Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)
— Черт знает что такое! — вставил Стентон.
И только он произнес эти слова, как приподнялся полог палатки Торы и оттуда на лунный свет вышла, печатая шаг как заводная кукла, старая шведка.
Крупная женщина норманнского типа — высокая, широкоплечая, вылепленная по образу и подобию своих великих скандинавских предков, она в эту минуту напоминала древних жриц Одина. С трудом верилось, что ей уже шестьдесят лет.
Широко раскрытыми, горящими глазами Тора слепо уставилась перед собой, потом, резко вскинув голову, повернулась в сторону Нан–Танаха, глядя на колеблющиеся огни и прислушиваясь. Внезапно она подняла руки и, обращаясь к луне, сделала какой–то замысловатый жест. Глубокой древностью повеяло от этого движения, словно она извлекла его из тьмы веков., словно она что–то требовала от ночного светила.
Тора повернулась к нам.
— Идем, — сказала она, и голос ее звучал глухо, как будто она находилась не рядом с нами, а где–то очень далеко. — Идем отсюда как можно быстрее! Пока мы в силах еще это сделать! Нас зовут… — Она указала на островок. — Оно знает, что мы здесь. Оно ждет, — застонала она, всхлипывая, — и манит… манит… манит.
Тора повалилась у ног Эдит, а над лагуной опять поплыла волна хрустального звона, и в нем теперь проскальзывали ликующие, если не сказать торжествующие нотки.
Остаток ночи мы просидели подле Торы, не смыкая глаз. Звуки, доносившиеся с Нан–Танаха, смолкли приблизительно за час до захода луны.
Утром Тора проснулась как ни в чем не бывало.
Ей снились дурные сны, заявила она, но как ни старалась, не могла вспомнить ничего конкретного.
Сны предупреждали ее об опасности, вот и все, что мы услышали от нее.
Вид у старой шведки был странный и угрюмый, и все утро она то и дело обращала к соседнему острову завороженный и изумленный взгляд.
После полудня вернулись туземцы, и следующей ночью на соседнем острове царила тишина; ни огни, ни звуки, ни другие признаки жизни не нарушали наш покой.
— Вы ведь понимаете, Гудвин, как случай, о котором я рассказал, должен был разбередить мою научную любознательность. Ну разумеется, мы с ходу отвергли те объяснения, которые так или иначе допускали существование сверхъестественных сил. Наши… если можно так выразиться, симптомы без труда поддавались объяснению. Мы пришли к выводу, что вибрация воздуха создавалась особого рода музыкальными инструментами, обладающими несомненным и временами чрезвычайно сильным воздействием на нервную систему. Такое предположение легко объясняло чувства, которые мы испытали, слушая непонятные звуки. Что же касается состояния полусомнабулической истерии, в которую впала Тора, с научной точки зрения тут не было никакой загадки: все ее поведение в ночной сцене несомненно было связано с нервозностью и мрачными предчувствиями, вызванными суеверными представлениями старой женщины.
Мы пришли к выводу, что существует какой–то путь сообщения между Понапе и Нан–Танахом, который известен туземцам и используется ими для своих ритуальных целей. И еще мы решили так: когда в следующий раз наши рабочие покинут лагерь, мы сразу же, без промедления отправимся на Нан–Танах. Днем мы его обследуем, к вечеру Тора и моя жена вернутся в лагерь, а Стентон и я проведем ночь на острове, спрятавшись где–нибудь в безопасном укрытии и наблюдая за происходящим.
Луна постепенно проходила все фазы своего развития: убывала, пока на западе не остался узкий светлый серпик, потом снова начала округляться…
Приближалось полнолуние.
Перед тем как покинуть островок, наши люди чуть не плача умоляли нас уйти вместе с ними, но их назойливые просьбы лишь еще сильнее распаляли в нас страстное желание выяснить, что за странную картину мы наблюдали в прошлый раз: мы были абсолютно убеждены, что нас водят за нос. Во всяком случае Стентон и я придерживались именно такого мнения.
С Эдит все обстояло иначе: она вдруг впала в какую–то странную задумчивость, всячески уклоняясь от разговоров на эту тему.
Не успели наши люди скрыться за поворотом гавани, как мы сели в лодку и направились прямиком на Нан–Танах. Вскоре над нами нависли его могучие, облицованные камнем берега. Мы прошли между базальтовыми гранями гигантских прямоугольных призм, ограждающих проход, и причалили у полузатопленной пристани.
Прямо перед нашими глазами начинался ряд гигантских ступеней; поднявшись по ним, мы попали на широкую площадь, заваленную обломками разбитых колонн. В центре площади, позади разрушенной колоннады, возвышалась терраса, сложенная из таких же базальтовых блоков: я знал, что там внутри скрыт еще один внутренний дворик.
И теперь, Уолтер, чтобы лучше понять эту историю, и… — Трокмартин замолчал, подбирая слова, — и если ты надумаешь вернуться туда вместе со мной или, в случае, если меня заберут, пойдешь туда один по нашим следам… тогда слушай внимательно описание этого места.
Нан–Танах состоит в буквальном смысле из трех прямоугольников. Первый, самый внешний, образуют стены дамбы. Сложенные из монолитных блоков, обтесанных в форме ровных прямоугольных призм, они доходят до двадцати футов в высоту. Для того, чтобы найти проход в дамбе, двигайтесь вдоль канала (вы найдете его на карте), разделяющего Нан–Танах и островок–спутник под названием Тау. Вход в канал найти не так просто из–за густых зарослей ризофоры, но как только вы в него попадете, дальнейший путь уже не вызывает сомнений. Вы подниметесь по ступеням, ведущим прямо от причала и попадете во внутренний двор. Там вы увидите другую базальтовую стену: она представляет собой прямоугольник, с математической точностью повторяющий форму внешнего ограждения. Высота стен дамбы от тридцати до сорока футов, а первоначально, видимо, они были еще выше., теперь они частично оказались под водой. Стены, которые находятся в первом внутреннем дворе, возвышаются над дамбой футов на пятнадцать, и их высота меняется от двадцати до пятидесяти футов — здесь вследствие затопления суши стены тоже, по–видимому, постепенно опускаются под воду.
За стенами этого второго ограждения находится еще один внутренний дворик. В нем вы увидите террасу, сложенную из таких же блоков, что и базальтовые стены: высота у нее футов двадцать. Проникнуть за эти стены можно через многочисленные проломы, которые время проложило в каменной кладке.
Этот двор — сердце Нан–Танаха.
С террасой, вернее с огромным подземельем, которое под ней находится, связано имя реально существовавшей личности, дошедшее до нас из тумана далекого прошлого. Туземцы говорят, что там находилась сокровищница Хау–те–лур, могущественного короля, царствовавшего, по их выражению «давно–давно до наших отцов».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});