Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

И в разгар всей суматохи мимо них пробежала Куинни и спрыгнула вниз. Верн едва успел повернуть голову и проследить за ее полетом – она просто пронеслась мимо него и поющей Эхо и рванула в пропасть с края утеса, словно прыгнув в озеро, чтобы принести палку.

Наконец он смог повернуть Эхо на спину. Он опустился перед ней на колени, прижав ими ее плечи. Сестра озадаченно и с грустью глянула на него.

– Блестя-я-ящая, – протянула она.

А потом это стало видно и Верну. Оно стояло (или парило) прямо на краю обрыва – прямоугольник, мерцающий бело-голубым светом. Испещренный разноцветными крапинами, он сплетался со сверкающими потоками, которые пульсировали серебряным, фиолетовым и красно-оранжевым. Судя по всему, оно было способно производить звук – на нем располагалось небольшое звуковое устройство, или же щелчок и шипение статического электричества, – но оно оставалось устрашающе безмолвным. Верн не чувствовал никакого тепла, что испускал бы этот объект, который Эхо называла стеной.

Он отпустил сестру, поставил ее на ноги и крепко сжал. Она уже не отталкивала его и не пыталась убежать. Она стояла завороженная перепадами и блеском переплетенных объектов на, как казалось, ровной поверхности. Она даже устроилась в объятиях брата, как часто делала на руках у мамы.

Мама встала у Верна за спиной, положив руки на плечи, и они втроем стояли в крепких объятиях. Верн хотел что-то сказать ей, но не мог.

Девушка, вышедшая из Блестящей стены Эхо, во многом походила на нее. Худая, с бледной, будто фарфоровой, кожей и светлыми волосами, пусть и не такими спутанными, как у Эхо. На них были такие же воздушные завитки – они развевались над ней. Ее белый халат притягивал солнечный свет, окрашиваясь в едва различимые оттенки желтого и синего.

Затем она заговорила. У нее был звонкий высокий голос, а ее слова звучали как колокольчики.

– Вы будете рады уйти отсюда. Шогготы рядом. У нас мало времени, прежде чем Врата закроются.

Эхо радостно засмеялась. Верн ничего не мог сказать, а мама дрожащим, но решительным голосом спросила:

– Кто вы?

– Я Охотник. Эхо знает, кто я. Вы сами видите, что она не боится. Вы должны пойти с нами. Сейчас. Они нас почти догнали.

Верн слышал: это была правда. Должно быть, шогготы продвинулись к северному гребню. Текели-ли-Текели-ли. Эти чудовища, внешним видом напоминающие разлагающуюся плоть, не могли подняться по тропинке на утесе. По-видимому, они подошли с другой стороны вершины.

Мама сказала:

– Мы не знаем как. Мы сильно измотаны и напуганы, а вы для нас – незнакомцы.

– Вы должны мне доверять, – сказала девушка. – Ваша куинни уже на борту.

– Куинни?

– Пожалуйста.

Пронзительный звук был очень близко. Текели-ли.

– У нас нет выбора, мам, – заметил Верн.

Мама рассеянно сказала:

– Может, ты был прав, Верн, когда говорил, что ничто не имеет смысла. Я не хочу видеть этот мир таким, каков он сейчас. Разве может что-нибудь быть хуже того, что происходит здесь? Я пойду первой.

Она подошла к девушке в белом халате. Та жестом указала ей вперед, и мама, не оборачиваясь ни на Эхо, ни на Верна, встала на пластину серебряного огня, открывшуюся над пропастью.

– Сейчас – лишь так вы спасетесь от Старцев, – сказала девушка.

Текели-ли…

Уже почти на лужайке, почти в пределах видимости.

Эхо все еще стояла, застыв в восторге. Верн поднял ее на руки и понес в стену-пластину энергии. Девушка в ярком белом халате последовала за ними, прикрывая их и с ужасной ненавистью глядя на то, что происходило снаружи. А затем все вокруг разом исчезло.

Было холодно и неприятно, будто они прошли через водопад, защищавший их пещеру. Только не было мокро.

По ту сторону Блестящей стены они уснули.

6

Корабль изменил соотношение газов так, чтобы воздух на судне больше походил на воздух Терры. Нам четверым более тяжелый воздух не доставлял неудобств – просто дышать стало чуть труднее. Мы хотели, чтобы наши гости чувствовали себя по возможности комфортно, потому что им и так все казалось очень странным. Мы были в космосе у границ Старцев. Мы подумали, что Уцелевшим и без того будет страшно.

Как только мы разобрались со всеми потребностями, мы все погрузились в отсеки для глубокого сна. Корабль отмерил нам необходимое количество снотворного. Мы погрузились в земной мир. Это произошло очень быстро. Мы не знали, заметили нас или нет, а если заметили, то стали ли за нами следить. Мы не знали, изменился ли земной мир или «потерпел катастрофу», как выразился Штурман.

Корабль должен был разбудить нас через четыре временных периода, когда мы будем в сотне часов полета до базы Альянса по реабилитации и отправке Уцелевших. Это станция, которая находится там, где раньше вращалась Солнечная система. Старцы уничтожили там все планеты и луны, поэтому тусклая маленькая центральная звезда теперь осталась в одиночестве. Рядом с этим пустынным пространством не было никаких сторожевых застав – оно предназначалось лишь для ожидания и разработки планов.

После того как вся команда была разбужена, Эхо и Куинни полностью пришли в сознание и удовлетворили свои потребности. Им нужен был более внимательный уход, чем парню и его матери. Охотник провела много времени с животным – оно классифицировалось как «собака» – и девочкой-аутистом. Все они могли общаться друг с другом с помощью элементарной ментальной речи. Эхо была счастлива, поняв, что ее мама и брат живы и здоровы. Она больше не повторяла фразы, слова и звуки остальных. Теперь, вместе с Охотником, она заговорила.

Затем Корабль разбудил Верна, и тот сразу же сообщил, что чувствует себя просто великолепно. Это было неудивительно. Корабль делал ему массаж, занимался с ним физической нагрузкой, избавил от опасных микроорганизмов и приготовил здоровую пищу, напоминающую еду Терры, которую парень съел с нескрываемым наслаждением.

Он задал очень много вопросов – как мы все и ожидали.

– Вы выглядите такими холодными и белыми. И кажетесь очень нежными.

– Светящийся Альянс спас нас с нашей родной планеты почти два земных года назад. С тех пор мы жили на станции и на борту Корабля. Поэтому у нас не планетарное… телосложение. Но теперь, после того, как мы восстановили силы, мы отправимся в мир, похожий на ваш и на наш, который уничтожили Старцы. Мы разовьем свою физиологическую природу на новой планете.

– Мне нравится одежда, которую мне дали, – сказал он. – Я никогда раньше не носил халат. Он удобный и очень розовый. Очень розовый.

– Я рад, что он тебе так нравится, – ответил я.