Малах ха-Мавет (СИ) - Федорченко Юлия

Пока Хетт таращилась на облезлые навесные шкафчики, Райс спрашивал отца о каких-то мелочах, разбирая пакеты с продуктами. Перед визитом сюда они зашли в магазин, так как старик почти не выходил из дома. Райс утверждал, что стал абсолютно другим человеком, но он заботился об отце так, как и положено сыну, и у Хетт опять зародились сомнения, а не выдавал ли он желаемое за действительное?

Зашипел чайник. Старик сначала разлил по чашкам кипяток, а потом, спохватившись, бросил в них по щепотке чая. Положил перед каждым чайную ложку и салфетку, пододвинул сахарницу к центру стола и только тогда опустился на свой табурет.

— Любишь сладкое? — дружелюбно спросил он Хетт, указывая на хрустальную вазочку с печеньем. Снова засуетился, подорвался со стула и вытащил из шкафчика пыльную коробку конфет. Сел. — Вот. Пожалуйста, угощайся.

— Спасибо, — поблагодарила Хетт, не желая показаться грубой, однако к угощению не притронулась. Печенье выглядело каменным, да и конфеты, пожалуй, лежали здесь со времен палеолита.

Над чашкой поднимался горячий пар. Натянув рукава до кончиков пальцев, чтобы не обжечься, Хетт взяла чашку и с удовольствием ощутила, как по рукам разливается приятное тепло. Райс, не глядя, сунул в рот обломок печенья, прожевал и еле проглотил.

— Давно живете один? — поинтересовалась Хетт.

— Давно, — ответил старик, и его морщинистое лицо омрачилось печалью. — Сын у меня был… Джаспером звали. Но он умер много лет назад. Вот как похоронили его… так я один и остался.

— А что с ним случилось?

Райс послал ей предупреждающий взгляд, и Хетт скорчила виноватую мину. Она ни в чем не раскаивалась, но каратель мог вышвырнуть ее отсюда раньше, чем ей бы удалось что-нибудь разузнать. Повисла длинная пауза, и стало совсем тихо, лишь ровно тикали настенные часы, отсчитывая секунды. Старик поднес чашку ко рту и тут же поставил обратно.

— Заболел, — сказал он.

Каратель поморщился, словно ему была неприятна эта неумелая ложь. Вновь завладев вниманием Хетт, Райс покачал головой. Он намекал, что пора бы сменить тему, но старик сам поспешил ей на помощь:

— Я вот когда его разглядел… — он кивнул на Райса и улыбнулся, — подумал, что это сын мой вернулся. Бросился расцеловывать. А потом опомнился… — вздохнул он, — не бывает ведь такого… что мертвые возвращаются домой.

На глаза старику внезапно навернулись слезы, и он вытер их дрожащей рукой. У Райса как будто что-то затрепыхалось в горле, он не мог говорить, лишь смертельно побледнел под своими веснушками. Пробормотав извинения, его отец достал из нагрудного кармана платок, протер очки и опять водрузил их на нос.

— Но как похож! Вылитый Джаспер. Даже сейчас иногда ошибаюсь. Соседке рассказал, а она не поверила. Сказала, что я совсем сбрендил, — он демонстративно покрутил пальцем у виска. — Старая дурища.

С минуту молчали, прихлебывая чай.

— Может, посмотрим телевизор? — предложил Райс.

Никто не возражал, и вместе с чашками они переместились в гостиную. Повозившись с антенной, Райс настроился на новостной канал, и еще полчаса прошло под унылый бубнеж теледиктора. Извинившись, Хетт отлучилась в уборную. На обратном пути она задержалась в коридоре и затаила дыхание. Райс что-то бурно обсуждал с отцом и, даже обратив внимание на долгое отсутствие Хетт, вряд ли бы бросился ее искать.

Хетт по очереди заглянула в две оставшиеся комнаты. Одна из них оказалась бывшей комнатой подростка. Все стены были обвешаны поблекшими плакатами музыкальных групп, о которых она никогда не слышала. В углу стояла акустическая гитара с двумя оборванными струнами и треснутой декой. Сквозь грязное окно еле проникал свет. Стул был отодвинут, а на гладкой поверхности стола громоздилась внушительная стопка альбомов с фотографиями. Хетт подошла ближе и взяла верхний альбом.

На первом же снимке был запечатлен рыжеволосый мальчик, счастливо улыбающийся в камеру. Хетт наклонилась к фотографии, изучая ее, затем перелистнула несколько страниц. Тот же ребенок, только чуть постарше. Челка падает на глаза. Хмурый, руки в карманах, явно на что-то сердится. Возможно, на мать, которая стоит рядом.

Хетт взяла из стопки другой альбом. Открыла его на середине и ахнула: со снимка на нее глядел Райс, такой, каким она видела его всего пару минут назад. Да, это действительно он, тут нет никакой ошибки. Разве что в мире совершенно случайно появился точно такой же парень… но таких совпадений не бывает.

Из гостиной все еще доносились голоса, и Хетт, чувствуя себя в полной безопасности, без малейших зазрений совести листала очередной альбом. В отличие от предыдущих, тут все фотографии были небольшими и квадратными, обрамленными широкой белой рамкой, всего по четыре снимка на страницу. На одной из страниц не хватало фото, осталось пустое место под пленочными уголками.

На миг Хетт остолбенела.

А потом ее прошиб холодный пот. Не веря, не желая верить, непослушными пальцами Хетт извлекла из заднего кармана брюк измятую фотокарточку. Пошатываясь, Хетт сравнила снимок с остальными и вставила его под уголки. С центра страницы на нее смотрела Шена: радостная и полная жизни.

Но ведь там…

…сзади…

…написано СМЕРТЬ…

— Что ты тут делаешь?

Хетт дернулась, выронив альбом. При падении он раскрылся, но она тут же торопливо подобрала его с пола. Голова у Хетт пошла кругом, в ушах зазвенело. Райс посмотрел сперва на альбом, потом на нее, и спокойно поинтересовался:

— Ну что, убедилась? Там есть мои фотографии.

— Да, — просипела она еле слышно. Мысленно проклиная свою неосмотрительность, Хетт нащупала ладонью опору. — Боже, как ты меня напугал…

— А нечего рыться в чужих вещах.

Они вернулись в гостиную, и весь остаток вечера Хетт просидела как на иголках. Райс ничего не заподозрил. По всей видимости, он даже не догадывался, что фотография Шены с компрометирующей надписью на обороте побывала в руках у Сидни, Трис, а потом досталась Хетт… иначе разговаривал бы с напарницей в совершенно другом тоне. Райс был карателем. Ему не надо было притворяться.

Хетт все еще отказывалась верить, что он и есть убийца. Нет, этого не может быть! Но снимок Шены лежал там раньше, и кто-то его вынул. И написал сзади СМЕРТЬ… Или же это все роковое стечение обстоятельств? Неудачная шутка судьбы? И там была иная, безобидная фотография? Она еще и оставила эту карточку в альбоме! Хетт заерзала в кресле. Понимая, что ей может грозить смертельная опасность, она порывалась уйти, но подходящий предлог никак не шел на ум.

— А ты чем-нибудь интересуешься? — спросил ее старик. — Какие-то хобби?

Она вздрогнула от неожиданности, затем пробормотала:

— М-м… да особенно ничем.

— Мой Джаспер увлекался фотографией, — гордо заявил старик, вновь заводя разговор о сыне. — На восемь лет я купил ему в подарок Полароид. У меня остались его альбомы… — Хетт почудилось, что ее сердце оборвалось и упало куда-то в ноги, — не хочешь взглянуть?

— Э… Может быть, в другой раз, — вымолвила она пересохшим горлом.

— Жаль.

Тень неудовольствия промелькнула в глазах Райса, и Хетт тяжело сглотнула и послала ему мученическую улыбку, боясь ненароком выдать себя. Так это Джаспер сфотографировал Шену? Тогда, выходит, он знал ее раньше… И отец его, возможно, тоже знал… Никто бы не стал писать СМЕРТЬ на снимке девушки с улицы.

— А потом Джаспер случайно уронил фотоаппарат, — продолжил старик, — и сказал, что больше не хочет фотографировать. Дети! С ними всегда так. Постоянно находят себе что-то новое.

— Это не была случайность, — внезапно сказал Райс.

— Чего?..

— Я его не уронил, — пояснил тот, — а разбил специально. — Старик вытаращился на него, приоткрыв рот. — Полароид, — повторил Райс.

Хетт вскочила.

— Пожалуй, мне уже пора, — она отряхнула брюки от невидимых пылинок. — Спасибо за чай. Меня, э-э, родители ждут к ужину. Большое спасибо, — повторила Хетт, пятясь к двери, — было приятно познакомиться.