Наталья Лебедева - Крысиная башня

— Я не хочу о ней говорить, — Мельник вздрогнул. Соколов тревожил его. Мало того что он оказался настоящим медиумом и умело скрывал это, он еще интересовался жизнью Мельника, он знал о Саше. Мельнику не нравилась интонация, с которой он произносил ее имя.

— Почему? — Казалось, что Соколов искренне расстроен. Официант забрал у него пустую тарелку, поставил на стол второе, и Соколов вонзил нож в брызжущий жиром кусок свинины, — Я ведь могу помочь. На операцию и реабилитацию нужны деньги. Они у меня есть.

— Вы предлагаете мне их взять?

— Да. Почему бы нет?

— И я должен буду проиграть?

— Да.

— Вам что, так важно выиграть это шоу? Зачем?

— У меня есть причины, — Соколов ответил уклончиво, но Мельнику было все равно. Гораздо важнее ему было знать, что происходит сейчас.

— А почему бы вам не продолжить травить меня туманом?

— С чего вы решили, что туман — моих рук дело?

— А чьих же еще? Больше медиумов в проекте нет.

— Откуда вы знаете? До сегодняшнего дня вы и про меня думали, что я — шарлатан.

— В любом случае, — сказал Мельник, секунду подумав, — вы достаточно сильны, чтобы победить меня самостоятельно. Ну и туман, кто бы ни напускал его, вам на руку. Учитывая то, что редакторы со мной не работают, остается возможность, что на следующем испытании я вообще ничего не скажу. Так зачем вам тратить деньги?

— Потому что я хочу не только выиграть, но и помочь чудесной девушке Саше.

— Вас это не касается.

— Зря вы так. Возьмите деньги.

— Деньги мне не нужны.

— Не порите чепухи! Конечно, нужны. Какую сумму и на какой счет перевести? — Сколов потянулся к внутреннему карману пиджака и достал записную книжку.

Одновременно в голове у Мельника возникла притягательная мысль: он мог сейчас сказать «да» и отправиться домой. Прийти к Саше спасителем, обнять ее, дотронуться губами до ее прохладного лба. Взять в руки ее маленькую, тонкую, пахнущую резиновым клеем ладонь. Пережить мучительное ожидание, когда губы медленно и нерешительно опускаются к губам. Острая волна желания накатила на Мельника, но что-то шевельнулось у него за пазухой. Он вздрогнул от неожиданности и освободился от навязанного ему Соколовым видения. Острые коготки крысы быстро и часто царапали его грудь. Мельник опустил взгляд и увидел под лацканом пальто цепкий взгляд налитых кровью глазок. Он посмотрел на Соколова и вдруг увидел неприятного старика, который изо всех сил старался казаться хорошим.

Большая смуглая ладонь Мельника легла на ухоженную стариковскую руку. Движение было размашистым и сильным, будто хищная птица камнем упала с неба на бледную выползшую из-под земли тварь.

— Я не возьму ваших денег, — сказал Мельник, повинуясь внутреннему чувству. Его неприязнь к Соколову росла с каждой секундой. Он не мог сформулировать причин, но точно знал, что у него нельзя брать денег.

— Вы думаете, что сможете спасти ее сами, без медицины? Вы ошибаетесь. Вы не так уж сильны. Вам кажется, что вы помогаете ей больше, чем врачи, но однажды — щелк! — вы сделаете ошибку, ее сердце вырвется из-под вашего контроля, и вы не успеете его подхватить. Все будет кончено в считаные секунды. Отказываясь от денег, вы рискуете ее жизнью.

— Ничего, я готов к риску.

— И Саша готова?

— Безусловно, готова.

Они замолчали. Мельник пытался понять, правдивы ли сказанные им слова, действительно ли он не хочет брать денег и верит ли в то, что его рука надежнее хирургических скальпелей.

— Вы ничего не можете знать о моих силах наверняка, — сказал он наконец.

— Почему нет? — поинтересовался Соколов.

— А почему да?

Соколов промолчал, отправил в рот кусок мяса и начал жевать, не спуская глаз с Мельника. Во взгляде его было превосходство. Мельник стал закипать:

— Если вы можете видеть такие тонкие вещи, почему же тогда не играли честно? Почему говорили слова, которые писали вам редакторы?

— То есть вы действительно не понимаете природы наших с вами способностей? — спросил Соколов. Его глаза пристально смотрели на Мельника.

Мельник отметил их водянистый, блеклый цвет, болезненно-желтый оттенок белков и красные прожилки. Он увидел, какой тонкой кажется кожа лица, какой беззащитной и мягкой, и как густо покрыта она мельчайшими морщинками. Теперь ему казалось, что Соколову больше пятидесяти, гораздо больше. Он уже не был похож на отца. В нем не осталось ни капли благородства.

Крыса за пазухой Мельника коротко пискнула — словно бы в знак согласия. Она тоже видела Соколова таким.

— Тогда я объясню, — продолжил Соколов. — Чтобы вы ясно представляли себе, о чем мы говорим. И мне даже странно, что приходится обсуждать такие очевидные вещи — вы же видите, что происходит с Сашей. Энергия, которую мы тратим на реализацию нашего с вами Дара, не приходит ниоткуда. Каждый раз, когда мы прилагаем некое усилие, мы вычерпываем резервы нашего тела, которые в иной ситуации остались бы нетронутыми. Вы понимаете, о чем я? Где тонко, там рвется, Вячеслав, где тонко, там рвется. У Саши сдало сердце. Что сдаст у вас?

Мельник молчал. Соколов отпил кофе из крохотной чашки и улыбнулся так, словно молчание и было тем ответом, которого он ждал.

— Вот видите, — сказал он, — поэтому я пользуюсь услугами редакторов. И поэтому однажды вас разобьет, например, инсульт. Ваша рука разожмется, и сердце Саши выпадет из нее. В никуда. Так что возьмите деньги.

Мельник встал, ничего не ответив. Голова его была холодной и ясной. Он вышел на улицу и почувствовал на своем лице капли холодного осеннего дождя. Крыса недовольно запищала — ей не нравилась сырость. Мельник поднял воротник пальто и, шагнув вперед, потерял сознание.

Соколов остался сидеть в кафе. Спешить ему было некуда, он знал, что сейчас там, на улице, с Мельником происходят важные вещи, которым он не должен мешать. Он заказал дорогого коньяка и медленно пил его, глядя на городские огни за темным окном.

Мельник удивлял и тревожил Соколова. Все, что Соколов сказал ему про исчерпаемость ресурсов, было правдой. На собственном опыте он не раз убеждался в этом, но вот в Мельнике никакой усталости тела не видел. Холод в расчет не шел, поскольку он был всего лишь следствием сильнейшего напряжения, которое его соперник испытывал в последнее время.

Сам Соколов никогда бы не рискнул на такое мощное воздействие на таком большом расстоянии и плохо представлял, как Мельнику вообще удается не просто дотягиваться до Саши, находящейся в двухстах километрах от него, но и влиять на ее сердце.

Избавляться от соперника нужно было срочно. Он ставил под угрозу победу Соколова в шоу, и это выводило его из себя: в жизни его было уже достаточно проигрышей.