Амара - Ричард Карл Лаймон
Змей там, конечно же, не было.
Окинув взглядом небольшое пространство, освещенное моим факелом, я шагнул в гробницу.
Сначала я подумал, что она пуста. Конечно, грабители давно ее опустошили, забрав все сокровища: бесчисленные предметы первой необходимости, захороненные вместе с покойником, чтобы обеспечить ему комфорт в загробной жизни - утварь, оружие, мебель, тела слуг. Несомненно, саркофаг и сама мумия также были давно вывезены.
Я оглядел стены. Обычно они были покрыты росписью, изображающей жизнь умершего: охоту на птиц, ловлю копьем жирной рыбы, водившейся в Ниле; или же там были изображения умершего с членами его семьи. Также, должны были быть сотни иероглифов, описывающих жизнь погребенного здесь человека, его победы, имена его детей. Здесь также должны были быть молитвы и стихи из великой египетской Книги мертвых.
Вместо этого гробница была полностью окрашена в черный цвет. Но при этом она все еще сохраняла красновато-коричневый оттенок. Такое я тоже видел раньше. В гробнице одного из жрецов фараона Ахенатена, царя-еретика, который изгнал богов Египта в пользу одного божества - Атена. Я вспомнил, как стоял в гробнице опального жреца и слышал, как Говард Картер описывал, как позже жрецы стерли имя нечестивца, а затем покрасили стены свиной кровью. Кровью животного, которое древние египтяне считали нечистым. Это и уничтожение личности умершего жреца уничтожило бы его душу в загробном мире.
То же самое произошло и здесь. Стертое имя на двери гробницы. Настенные рисунки и иероглифы были закрашены презренной кровью свиней.
Тот, кто был здесь похоронен, должно быть, действительно был ненавистен последующим поколениям, которые так тщательно стремились отомстить духу умершего.
Я утешал себя мыслью, что злодей давно уже там, где и другие бесчисленные мумии. Возможно, даже сейчас находится в каком-нибудь далеком музее. Или, как и многие другие, мумия была измельчена в порошок каким-нибудь незадачливым европейцем, ныне давно умершим, в качестве чудодейственного лекарства своего времени. А может быть, ее просто использовал как хворост для костра какой-нибудь бедуин.
Когда я проходил через камеру, мой свет упал на канопический ларец. Рядом лежала каменная крышка саркофага, а рядом - крышка гроба.
Холод пронизал мое тело. Кишки свело судорогой, яйца сжались, словно пытаясь спрятаться в паху. Долгое время я просто смотрел на открытый саркофаг, боясь пошевелиться.
Горящая полоска ткани становилась все короче. Я понял, что если так и буду бездействовать, то погружусь во тьму. Эта мысль побудила меня к действию. Я сдернул с шеи полоску ткани - последнюю такую полоску - и зажег ее; стены, покрытые засохшей кровью, казалось, питались светом, делая камеру все мрачнее и страшнее.
Без малейшего колебания я шагнул в сторону саркофага и заглянул в него.
Поначалу я не был шокирован странным зрелищем, открывшимся передо мной.
Внутри был человек - мертвый человек, если быть точным, но не так уж сильно отличающийся от меня. У него были каштановые волосы. На нем были рубашка и брюки, кожаный пояс, ботинки с аккуратно завязанными шнурками. Поскольку он лежал лицом вниз во внутреннем деревянном гробу, я не мог видеть его лица.
Только когда я присмотрелся внимательнее, я заметил мумию под ним. Часть ее головы была видна. Я увидел ее рыжие волосы, множество рыжих волос, заполнивших пространство между телом и стенкой гроба. Видел ее пустые глазницы. На мгновение мне показалось, что она целует шею мертвеца.
После этого ощутил и запахи. Сквозь дым горящей ткани я уловил затхлые ароматы древних специй. Вероятно, те самые, которые были помещены в полость тела мумии, чтобы скрыть запах посмертного разложения.
Я поднял голову мужчины. Голова мумии тоже приподнялась, и я понял, что ее зубы впились ему в горло.
Отойдя от гроба, я приставил револьвер к виску.
Нажал на курок.
СПАСЕНИЕ
Если бы револьвер выстрелил и оборвал мою жизнь в тот момент в гробнице Амары, многие были бы спасены от несчастий, постигших их впоследствии. Но если боги и существуют, то это хитрые дьяволы, плуты, играющие нашими судьбами. Они посчитали нужным оставить меня в живых.
Я взвел курок для второй попытки.
Когда мой палец начал нажимать на спусковой крючок, я услышал далекий, отдающийся эхом зов. Кто-то выкрикивал мое имя. Это был голос моего друга, Магеда.
Выбравшись из гробницы, я посмотрел в сторону туннеля, расположенного высоко на стене камеры. Там я увидел зыбкий, пляшущий луч фонарика.
- Магед? - позвал я.
- Роберт! - Восторг в его голосе заставил меня улыбнуться.
Мое отчаяние, мое безумие, моя самоубийственная беспомощность отступили, исчезли, как исчезает утренний туман на Ниле перед рассветным солнцем. Я почувствовал внезапную радость человека, который, преследуемый кошмарными демонами, просыпается перед золотым рассветом.
Наконец, луч света упал на мое лицо.
- А, мой друг! - воскликнул Магед. - Всегда ты был исследователем. Я думал, что никогда не найду тебя.
- Ты, конечно, не торопился.
- Я ходил за веревкой. – Он сбросил ее вниз, и она, размотавшись, упала на дно колодца. - Поднимаешься? - спросил он.
- Ты один?
- Конечно.
- Тогда закрепи веревку и спускайся. Я нашел кое-что, что ты должен увидеть.
Через несколько мгновений я увидел, как мой молодой друг спускается по веревке. Он поспешил ко мне. Его радость при встрече была такова, что он обнял меня.
- Я должен был снести тебе голову, - сказал я ему, ухмыляясь.
- Разве сестры не были такими, как я обещал?
- Они были чудесны, восхитительны. Только ты забыл упомянуть их отца.
-
