Дин Кунц - Безжалостный

Бут оставался лежать на полу, но Пенни, осторожно подходя к нему, по-прежнему держала пистолет обеими руками. Ударом ноги отбросила его пистолет, обошла кругом, стараясь не наступать в кровь и на ошметки мозга, убедилась, что он мертв.

Я сунул пистолет в кобуру. Рука болела.

– Оставайся на месте, Майло! – крикнула Пенни, повернувшись к коридору на кухню. – Мы в порядке. Оставайся на месте.

В ушах у меня по-прежнему звенело, но слух уже вернулся. Пенни подошла ко мне, мы обнялись.

– Все в порядке? – спросил я.

– Нет. Я не хотела этого делать, никогда.

– Убей или умри, – пробормотал я. – Ты все сделала правильно, именно то, что и должна была сделать.

– Ты тоже. Господи, я дрожу с головы до ног, с ног до головы.

– Я действовал недостаточно быстро.

– Достаточно, – не согласилась она. – Уолберта все равно бы убили, ты не мог ничего изменить. Они пришли сюда, чтобы убить его. А потом устроить засаду, чтобы убить нас.

– Каким образом они узнали, что мы придем сюда? – спросил я, понимая, что она права.

– Как эти мерзавцы все узнают? Подумаем об этом позже. Мы должны выбраться отсюда. Запри парадную дверь, задерни занавески в гостиной, чтобы через арку никто не мог увидеть прихожую. Я протру кофейные кружки на кухне, протру все, к чему мы могли прикасаться.

Она торопливо скрылась в коридоре, а я, лавируя между трупами, добрался до парадной двери, стараясь не думать о влажных ошметках на полу.

Мои мокрые от пота пальцы соскользнули с барашка врезного замка, когда я попытался повернуть его не в ту сторону. Наконец я запер дверь на замок и рукавом протер барашек, чтобы не оставлять отпечатки пальцев.

Вроде бы помнил, что Уолберт, впустив нас в дом, сам закрыл дверь. Никто из нас ручки не касался, но на всякий случай я протер и ее.

Звон в ушах стих, но я услышал другой шум, доносящийся снаружи. К дому приближался автомобиль.

Я приподнял занавеску, закрывающую одно из узких, высоких окон у двери.

На подъездной дорожке, у крыльца, стоял темно-зеленый седан, на котором, скорее всего, приехали Бут и Освальд.

Из тумана появился черный «Хаммер», такой же грозный, как боевые машины пехоты, отталкиваясь от которых его и спроектировали. Он припарковался за седаном, горой возвышаясь над ним, водитель не заглушил двигатель, не выключил фары, обычные и противотуманные.

Двери открылись, как люки космического корабля, трое мужчин спустились на землю. Даже в тумане я сумел разглядеть, что один из них – Ширман Ваксс.

Нам противостояла организация, все так, и звалась она не Национальным обществом литературных и художественных критиков.

Ваксс держал у левого уха мобильник, и за моей спиной, в одном из карманов Бута зазвучала мелодия песни Рода Стюарта «Ты думаешь, я – секси».

Я отвернулся от входной двери, пересек прихожую, лавируя между трупами, лужами крови и ошметками мозга, и поспешил на кухню, тогда как телефон Бута зазвонил вновь.

Глава 52

На кухне Пенни посудным полотенцем полировала кофейную кружку, а Майло бумажным стирал отпечатки пальцев со стакана, из которого пил сок.

Возможно, вновь дало о себе знать мое богатое воображение, но у меня сложилось ощущение, что за те несколько минут, что мы не виделись, Майло переменился, будто произошедшее в прихожей (он ничего не видел, но мог все себе представить) лишило его немалой доли наивности и стало частью жизненного опыта, который остается до конца жизни.

Когда он посмотрел на меня, в его прекрасных синих глазах появились тени, которых раньше никогда не было. Лицо побледнело, губы побледнели, руки стали молочно-белыми, словно вся кровь прилила к сердцу после потрясения, которое он испытал, стоя на кухне и слушая, как его родители убивали, чтобы не убили их.

Я хотел поднять его на руки, крепко прижать к себе, поцеловать, поговорить с ним об этом ужасном событии, но этим только гарантировал как его смерть, так и свою. Сложилась ситуация, когда мы полностью потеряли контроль над нашими жизнями.

– Ваксс здесь, – сообщил я, – и не один.

Пенни бросила полотенце, поставила кружку, вытащила пистолет, а я обнаружил, что держу пистолет в руке, хотя и не помнил, что достал его из кобуры, пока бежал по коридору.

Раздался дверной звонок.

Мобильник Бута в последний раз отыграл несколько нот «Ты думаешь, что я – секси» и перевел звонок Ваксса на голосовую почту.

Я уже открывал дверь черного хода.

– Не на юг, – предупредил я. – Они могут нас увидеть, прежде чем мы скроемся в тумане.

Я пропустил всех на заднее крыльцо, вышел последним, притворив за собой дверь.

– Прямо на восток, – продолжил я, – через двор, к лесу. Обогнем луг, добираясь до «Маунтинера».

Мы уже собрались спускаться, когда внезапный рев двигателя заставил нас замереть.

Из-за южного угла дома появился «Хаммер», большой и черный, словно катафалк, выехал на лужайку, широкие шины не проскальзывали по мокрой траве.

Вместо того чтобы повернуть направо и припарковаться у заднего крыльца, блокируя нам отход, «Хаммер» проследовал на восток. Водитель не посмотрел в нашу сторону, а потому и не увидел нас.

Огромный автомобиль исчез в утреннем тумане, лучи фар расползлись, превратившись в два пятна неземного, колдовского света.

Вероятно, он хотел припарковаться на достаточном расстоянии от дома, чтобы мы, если бы пришли, как эти типы и надеялись, решили, что дом пуст. Я не сомневался, что Бут и Освальд точно так же убрали бы с подъездной дорожки и седан, если бы приехали раньше нас.

Невидимый от дома «Хаммер» остановился. Водитель заглушил двигатель и погасил фары.

Если он собирался вернуться в дом, мы не могли идти на восток, не рискуя столкнуться с ним. Громко хлопнула водительская дверца. Он возвращался к дому на своих двоих.

Для нас оставался только один путь – на север, подальше от дома, потом на запад, через шоссе, далее на юг и, наконец, на восток, с еще одним пересечением шоссе, к «Маунтинеру».

Я указал на север, Пенни кивнула, и мы трое уже спустились вниз на одну ступеньку, когда услышали голоса: двое мужчин обходили северный угол дома, несомненно, направляясь к двери черного хода. Мы могли остаться незамеченными, лишь быстро ретировавшись на кухню.

Понятное дело, Пенни не хотелось вновь возвращаться в дом, и на мгновение она замялась. Но тут же поняла, что мы не можем даже пытаться захватить этих двоих мужчин врасплох и убить, потому что был еще водитель и четвертый мужчина у парадной двери, которых переполошили бы выстрелы. И наша удача не могла вечно оставаться с нами.

А кроме того, здесь, на открытой местности, мы не могли уберечь Майло от ответного огня.