Даша Пар - Мёртвая бабочка

Сначала это было неясное биение, гулко отдававшее в уши. Постепенно, оно стало приобретать цветовую пульсацию, а также медный привкус во рту. Его ровный гул был мучительно-прекрасным, как символ пробуждения. Позже стали появляться и другие звуки — более резкие, грубые. Они сводили не проснувшийся разум с ума, заставляя недовольно морщиться. А затем я сделала первый глубокий вздох и резко закричала.

Слепая, как маленький котенок, приподнялась на руках и прислушалась, пальцы сжались, и на них выросли длинные когти. Рот приоткрылся, и показались острые клыки. Биение усиливалось, его, ранее ровный ритм, ускорился, стал более рваным, тревожным и таким сладким! Принюхавшись, я поняла, откуда раздаётся этот и другие звуки. Кто-то маленький сидел неподалеку, он тихо поскуливал и царапал руками пол, оставляя на нём кровавые следы.

Из глотки раздалось глухое шипение, и во рту образовалась кровавая слюна — паразит почувствовал пищу и осознал, как он голоден.

Монстр проснулся.

Гораздо позже, свернувшись калачиком в углу неизвестной комнаты, и засыпая в пронзительной тишине, монстру пришла далёкая мысль, что нужно убрать за собой — что таковы правила выживания, но эта мысль была мимолётной и она тотчас же пропала, под давлением кого-то, кто был неизвестен монстру, но внушал абсолютное доверие. Что-то коснулось кровавых губ чудовища, нежно, как прикосновение шёлка, и прошептало тихо, еле слышно:

— Спи спокойно, моя маленькая малышка. Я позабочусь о тебе…

Второе рождение сопровождалось чугунной головной болью и целой плеядой мыслей. С раздражением приоткрыв глаза, обнаружила себя в своей спальне в Португалии. Разумеется, первой осознанной мыслью был вопрос — что я здесь делаю? Осторожно пошевелив конечностями и убедившись, что тело нормально слушается, выбралась из смятой постели и поплелась в душ. За окном стояла глухая ночь, неосвещённая призрачным светом луны или хотя бы месяца. Ночь новолуния, самая тёмная для самых тёмных.

Уже стоя под душем, вспомнила самое главное, то, что не сразу смогла осознать — меня убили. От этой мысли, резко открыла глаза и выскочила из душа. Быстро протерев успевшее запотеть стекло, уставилась на грудь, на которой не было ни раны, ни даже малюсенького шрама, напоминавшего о случившемся. В панике, стала осматривать себя со всех сторон и, не увидев ни следа от произошедших событий, медленно осела на мокрый пол.

В данный момент было всё равно — капает ли вода, заливая пол или же это следы «цунами», бушующего за окнами — в моей душе воцарился невиданный доселе покой. Я никогда не умру. Никогда не постарею. Моё тело совершенно, оно чистое, прекрасное, белое, вечно живое. Не замечая, как по щекам текут розовые слёзы, принялась безудержно смеяться и плакать одновременно. Взгляд упал на бритвенный набор. Быстро вскочив на ноги, схватила бритву и вытащила из неё лезвие, а затем уставилась в зеркало. Оно вновь запотело, но мне так даже больше нравилось — из-за тусклого освещения создавалось впечатление, что кожа светиться. Сделала резкий надрез на левой руке возле запястья и с минуту наблюдала, как он затягивается. После ещё один, и ещё, и ещё… а затем порезала шею, порезала живот, грудь, ноги, сделала глубокий надрез возле бровей, под глазом, в интимной части тела. Я резала и резала себя, не видя, как по телу стекает на белый коврик красная кровь, как она окрашивает меня в этот ржавый безумный цвет, как скапливается у ног, пропитав всё вокруг своим тяжёлым приторным запахом. Просто продолжала резать себя и хохотать, размазывая по щекам слёзы. А затем стала пачкать всё вокруг кровью, и первым делом зеркало. Стала рисовать на нём странные узоры, поминутно макая палец в раны, используя кровь, как краску. Время от времени приходилось вскрывать надрезы заново — они слишком быстро затягивались. Наконец, мне это надоело, и я вновь опустилась на пол. Теперь захотелось большего — я хотела проткнуть себя, выколоть глаза, отрезать язык, поранить себя так сильно, как только можно, чтобы увидеть — насколько бессмертной стала. Мой далёкий и безнадёжный смех стих, теперь я только тускло всхлипывала. Голос был скрыт звуковой волной душа, но мне было всё равно. Я просто продолжала своё дело.

Резкий окрик, прозвучавший в комнате, донёсся, как сквозь очень плотную завесу, он был гулкий, и я не поняла, что он кричал. Затем дверь распахнулась и на пороге появилась фигура, скрытая от глаз кровавой пеленой. Эта фигура подскочила ко мне и выхватила из рук лезвие, затем отбросила его в сторону и осторожно взяла на руки, поместив в душевую кабинку. Она не обращала внимания на то, что из крана вода течёт прямо на неё, ей было не до этого. Фигура принялась бережно отмывать тело от следов крови и, наконец, добралась до глаз. После чего я отключилась, так и не увидев лица своего спасителя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил сухой голос Константина.

— Который час? — сонно пробурчала я, переворачиваясь с одного бока на другой.

— Наступило утро, — тем же тоном ответил вампир, — ты не ответила.

— Я чувствую себя мёртвой. Не успела воскреснуть после того, как ты меня убил, кстати — спасибо за то, что предупредил! — более грубо, чем хотела, ответила я.

— Да, я вижу твою реакцию. Какого чёрта ты вчера делала?

— Мне было плохо, это разве непонятно? — приподняв голову над кроватью, я уставилась на вампира, — у меня была вполне себе логичная истерика после того, как ты меня убил! — последнее слово прокричала, а затем резко оборвала голос, чтобы речь прозвучала более сильно.

— Но ты же жива, — резонно возразил вампир, — вчера ты даже так сильно была жива, что нашла в себе силы изрезать своё тело, и чуть было не приступила к настоящему членовредительству.

— Ой, да брось — все мы не без греха, — немного смущённо проворчала я, — как уже говорила — у меня была истерика.

— На почве чего? — поинтересовался вампир, сложив руки лодочкой и приставив их к своим губам, — что ты увидела там, за гранью? Что побудило тебя так себя вести?

— Да ничего я не видела, — зло процедила я, — я вообще ничего не почувствовала… просто провалилась в эту яму, а очнулась уже в этой комнате.

— В этой комнате? — в глазах вампира мелькнуло незнакомое мне выражение, после чего он улыбнулся кончиками губ, — ну, что же, дорогая моя, позволь немного огорошить твою бесценную головку интересной информацией — твоя смерть длилась чуть больше месяца. Сейчас начало августа.

— Что? — я непонимающе уставилась на вампира, принимая вертикальное положение, — больше месяца?!

— Прости, немножко не рассчитал с дозировкой серебра, — как бы извиняясь, вампир развел руки в стороны, — обещаю, это больше не повторится.