Юлия Басова - Миссия – любовь

– Да, я поняла. Мужик с татуировками.

– Его звали… Впрочем, не важно. Так вот, твой Ясный знал, что парни из охраны – простые смертные. Лучшие из смертных, кого я смог найти. Но они всего лишь делали свою работу. Он мог просто нейтрализовать их, а не ломать им кости, словно гигантская мясорубка.

На это мне нечего было возразить.

– Он отрубил голову моему помощнику, заставив его перед этим разорвать себе живот.

– Нет, нет, все было не так! – горячо возразила я. – Тот человек сам попросил Роберта…

– Ты бредишь! Как можно просить о таком? Согласись, это совсем неправдоподобно.

Я опустила взгляд, чтобы Вадим Олегович не увидел моего смятения. Внутренне я была согласна с ним. Зачем так жестоко и изощренно расправляться с уже поверженным противником, если просто защищаешь кого-то, а не помешан на мести и не ослеплен яростью?

– У тебя, кажется, погиб друг?

Я покраснела от неожиданности и спросила:

– Откуда вы…?

– Я знал Алексея. Его убили из-за тебя. И ты знаешь, кто это сделал. Ты давно догадалась, но боялась признаться в этом.

– Я думаю, что это не он! Роберт просто защищал меня, а Руднев не представлял никакой угрозы.

– Потенциальная угроза была. Ты сама это знаешь. Твои способности воздействуют на других со страшной силой. Под их влиянием личность меняется, и человек становится способным на самые безумные поступки. Твоему Ясному почудилось, что от Алексея исходит опасность, и он принял меры.

– Руднев был одним из вас? – спросила я.

– Да.

– Я люблю Роберта и не могу судить. Это не мое дело.

Вадим Олегович прищурился и спросил:

– А что ты скажешь, если завтра Ясному почудится, что голубой дружок из университета, который так и вертится вокруг тебя, оказывает тебе совсем недружеские знаки внимания, и убьет его, может быть, даже на твоих глазах?

Я в отчаянии закрыла лицо руками.

– А что, если Роберт Стронг решит, что ты слишком часто и с удовольствием улыбаешься своим друзьям, даже если они женщины, – продолжал Вадим Олегович, – и уничтожит их, всех до одного? Ты же понимаешь, что он становится неуправляемым маньяком, и каждая новая встреча с тобой усугубляет положение. Пойми, Стронг уже не в состоянии контролировать свои инстинкты! Он же не простой человек. Прежде всего это безжалостная машина для убийства, монстр, сметающий все на своем пути. Он не должен был любить, в нем просто нет такой программы, но это случилось. Невероятно, но случилось. И теперь он уничтожает все живое на своем пути. Однажды он убьет и тебя. И знаешь что? – Вадим Олегович пристально посмотрел на меня из-под очков. – Ему сразу станет легче. Он избавится от мании и снова станет исполнять свою миссию.

– Нет! Он не причинит мне зла! – запротестовала я. – Он старается быть нежным!

Последняя фраза была сказана уже не так уверенно, потому что я вспомнила слова Роберта. Он говорил, что готов разорвать меня на мелкие части, сделать мне больно и еле сдерживается от того, чтобы…

– Каждый его поцелуй будет причинять тебе нестерпимую боль, – упрямо повторял Вадим Олегович, – скажи, он стал избегать тебя, после того как понял, что причиняет тебе физические страдания своими ласками?

Я вспомнила, как мы с Робертом целовались на скамейке в маленьком сквере в районе станции метро «Авиамоторная», и обреченно признала, что на этот раз мой поклонник попал в яблочко. «Господи, неужели он говорит правду?» Я категорически отказывалась в это верить.

– Он убьет тебя, – уверенно твердил мой собеседник. – Нет. Даже если ему тяжело управлять своими порывами сейчас, он научится. Я дам ему столько времени, сколько понадобится, – твердо ответила я.

– Да пойми же ты наконец, что я – твой единственный шанс спастись. Твой дар крепнет, и скоро мужчины начнут толпами ходить за тобой. И разорвут на части при малейшей возможности. Ты думаешь, Стронг потерпит это? Он будет уничтожать всех, кого сочтет опасным для тебя, стараясь предвосхитить возможную угрозу. Ты понимаешь, сколько жертв будет на его совести? Да и на твоей тоже? Нормальная жизнь закончится. Ты хочешь, чтобы по твоей вине гибли невинные люди?

Вадим Олегович помолчал, потом подошел к столу и взял небольшой стаканчик с прозрачной жидкостью. Я догадалась, что это водка. Он залпом выпил содержимое стопки и вновь обернулся ко мне:

– Сейчас он избегает тебя, потому что не хочет причинять боль. Конечно же, я не исключаю, что Стронг действительно тебя любит. Но когда тебя возьмут в плотное кольцо многочисленные ухажеры, ему ничего не останется, как снова проявить самые темные стороны своей натуры. Пойми, тебя любит Ясный. А это значит, что его миссия теперь – любовь. Любовь к тебе, жестокая и непримиримая, сметающая все на своем пути. Он не в состоянии думать ни о чем другом, кроме тебя. В какой-то момент он поймет, что так не может больше продолжаться, и ему покажется, что лучший выход – просто уничтожить объект своей безумной страсти.

Я не хотела верить ни единому слову этого человека, но он был так убедителен, что внутри все сжалось от смертельной тоски. Нет, мне не было страшно за свою жизнь. Скорее, даже хотелось умереть, чтобы не мучить Роберта.

«Черт его побери! Пока он не рассказал, как на самом деле обстоят наши с Робертом дела, жить было значительно приятнее. Я даже рассчитывала на то, что у моей любви может быть будущее. Оказалось, нам со Стронгом надо бежать друг от друга, как от огня. И желательно на разные планеты. Пока не появились новые жертвы. Пока он не наделал новых глупостей».

Приглушенная музыка то и дело напоминала мне, что мы находимся в ночном клубе, где сотни людей танцуют, пьют, принимают наркотики, занимаются любовью, в общем, прожигают жизнь. Иногда до нас доносились громкие восторженные вопли типа: «Давай! Давай!» Кто эти люди? У них что, нет никаких проблем?!

Мой собеседник сел в кресло напротив меня и достал из пачки сигарету. Щелкнув дорогой зажигалкой, он с наслаждением закурил и уставился на меня немигающим взглядом:

– Ты все еще не веришь мне?

Я пожала плечами. Мне было нечего ответить.

Вадим Олегович немного подумал, затем достал из внутреннего кармана пиджака несколько потертых фотографий и передал их мне. Я поднесла их близко к лицу, чтобы разглядеть.

На черно-белых снимках был изображен один и тот же мальчик в разное время своего детства. Судя по снимкам, совершенно обычный ребенок, росший еще в эпоху социализма. Он был одет по моде то ли семидесятых, то ли восьмидесятых годов прошлого века, когда в магазинах хорошие вещи были страшным дефицитом. Так, по крайней мере, рассказывала моя мать.