Валерий Ковалев - Рукопись из Тибета (СИ)

— Это да, — морщась, согласился Кайман. — Но там были условия, будь здоров. А тут сплошной аскетизм и никакой романтики.

При нашей последней встрече Ракши, зная, что я убываю в столицу, попросила понаблюдать ее там, опасаясь, рецидива.

— У меня в Тхимпху живет тетка, в которой я в гостях, и мы бы могли встречаться в ее доме, — томно опустила ресницы. — Вот адрес и номер телефона, — вручила мне надушенную бумажку.

— Будь по — твоему, — согласился я. Отказаться было неудобно. Да и положение не позволяло. Служитель культа, а тем более оракул, должен держать слово.

Мой отъезд лама Норбу обставил по высшему разряду.

Храм и вершина горы, на которой он стоял, были расцвечены трепещущими на ветру флагами со священными письменами; оркестр из десятка монахов в алом, оглушительно дудел в трубы; на склонах в разных местах стояли группы крестьян, празднично одетые и радостные.

К тому имелись определенные причины.

Брахманша с вдовой оставили монастырю щедрые пожертвования, а слухи о чудесных исцелениях распространились по провинции, увеличив число паломников.

— Вы вдохнули в нашу скромную обитель дополнительную святость, Учитель, — сказал при расставании настоятель. — И мы это отразим в специальном трактате под названием «Как лама Уваата изгонял демонов».

— Можете, — величаво кивнул я. — Благословляю. А еще хорошо лечите вождя Каймана, Он изрядно помогал мне и пострадал от происков дьявола.

— Не беспокойтесь, уважаемый, все будет исполнено, — заверил Норбу, лучась счастьем и довольством.

Далее мы с ним тепло обнялись (настоятель прослезился), я пожал руку стоящему рядом на костылях приятелю, пожелав ему скорого выздоровления, и небольшой караван лошадок с сопровождавшими меня монахами, тронулся до ближайшей станции.

Спустя еще день, прибыв в столицу в отдельном купе поезда, Уваата был на приеме у короля. Который тепло меня встретил вместе с Верховным ламой.

Намеченная до того аудиенция с несколькими послами, прибывшими вручить ему верительные грамоты[198] была перенесена, и мы уединились в рабочем кабинете.

После взаимных приветствий и церемониальных фраз, монарх выразил удовлетворение моим «прозрением» в части «Камасутры». Оно, будучи озвучено Королевским ламой, вызвало изрядную шумиху в буддийском религиозном сообществе, что принесло стране дополнительную известность.

Я поблагодарил его Величество за столь лестную оценку моего скромного вклада в историческую справедливость, вслед за чем извлек из складок монашеского плаща, именуемого «пали», свиток с предсказаниями.

— Здесь то, что вам нужно, — торжественно вручил монарху.

Тот осторожно взял его (Верховный лама дернул кадыком), развернул и стал читать вслух. На лице отразилась целая череда чувств. Сначала на нем мелькнуло удивление, сменившееся недоверием, а затем растерянность.

— Неужели все так и будет? — поднял король от бумаги расширившиеся глаза, а иерарх, потупившись, стал бормотать молитвы.

— Да — бесстрастно изрек я. — Так что можете сообщить об этом властям Израиля с Йеменом и России.

— Непременно, — воодушевился монарх, лама же вздел вверх руки, — нам вас послало само небо!

— Это так, — согласился я. — Которое вечно.

И далее сообщил, что намерен несколько задержаться в стране по причине болезни вождя Каймана, что весьма обрадовало обоих. Король тут же поинтересовался, нужна ли нам какая помощь.

— Благодарю ваше Величество, нет, — скромно ответил я. — Это всего лишь небольшая травма.

— Кроме прорицательства, — льстиво произнес, наклонившись к монарху иерарх, — в монастыре Святого Сумасшедшего лама Уваата и его друг занимались изгнанием дьявола из одержимых. Он пострадал в одной из схваток.

«Неплохо у тебя работает агентурный аппарат» подумал я, покосившись на второе лицо страны. А вслух благостно сказал, — таким образом, мы почтили дух великого Друкла Кюнле и продолжили его дело.

— Вот как? — вопросил король, и в его глазах мелькнула едва уловимая смешинка — Надеюсь, это получилось?

— Как мне доложил лама Норбу, — продолжил Верховный, — в монастырь увеличился поток паломников из страны, а также туристов.

— Это хорошо, — довольно изрек король. — От имени подданных моей страны выражаю вам, лама Уваата, глубокую признательность.

— А я прикажу молиться за вас во всех наших храмах и монастырях, — добавил иерарх. — Как достойного последователя Великого Учителя.

Далее аудиенция была закончена, стороны распрощались, и офицер охраны на новеньком черном «мерседесе» отвез меня домой. В уже известный читателю гостевой дом монастыря Симтокха — Дзонг. А по дороге сообщил, что авто, с ним и личным шофером, теперь закреплено за мной. По приказу королевской администрации.

Кстати, за наше с Кайманом отсутствие, к дому был подведено электричество, а также установлен холодильник с телефоном, что было весьма кстати.

У входа, широко улыбаясь, нас встретил юный Чонг, сообщив, что меня приглашает на ужин настоятель.

— Передай ему, что я весьма польщен и обязательно буду, — потрепал я мальчишку по бритой голове, после чего отпустил машину.

Когда на землю опустились вечерние тени, мы сидели с учителем короля в скромной трапезной, подкреплялись, чем бог послал, и вели неторопливую беседу.

В отличие от ламы Норбу — явного материалиста, лама Дже Цонкап был идеалистом и философом. Он излагал свои жизненные наблюдения, прилагая их к теологическим канонам, а также рассуждал по поводу Йогачары с Трипитакой[199] в которых собеседник, был дуб дубом.

Кое — что, я, конечно, знал, поскольку в свое время изучал курс мировых религий, а теперь чуть поднатаскался. Однако многое было непонятным.

Тем не менее, оракул сидел скрестив ноги за столом с умным видом, иногда вставляя какую-то хрень и всячески напускал тумана.

— У вас глубокий склад ума, — изрек в конце ужина мудрый старец. — А почему бы ламе Уваате не написать трактат?

Я едва не подавился орехом, который жевал. — В смысле?

— О своей жизни. Вы много путешествовали, созерцали, к тому же имеете божественный дар. Это заслуживает внимания.

— Вы так считаете, уважаемый кущо-ла?

— Да.

— Нужно подумать.

Вернувшись назад при сиянии звезд, я вошел в дом, поднялся по ступеням на второй этаж, вошел в зал и поднял трубку телефона. Мне откликнулся долгий гудок. Аппарат работал.

— Отлично, — брякнул ее на рычаг, вслед за чем отправился на кухню, где открыл дверцу холодильника. Помимо всяческой еды, фруктов и сладостей, на одной из полок блестели несколько разнокалиберных бутылок.