Людвиг Павельчик - Рыдания усопших (сборник)

Я вижу, господа, Вы украдкой переглядываетесь между собою, и знаю, что не убедил вас в своей правоте. Ну, что ж, такова Ваша профессия – отыскивать признаки психического расстройства в любом, дерзнувшем хотя бы на йоту отклониться от общепринятых постулатов… Впрочем, господа, теперь я уж и сам не уверен в том, что здоров. Должно быть, благодаря Вашему зуклопентиксолу (да-да, я запомнил это ужасное слово, доктор!) я и впрямь начал склоняться к переосмыслению реальности произошедшего и готов смотреть на вещи более трезво. Но позвольте мне закончить эту несуразную историю!

Уверившись в том, что против меня существует заговор и поражаясь его масштабам, я решил действовать более решительно, а если придется, то и жестко. Раз уж этим людям чуждо всякое воспитание, то с какой стати мне придерживаться каких-то там манер и быть с ними обходительным? Схватив папку с полученными с помощью «Слепков» портретами, я вновь бросился к автомобилю и помчался к дому родителей этой сволочи – Лукаса, я был полон решимости выбить из них объяснение хамского поведения старухи, а также информацию о местонахождении этого паршивца, кем бы он ей там ни приходился. Дорогой я немного успокоился и решил действовать более обдуманно, укрывшись под сенью развесистой липы в полусотне шагов от дома, я стал дожидаться появления кого-нибудь из домочадцев старой маразматички, так как понимал, что еще один контакт с нею ничего мне не принесет.

Минут сорок ничего не происходило, но затем терпение мое было вознаграждено, – дверь дома открылась, и на улицу вышла элегантно одетая женщина пожилого возраста, посмотревшая зачем-то на небо и запершая дверь на ключ. Она не направилась ни к автомобильной стоянке, ни вдоль по улице, а уселась на скамейку у забора, раскрыла какой-то журнал и принялась неспешно его листать. Из моего укрытия я смог различить, что, хотя женщина и в летах, но до бабки, с которой я недавно имел несчастье общаться, ей далеко. Поразмыслив, я пришел к выводу, что она вполне могла бы оказаться той самой Клавдией, которой, по словам старухи, «хватило лишь на одного внука». Судя по наличию у нее ключа от входной двери, женщина наверняка жила в доме, а значит, просто обязана была знать Люка. Быть может, она окажется более словоохотливой и прольет свет на всю эту историю?

Решившись, я вышел из-за дерева и прямиком направился к скамейке, положив себе быть до предела вежливым и осторожным.

Здравствуйте! Позволите присесть? – изрек я самым беспечным тоном, на который был способен в сложившейся ситуации.

Женщина подняла на меня глаза, и я увидел, что ей не меньше семидесяти, но она прекрасно сохранилась, следила за собой и стариться не собиралась.

Пожалуйста, голос ее был глубоким и чистым, в отличие от дребезжащих перекатов скрывающейся в недрах дома карги, однако сходство между обеими было несомненным, подтверждая мое предположение, что передо мною – Клавдия. – Вам что-то угодно?

Я присел на краешек скамейки.

Видите ли… В этом доме жили родители моего приятеля, который куда-то запропастился, но… женщина, открывшая мне сегодня утром дверь, повела себя как-то странно, и я не смог ничего узнать.

А, так это были Вы! Мама говорила мне, что некто появлялся здесь и расспрашивал о Ману, но она страдает старческим слабоумием и не в состоянии адекватно отвечать на вопросы, так что не сердитесь на нее за агрессию! Ведь она, конечно же, накричала на Вас?

Я постарался состроить такую гримасу, из которой было бы ясно, что да, мол, накричала, но я не придаю этому никакого значения и сочувствую недугу старой женщины. Клавдия вздохнула:

Да… Что с нами делают годы! Боюсь, что и моя память уже не та, что раньше. Так Вы – приятель моего Ману?

Не совсем. То есть, вовсе нет. Я никогда не видел Ману и ничего о нем не знаю. Речь идет о Вашем племяннике или вроде того… Его зовут Лукас Барлоу. Он, понимаете ли…

Я осекся, потому что Клавдия внезапно повернулась ко мне вполоборота и сделала такое лицо, словно я принялся ее домогаться.

Лукас, Вы сказали? Причем здесь он?

Господи! Какие они здесь все нудные и непонятливые!

Вы не волнуйтесь, Клавдия – дело совсем пустячное: Люк с женой заходили ко мне вчера утром и попросили кое-что для них сделать. Я просьбу выполнил, но оказалось, что они оба куда-то пропали и я не знаю, где их искать.

Пожилая женщина воззрилась на меня, как на диковинный музейный экспонат. Затем в глазах ее мелькнула искорка радости, удивившая меня.

Так они нашлись? – спросила вдруг Клавдия едва слышным шепотом и схватила меня за руку, чем повергла в еще большее удивление. Что же тут у них происходит?

Да нет же! Я сказал, что Люк и Карин исчезли после того, как были у меня! Они, конечно, могли куда-то уехать, но квартира, которую они сняли лишь несколько месяцев назад, пустует, и никто ничего о них не знает! Вы не находите это странным?

Квартира? Вы сказали, они сняли квартиру?! – женщина выглядела пораженной до глубины души.

Ну да… Они ведь собирались заводить ребенка, и им требовалось больше места…

«Бог мой, что я несу? Кому нужны все эти подробности?»

Я решил не дожидаться, пока она упадет в обморок или, чего доброго, начнет орать, как ее полоумная мамаша, и быстро вынул из папки ламинированные изображения.

Да вот, собственно, о чем шла речь! Люк просто хотел, чтобы я изготовил эти портреты со… со слепков, что они принесли, и теперь я должен вручить их ему.

Клавдия впилась взглядом в изображения и несколько секунд не издавала ни звука. Затем она медленно повернула голову и отчеканила:

Вы – идиот или просто издеваетесь надо мной?

Я опешил от столь откровенной грубости, но решил не сдаваться:

Поверьте, Вам не о чем беспокоиться! Меня совершенно не интересуют его дела, я хотел лишь передать Люку снимки!

«Куда же я влип, черт побери?! Похоже, с этим парнем и впрямь что-то нечисто, раз все они так боятся говорить о нем! Но нельзя останавливаться!»

Он приходится Вам родственником? Быть может, племянником? Вы знаете, где его искать?

Тут Клавдия резко встала со скамейки и, отойдя на шаг, процедила с внезапной злобой:

– Ищи его в аду, урод ты чертов! Этот поганец сбежал, оставив нас без средств к существованию! Надеюсь, что его поганые кости обглодали звери, как и твои сейчас обглодают!

Она бросилась к дому, и я услышал, как щелкнул замок и раздался ее визгливый голос:

Фас, Грум!

Не успел я опомниться, как вылетела эта зверюга и набросилась на меня! Пытаясь выжить, я сунул ей в пасть руку, а потом все закрутилось, словно в водовороте. Не знаю, сколько прошло времени, но пса кто-то оттянул, и я увидел полицейские мундиры, а вскоре оказался здесь. Думаю, господа, что вы совершенно правы и я сошел с ума, поскольку теперь и сам уже не верю во все то, что рассказал вам… Поняв, что безнадежен, я пытался вчера свести счеты с жизнью, но Вы, доктор, помогли мне, и теперь я в порядке, хотя и крайне расстроен. Вот и вся моя история, господа».