Веда Талагаева - Нереально

— Мы нарушили инструкции, — недовольно заметила я, в глубине души зная, что сама же пошла у нее на поводу.

— Почему? — искренне удивилась Сима, — Мы совершили то уголовно наказуемое деяние, которое от нас требовалось. Вломились в бар Риты и перевернули его вверх дном. Пуговицы там нет, значит, Серый забрал ее с собой. А теперь, когда мы это выяснили, можем действовать как хотим во благо операции. Так?

— Так, — скрепя сердце согласилась я, — Ладно, уговорила. К пуговицам претензий нет. Что там видно?

Сима глядела в бинокль на место предстоящего обмена. Это был овраг между двумя частями кладбища — новой, выходящей на поле вдоль дороги на Князев, и старой, прилегающей к шоссе. Там, в низине, поросшей бузиной и орешником, тоже было много могил, в том числе и старинных. Надгробие, увиденное Симой с подачи медиума Миши Королева, находилось на самом дне оврага на достаточно чистом пространстве. Кусты и крапива произрастали в отдалении от черного мраморного куба, обточенного в виде крышки гроба. Его верхняя грань торчала из травы, тускло блестя, почти не тронутая временем.

— Мама и Маша идут, — одними губами проговорила Сима, подавшись вперед, — И он…они все пришли.

Я забрала у нее бинокль. Строго говоря, наше укрытие было расположено на склоне оврага, прямо над могилой князя Чернолесского, и увидеть ее можно было и без помощи оптики, но бинокль помогал различать подробности. Пуговицы, к примеру. Я увидела внизу маму. Она шла, держа в одной руке обрез, другой вела за руку Машу. Красный плащик девочки был очень хорошо виден среди листвы и надгробий. С противоположной стороны оврага шли Машины родичи. Возглавлял их тот, кого Волкодав назвал Волковым, а Маша Серым. Позади, держа руки за спиной, шли Рита и брат Серого Игорь. Мама придержала Машу, обхватив ее за плечи и притянув к себе. Девочка показалась мне спокойной, не смотря на то, что мама приставила к ее голове дуло обреза. Серый и его спутники увидели маму и остановились, не дойдя до памятника. Теперь черная плита разделала обе стороны, как пограничный рубеж. Несколько минут было тихо. Мама заговорила первой.

— Принес пуговицу? — слова из нашего укрытия тоже были слышны, их доносил ветер, гулявший по склонам оврага.

Серый ухмыльнулся одними тонкими губами. Глаза, глубоко посаженные, темные не смеялись. Оборотень вынул из кармана правую руку и показал лежащую на ладони большую деревянную пуговицу. Бинокль хорошо приближал, я смогла рассмотреть, что это та самая пуговица с портрета князя Чернолесского. Я жестом показала Симе, чтобы она взяла Серого на мушку. Рябины вокруг нас яростно шелестели под порывами ветра, и меня это здорово напрягало.

— Отпусти ребенка, — низким, как вой полуночной собаки, голосом проговорил Серый.

Мама спокойно покачала головой.

— Сначала пуговица.

— Я ее сожгу к чертовой матери, — пообещал Серый.

— А я из нее решето сделаю, — возразила мама.

Серый сделал шаг вперед, Рита и Игорь вынули руки из-за спины, в них оказались пушки такого же, как пистолет Волкодава, сорок пятого калибра. Маму это не удивило, она не двинулась с места, продолжая целиться Маше в висок.

— Сначала пуговица, — повторила она.

Серый сделал еще шаг и бросил пуговицу на могильную плиту. Резкий шорох, отличавшийся от шума ветра в листве, послышался слишком близко от меня. Сигнал тревоги, прозвучавший в моем сознании, запоздал: в ту же секунду мне в висок ткнулся холодный металл.

— Ну-ка замерли и не квакаем, — женщина, вынырнувшая из кустов у меня за спиной, один пистолет держала у моего виска, второй у затылка Симы.

Где же я видела эту бабу? Блин, да ведь это уборщица из бара. Ее-то мы в расчет не взяли, а она тоже оказалась обращенной.

— Организованно спускаемся вниз, деточки, — сквозь зубы процедила волчица.

Нам пришлось выполнить ее приказ. Скользя ногами по траве, мы выбрались из бузины на край оврага и начали спускаться вниз. Теперь происходящее возле могилы князя было видно и слышно еще лучше. Обнимая Машу одной рукой, мама приблизилась к плите. Рита и Игорь продолжали целиться из своих сорок пятых.

— Отпусти ребенка, — снова низко угрожающе проурчал Серый.

Мама толкнула девочку вперед. Маша отлетела от нее и оказалась рядом с памятником, на полпути между мамой и Волковым. Целя из обреза ей в спину, мама нагнулась к пуговице.

— Все в порядке, — ее слова были адресованы Маше, которая, получив свободу не обрадовалась, а задышала громко и хрипло.

Не разжимая губ, Серый издал смешок, полный издевки.

— Ты почти провернула это дело, Калашникова, — сказал он маме, и его верхняя губа приподнялась, обнажая зубы не в улыбке, а в оскале, — Думала прижать меня моими слабостями. Но у тебя самой слабости те же. Вот, смотри.

Он, мама и остальные повернулись в сторону склона и увидели милую картину: тетка с двумя пистолетами ведет к месту встречи нас с Симой. Маша тихо пискнула и схватилась за щеки.

— Ах, Маша, ты меня огорчила, — с укором заметил Серый, — Ты нас всех продала, заложила людям. Вот только про то, что Люда одна из нас я тебе рассказывать не стал. Потому что так и знал, что тебе нельзя верить.

Маша беспомощно захлопала глазами. Серый выхватил из кармана черной кожаной куртки пистолет и выстрелил в маму, прежде, чем она успела нагнуться и поднять с плиты пуговицу. Но Маша вдруг нырнула на землю и бросилась вервольфу в ноги. Он упал на спину, и выстрел, нацеленный в грудь, задел лишь мамино плечо. Мама упала, и я поняла, что терять больше нечего. Я выкрутила руку, державшую пистолет у моего виска, а Сима перехватила вторую. Волчица оказалась сильной даже в человеческом обличии. Она расшвыряла нас в разные стороны. Но Симе удалось быстро вскочить на ноги и сбить тетку с ног. Она уселась Люде на спину и выстрелила навскидку в Игоря и в Риту. Рита упала на месте навзничь, а раненый Игорь успел плюхнуться в траву. Меня Люда отшвырнула так, что я ударилась головой о бортик черного надгробия. В голове засверкали звезды, каждая из этих вспышек сопровождалась адской болью. Мой пистолет отлетел от меня в сторону и лежал на земле чуть левее памятника. Потеряв на секунду ориентацию и способность воспринимать происходящее, я могла понять только, что мне нужно поднять пистолет и поползла за ним, забыв всякую осторожность. Я доползла и даже взялась пальцами за рукоять, но мое запястье вдруг больно придавили каблуком остроносого черного «казака».

— Вы грамотно рассчитали время встречи, — Серый стоял надо мной и смотрел сверху вниз, но не на меня, а на маму, лежавшую в стороне и беспомощно державшуюся за плечо, — Солнце еще не зашло, и мы не можем принять истинный вид. Но для тебя, Зинаида…