Андрей Прусаков - Печать ворона

— Ладно, — Кир встал и направился к двери. — Дурак ты, Иван, ну и дурак! Тебе такое дело предлагают: и жизнь спасешь и бабки заработаешь! А тебе на все пле-вать! И на мою жизнь тоже!

Кир остановился в дверях:

— Ты — слабак, Иван! Ты просто завидуешь мне, думаешь, какой ты правильный и честный! А сам немного пошевелиться не хочешь! Тюфяк! Сумей хоть раз посметь! Будь мужиком, рискни — и все у тебя будет! Или останешься неудачником, кото-рый бабу удержать не может!

— Пошел на хер отсюда! — выкрикнул Иван. Он еле сдержался, чтобы не заехать Киру в морду.

— Не хочешь ничего делать? Тогда они все сделают за тебя! — Кир ушел, хлопнув дверью. Слово «они» неприятно хлестнуло Ивана. Кир имел в виду бандитов, а Иван думал о воронах. Что, если они возьмутся за это сами?

День прошел в раздумьях. Иван никуда не выходил, лишь спускался в бу-лочную на первом этаже дома. Надо искать работу, но нет желания куда-то дви-гаться и с кем-то разговаривать. Иван поставил кассету с «Кино» и слушал, допи-вая принесенную Киром бутылку.

— Ты чего смурной, Ваня? — спросил сосед, встретив Ивана в коридоре. В послед-ние дни Иван часто видел его навеселе, и сейчас от Миши пахло спиртным.

— Да так, настроения нет.

— Пойдем ко мне, у меня праздник: племянник родился, а пригласить некого. Же-на и та… ушла куда-то. Пойдем, морячок! — он настойчиво хватал Ивана за плечо, и тот понял, что выкрутиться не удастся. Идти не хотелось, но отказаться он не мог.

Прежде Иван не бывал у них в комнате, вернее, бывал, когда здесь жила Наталья Сергеевна. Теперь все не так. Секретер с книгами, большой цветной те-левизор, в углу раскладной диван, красивые светло-сиреневые обои и огромная модель парусника под стеклом. Стоявший у окна стол украшала литровая бутылка «Синопской», окруженная тарелками с закуской.

— Садись, — Ивана усадили на стул и пододвинули огромное блюдо с холодцом. — Вот, закусишь.

Бутылка была початой. Дядя Миша ловко разлил водку по рюмкам и по-смотрел на Ивана:

— Ну, морячок, как говорится, за новорожденного! Пусть растет большой!

Выпили по первой.

— Как дела-то? — спросил сосед, пододвигая к Ивану банку со шпротами. — Заку-сывай, вот.

— Ничего, — сказал Иван. Рассказывать о проблемах не хотелось. Зачем портить людям праздник? Когда тебе хорошо, кажется, что всем хорошо.

— Я смотрю: ты все время дома. В отпуске?

— Я не работаю пока. Думаю, куда устроиться.

— Хочешь, водителем в наш парк устрою? У нас хорошо зарабатывают.

— Да у меня прав нет.

— Курсы окончишь. Я помогу! Ты парень нормальный, я же вижу. А у нас такие балбесы крутятся… Что за народ! Даже гайку не выпросишь. Жлобы!

Дядя Миша разлил еще.

— Ну, давай!

Иван подумал: здорово, когда нет Марии. В квартире как-то уютней и спо-койней становится. Она бы не дала вот так сидеть здесь и пить с ее мужем.

— Ты, Ваня, не обижайся на Марию, что она гундит, и все такое, — сосед словно читал мысли. — Ей тяжело, завидует она молодым.

Дядя Миша поковырялся вилкой в холодце, выудил кусочек вареной мор-ковки и сунул в рот.

— Ты не обижайся.

— Я и не обижаюсь.

— Ну и правильно. Что б ты понимал в семейной жизни.

Сосед уже набрался и не попадал вилкой в банку со шпротами, но говорил внятно и логично:

— Ты, Ваня, не знаешь. У нее ведь ребенок умер…

Иван не знал, что говорят в таких случаях. Вернее, знал, что говорят обыч-но, но банальные до отвращения фразы: «мне очень жаль» или «извините, не знал», вызывали тошноту. Правильнее всего промолчать, ведь любое утешение глупо, ибо все уже случилось.

— Ваш? — спросил Иван, воспользовавшись паузой.

— Не мой, — сказал дядя Миша, доливая остатки водки в стаканы. Иван хотел ска-зать, что больше пить не будет, но потом решил: ладно, выпью, да лягу спать.

— Ее ребенок. Вот она и мучается. Если бы он вырос, то был бы… как ты. Чуть помладше.

Они допили бутылку, и сосед поставил ее на пол. Бутылка стоять не хотела, постоянно падая. Дядя Миша устал с ней бороться и махнул рукой, а потом ногой, загнав ее под стол.

«Хороший у меня сосед, — думал Иван, ворочая тяжелевшими мыслями. — Отличный мужик! С ним хоть в разведку, хоть куда… А что, если рассказать? Он жизнь повидал, знает, что к чему…» Иван открывал рот, пытаясь начать исповедь, но дядя Миша не слушал, вещая почти непрерывно. О жене, о семейной жизни, о работе и порядком доставших жлобах… Пока в комнату не вошла Мария. На ее щеке красовался здоровенный пластырь. Она посмотрела на Ивана. Он вскочил и протиснулся мимо нее в коридор:

— Извините.

За спиной он услышал звук пощечины. Иван быстро прошел к себе и вклю-чил телевизор погромче. Он ничего не понимал в семейной жизни.

Несмотря на хмель, спалось плохо. Промаявшись полночи, Иван все же за-снул и проснулся почти в полдень. Попил чаю и, чтобы отвлечься от дурных мыс-лей, снова включил телевизор, забравшись с пультом на диван. Веселенькие пе-редачки раздражали, песни тоже. О рекламе и говорить не приходилось. Иван крутил каналы по кругу, пока не увидел знакомое лицо. Человек из бара, которого он спрашивал, как быть с даром, сидел напротив ведущего и что-то говорил. Иван нажал на громкость, но звук не усиливался — пульт барахлил. Иван подбежал и сделал звук громче.

— … я думаю, это очень важно.

— Спасибо, — сказал ведущий, явно заканчивая разговор. — К сожалению, время нашей передачи подходит к концу, и мы прощаемся с нашим гостем. Напоминаю: сегодня с нами беседовал интереснейший человек, знаток эзотерических наук, че-ловек, обладающий неординарными способностями, Микитин Александр Евгенье-вич. Если у кого-то из вас возникли вопросы к нашему сегодняшнему гостю, пожа-луйста, звоните по телефону…

Иван бросился к секретеру и схватил ручку. Как назло, под рукой не было ни клочка бумаги, и он записал телефон на ладони. Успел. Передача закончилась, и пошла вездесущая реклама.

Иван переписал номер в записную книжку и задумался: когда позвонить? И что сказать? И не пошлют ли меня подальше? Позвоню завтра, решил Иван, и по-думал: а почему завтра, ведь и сейчас не поздно.

Он взял трубку осторожно, как спящую змею, и медленно набрал номер. Треньканье старого диска громом звучало по квартире.

— Але?

— Я вас слушаю? — отозвался на том конце знакомый мужской голос.

— Я очень хотел бы с вами поговорить! — сказал Иван, совершенно не зная, что сказать дальше. Рассказ о воронах и знаке любому покажется бредом.

— Давайте поговорим, — согласился собеседник. — Что у вас произошло?

— Я хочу поговорить, но не по телефону, — сказал Иван, обретая смелость. — Мне нужно обязательно с вами встретиться! Сегодня.