу интуиции, чувства, порыва и той невидимой силы, которую приобретает человек, идя через страх. Кедр положил клинок на грудь Гоша и выпозл из палатки. Я неотрывно смотрел на Гоша несколько минут, потом спохватился, времени в обрез.

— Гош, я хочу с тобой поговорить вот о чем. Когда-то я работал над классификацией комплексов, которые мешают мужчине добиваться и быть признанным женщиной. Выписав около двух сотен гвоздей в нашей психике, я классифицировал их в большие группы. Получилось семь глобальных тем, которые по прошествии года я слил в одну большую. Это оказался главный противник человека, нет, даже враг — страх. Единственное препятствие к достижению целей, росту и исполнению своих желаний. Я хочу, чтобы в тебе укрепилось бесстрашие, Гош. Будь титанически, на миллион процентов уверен в себе. Страх дается с детства, чтобы пока человек слаб, мог избегать губительных неприятностей. Но ты развиваешься, становишься крепче. Понимаешь, что действительно хочешь. И от страха нужно избавиться, как от ненужного подгузника. Пусть в этой яме останется страх, а выйдешь ты новым человеком. Это будет рождение нового человека. Нового тебя.

Гош улыбнулся уголками губ. Нет, показалось. Его лицо сведено судорогой, выделяется погребальным камнем на черноте взрытой почвы. Я провел пальцами по его лбу.

Было сказано много слов. Из палатки я вышел совершенно измотанный, легкий порыв ветра может сшибить на землю. Меня встретил Кедр, подставил плечо для опоры. Он выглядит усталым, под глазами тени, скулы заострились. Но пик его усталости пройден, организм быстро восстанавливается. На одно плечо Кедр повесил рюкзак с собранными вещами, на другое меня.

— Как же Гош? — Спросил я.

— С ним ничего не случится. — Заверил Кедр. — Часа четыре полежит, не простудится. Остаток дня вы проведете на поместье.

Мы вернулись по той же дороге, что и пришли, миновали перевалочный домик и вошли в главный дом. Обстановка внутри напоминает старую русскую деревню с обилием деревянных украшений под лаком и натурального камня. Потолки высоки, с остроконечными вершинами. Из центра вершин тянутся цепи с колесами подсвечников. Только свечи не настоящие, а электрические, смотрят на окружающий уют ласково и с заботой.

Из круглого холла ведут две двери и широкий открытый проход на кухню с верандой. Я не успел в полной мере почувствовать себя помещиком с огромным домом и конюшней. Едва мы вошли, Кедр схватил меня под руки, отвел в душ, а потом накормил. В голове остались смутные впечатления о том, что я ел, где я был. Ноги и руки готовы отвалиться. Я не стал подниматься в предложенную комнату наверху и упал на кожаный диван в холле. Меня не потревожили ни громкие шаги Кедра, ни недоверчивый взгляд смотрителя поместья. Сон разрушил унылые цепи разума, логические построения распались на отдельные очаги мысли. Я отрубился.

Глава 6

За окном темно, вот-вот выскользнут снежинки звезд из-за облаков. Кожаная мягкость кресла обняла меня и успокоила: ты здесь, а не в морозной высоте. В камине лениво тлеют головешки. Спиной к камину в стройном кресле сидит Кедр.

— Где Гош? — Спросил я.

Кедр открыл глаза. Голова медленно повернулась в мою сторону. Глаза мутные и задумчивые, наверно он наелся от пуза и переваривает белковую информацию. Прошло лет десять, прежде тяжелый подбородок пошел вниз, а губы разомкнулись:

— Я отнес его наверх. Он в порядке, ночь проспит, а к утру будет лучше, чем отремонтированные часы. Рассказывай, кто тебя ножом продырявил.

Умеет Кедр подойти к делу тактично. Я скривился:

— Я толком не проснулся, а уже такие вопросы задаешь. Подглядывал за мной в душе и увидел раны?

— Должен же я приглядывать за друзьями.

Он сказал это слишком серьезно чтобы было правдой. А ведь еще у меня дома он заметил, что я припадаю на ногу и временами кривлюсь от боли.

— Присаживайся. Кушать хочешь? — Его длань показала куда-то за мою спину. Посапывая, как человек, которого резко разбудили, я покинул уютный диван. В совмещенной кухне я подобрал такое же креслице, что и у Кедра. Оно только на первый взгляд кажется тяжелым, на самом деле сплетено из крепких легких прутьев, жилы которых скрыты под меховой накидкой. Я поставил кресло возле камина, боком к Кедру, а он вместе со своим креслом развернулся ко мне. Его рука потянулась за камин, вылезла оттуда с блестящей глубокой чашей. Я вытянул голову, чтобы посмотреть что там, мой нос потянулся еще дальше головы, чуя аппетитные запахи. Есть хочется дико, из меня словно выпили все соки, но распускать зубы я повременил, а то наемся и в сон потянет. В ответ на молчаливое предложение Кедра я покачал головой, и он засунул чашу обратно. Видимо, внутри камина есть полость, чтобы еда всегда оставалась там теплой.

— Итак, что за любовные раны на твоем теле? — Кедр сложил руки на животе, приготовившись слушать. Я рассказал ему о случившемся с Костей. Кедр оказался неудовлетворен, нахмурился и предложил изложить события пораньше. Он на моем лице обнаружил какую-то темную печать, в смысл которой вдаваться не стал, но под предлогом разузнать отчего она, Кедр с мастерством гэрэушника вытянул из меня сведения о Владе, Асте и новой ссоры с матерью. Когда я путем точных вопросов рассказал о случае с Вероникой, хотя об этом стоило промолчать, то всерьез задумался о кусочке нерассказанного прошлого из жизни Кедра.

На размышлениях по поводу его послужного списка, Кедр резко сменил тему разговора и спросил:

— Что собираешься делать с Костей?

— Я не знаю… Кедр, я не драчун. В милицию подавать поздно и бесполезно. Начнется длинное разбирательство, зацепим Ярослава. Получится нехорошо. Надо с ним поговорить и выведать ту правду, которая есть у него для меня. И по возможности дать ему свою.

— Как поживают твои проекции в комнатах любимых дел?

— Так тебе было известно, что так будет?