Наталья Александрова - Последняя загадка Ивана Грозного

– Не знаю, не представляю, что делать дальше! – воскликнула Лариса, вскочив со стула. – Неприятности разрастаются как снежный ком, а проку от наших поисков никакого! Даже то, что удалось отыскать – и то потеряли! Всего-то нашла я какую-то старую открытку, да и ту у меня отобрали! Мы, как в детской игре, вернулись на самое начало пути…

– Ну, не совсем, – возразил Володя, – ту открытку я отсканировал, ее изображение есть у меня в компьютере, как и фотография египетской кошки, которую ты мне прислала из Эрмитажа…

Он постучал по клавишам компьютера, и на экране появились два изображения одной и той же каменной кошки – фотография, сделанная Ларисой на ее телефон, и старинная открытка…

– Ну, и что это нам дает? – раздраженно проговорила Лариса, склонившись над экраном.

– Пока не знаю, – вздохнул Володя, увеличивая изображения и рассматривая их по частям. – И тут, и там одна и та же статуя. Самой статуе почти четыре тысячи лет, открытке – примерно сто. Она напечатана небольшим тиражом, не больше двухсот экземпляров.

– Почему же тогда номер у нее четырехзначный? – машинально спросила Лариса. У нее не было никаких продуктивных мыслей, просто хотелось что-то возразить Володе.

Вообще хотелось спорить и ругаться – очевидно, так повлияли на нее вчерашние события.

– Что? – Володя увеличил фрагмент с номером открытки и удивленно протянул: – Правда, четырехзначный… хотя для такого тиража нужны номера только от первого до двухсотого… ничего не понимаю! А инвентарный номер каменной кошки тоже четырехзначный… в этом что-то кроется, но вот что?

– Да ничего в этом нет! – резко проговорила Лариса.

Ее раздражало и непонятное упорство, с которым Володя бился над этой бессмысленной загадкой, и собственное слабоволие. Ведь давала же она слово себе вчера перед сном – утром уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. А он пускай тут сам, как хочет. Женщина, видите ли, тут не останется! Да кому он нужен-то?

Пора наконец ей заняться своей собственной жизнью, в конце концов, ей не двенадцать лет, как тому мальчишке, с которым она столкнулась в Эрмитаже! Это в его возрасте не жалко времени на пустые поиски, в его возрасте все интересно – и загадки Древнего Египта, и тайны, скрытые в других, давно минувших временах, в других странах, на другой широте и долготе…

– На другой широте и долготе… – повторила она вслух.

– Что? – удивленно переспросил Володя. – Что ты сказала?

– Да ничего стоящего! – отмахнулась она. – В Эрмитаже я разговаривала с таким умным мальчиком, типичным отличником, и он сказал что-то про широту и долготу.

– А ведь это идея! – загорелся Володя. – Эти четырехзначные числа очень даже могут быть широтой и долготой какого-то места!

– Заранее тебя предупреждаю – я больше никуда не поеду неизвестно зачем! Если ты сейчас заявишь, что эти цифры – координаты древнего храма в Египте или захоронения какого-нибудь фараона, и скажешь, что я должна мчаться на другой конец света только для того, чтобы проверить очередную твою гениальную догадку…

– А только что говорила, что хочешь разгадать загадку… – вздохнул Володя, – все женщины одинаковы – непостоянны, неуравновешенны и взбалмошны…

– И после таких слов ты рассчитываешь, что я…

– Вовсе нет! – перебил ее Володя, снова барабаня пальцами по клавиатуре. – Место, координаты которого определяются этими цифрами, находится где-то совсем близко! Вот смотри, инвентарный номер статуи – 6024, номер открытки – 3032. Для сравнения, географические координаты Петербурга – 59 градусов 57 минут северной широты и 30 градусов 19 минут восточной долготы. То есть то место, которое определяется цифрами с открытки и таблички, находится немного севернее и западнее Санкт-Петербурга.

Володя вывел на экран карту Ленинградской области, нашел на ней нужное место.

– Вот, это здесь! – проговорил он каким-то странным приглушенным голосом. – Село Коммунарское!

– Ну и что? – фыркнула Лариса. – Что это доказывает? Может быть, это случайное совпадение!

– Нет, не может! – возразил Володя. – Во-первых, то, что эти цифры совпали с координатами большого старинного села, говорит о том, что это не случайность. Если бы это было случайностью, координаты указали бы нам точку в лесу или на болоте. А тут и широта, и долгота совпали с большой точностью…

Лариса слушала, но на ее лице было выражение сомнения и недовольства.

– Но это не все! Я не случайно сказал, что село это большое и старинное. Я там не раз бывал, пока со мной не случилось… – Володя не договорил фразу, но Лариса и без того поняла, что он имеет в виду.

– Так вот, до революции это село называлось Спасо-Преображенским, по названию тамошней церкви. Эта церковь была очень старой, пятнадцатого века, и удивительно красивой, редкий образец древнерусской архитектуры на Северо-Западе…

– Была? – переспросила Лариса.

– Вот именно – была! – кивнул ее собеседник. – На этом месте шли бои, и церковь разрушена, от нее остались руины. Но я видел ее довоенные фотографии. Красота необычайная! Поэтому я с несколькими архитекторами ездил туда лет десять назад. По просьбе одного частного благотворительного фонда мы осматривали руины и оценивали, во что обошлось бы восстановление и реставрация этой церкви. Потом тот фонд разорился, и из проекта ничего не вышло.

– Ну, и что ты хочешь сказать? – сухо осведомилась Лариса, догадываясь уже, что последует.

– Да только то, что Спасо-Преображенская церковь пятнадцатого века – очень подходящее место.

– Подходящее для чего?

– Для того, чтобы спрятать там какую-то очень важную и ценную вещь. Какой-то артефакт.

– Никуда не поеду! – отрезала Лариса.

Но сказала она это по инерции, зная уже, что ехать надо. Володя тоже это понял.

– Ты ведь сама говорила, что нас не оставят в покое. Стало быть, нужно разгадать эту загадку, – спокойно заметил он.

Лариса хотела крикнуть, что ему-то ничего не грозит, он как сидел в своей квартире, в покое и безопасности, так и будет сидеть, это ее преследуют все, кому не лень, и там, за городом, на безлюдье, вполне могут поймать и даже убить.

Но ничего не сказала.

«Будь что будет, – решила она, – я поеду!»

В лесу все больше темнело, скрипели деревья, страшно ухал филин. Дороги уже вовсе не было видно, но старик все шел, словно видел в темноте, как кошка.

Антип совсем было пригорюнился, но вдруг лошадка пошла быстрее, а вскоре деревья впереди расступились, и они выбрались на поляну, посреди которой стояла небольшая избушка.

Прямо к этой избушке и правил старик.

Видно было, что он здесь не в первый раз. Антипову лошадь он привязал к коновязи, дал ей сена, только после этого вместе с Антипом вошел в избу, перекрестился на иконы. Первым делом растопил печь, достал из деревянного короба хлеб и солонину, собрал на стол. Антип немного успокоился, но все никак не мог понять, кто же такой этот старик и чего от него ждать.