Василий Гавриленко - Бремя Мертвых

   -Мальма! Мальма, иди сюда. Живо!

   Собака приблизилась.

              Девочка схватила ее за ошейник, подтянула.

   -Ну-ка, Мальма, стой смирно.

              Сняла намордник.

   Теперь предстояло самое сложное.

   -Ромик, - шепнула Кристина. - Ромик, я сейчас уберу подушку, но ты не дергайся, хорошо?

   Мальчик ответил рычанием.

   Ну, пора. На «раз, два, три».

              Раз, два, три!

              Она сдернула с брата подушку и вцепилась в маленькие уши.

              -Ой!

              Одно из ушей Ромика осталась у девочки в руке. Кристина отшвырнула его. Преодолевая сопротивление рычащего и брыкающегося брата, надела на мальчика намордник. Застегнула на затылке застежку.

   -Вот так.

   Отскочила в сторону.

   Ромик пару секунд лежал на полу неподвижно, затем поднялся, пополз к сестре.

              Кристина без опаски подхватила брата на руки, поцеловала в лоб, точно и не замечая идущего от мальчика зловония.

              -Привет, малыш. Скоро пойдем искать маму.

   Обезьянка осталась одна. Светлана

   «Прохоров Евгений Серафимович, 1989 года рождения. Поступил в больницу 18. 09. 23 Диагноз - перелом левой ключицы. Умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?»

   «Серафимович Анна Юрьевна, 2009 г. р., поступила в больницу 21. 09. 23. Диагноз - ушиб легкого. Умерла 22. 09. 23. Причина смерти - ?»

   «Дьяков Олег Валерьевич, 2013 г. р, Поступил в больницу 20. 09. 23, Диагноз - открытый перелом берцовой кости. Умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?».

              «Ким Альберт Романович, 2001 г. р, врач больницы, диагноз - нет (разве что, дурак), умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?».

              Выведя гелевой ручкой очередной вопросительный знак, Светлана положила в стопку последнюю карточку, вытерла лоб. Как жарко. Даже не верится, что в нескольких шагах по коридору располагается морг. Правда, надо еще спуститься по лестнице в подвал, но все же. Раньше здесь никогда не было так жарко.

              Впрочем, здесь никогда не было и такого количества трупов.

   Сто сорок два.

   Весь персонал и пациенты Третьей Городской Больницы с отделением травматологии и моргом.

              Все умерли, кроме нее.

              Светлана положила ручку, взяла карточки, стукнув об столешницу, выровняла края так, чтобы стопка стала аккуратной, как вынутая из обложки книга.

   Вообще-то заполнять карточки - это не ее работа.

              Это работа Дарьи Ивановны.

              Работа Светланы - носить неходящим еду из столовки. Но неходящие теперь в еде не нуждаются, хотя, казалось бы, остались такими же неходящими, как были.

   Да, заполнять карточки - это работа Дарьи Ивановны. Властной, суровой женщины, до того плотно сложенной, что когда регистраторша шла по коридору, казалось, - на тебя прет танк. Сейчас Дарья Ивановна лежит в туалете...

              Девушка поднялась со стула, положила стопку карточек на полку. Посмотрела в зеркало.

              Она знала, что за спиной в больнице ее называли 'Обезьянкой'.

              А как-то раз один из неходящих не сдержался, и сказал, обращаясь к ней:

              -Обезьянка, принеси, пожалуйста, манку.

              Она принесла, но по дороге - плюнула в миску, и плевала в еду этого неходящего до самой выписки.

              Светлана поправила волосы, густые и темные. Волосы, - ее гордость, единственное, что в ней по-настоящему красиво.

              Втянула губы - красные, до черноты, и чересчур выпяченные. Вот так, если втянуть губы, она совсем не похожа на обезьянку.

              Интересно, доктор Ким называл ее обезьянкой в разговорах с медсестричками и девчонками-интернами?

              Скорее всего, называл.

              А может, и не называл.

   Вряд ли он вообще разговаривал о ней с медсестричками и девчонками-интернами. Конечно, ведь у них и без того было полным-полно тем для разговоров.

              Как-то раз, задержавшись позднее обычного, Светлана видела, как черноглазый красавец доктор Ким страстно целовался с Никоновой - белокурой медсестрой с крупными влажными глазами.

              Даже сейчас, когда Светлана осталась одна, а доктор Ким и медсестра Никонова - мертвецы, у девушки порозовели уши.

              Ведь она подглядывала за ними тогда.

              Правда, Светлана видела лишь поцелуи и то, как доктор потянул Никонову вниз, к ступенькам, ведущим в морг. Они занимались ЭТИМ в морге.

              Девушка закрыла глаза.

              Доктор Ким. Морг.

              Секс.

              Ей стало не по себе.

   Вся больница перемерла, неизвестно, что будет с ней, а она хочет секса. Нет, даже не секса. Она хочет трахаться.

              Трахаться в морге.

              Вот так.

              Сказала.

              Призналась сама себе.

              Светлана негромко засмеялась.

              Неужели она сумасшедшая?

              А впрочем, не все ли равно? Теперь-то?

              Вон, какая муха села на зеркало. Никогда не видела таких мух. Зеленая, жирная. Скоро их будет еще больше. Скоро мухи займут всю больницу.

              Доктор Ким лежит у черного входа. Одет в полупальто, так ему идущее. В этом полупальто он выглядел таким стройным. Как одиноко растущая березка.

              А что если?

   Нет, правда, почему бы и нет?

              Ты теперь одна, Обезьянка. Теперь ты можешь делать все, что угодно.

              Светлана вышла из-за стойки регистрации и направилась вверх по коридору в холл. Оттуда - через тонкую кишку, - в ординаторскую.

              А вот и лестница черного хода.

              Здравствуйте, доктор Ким. Нет, лучше так: привет, Альберт.

   Светлана присела на ступеньку рядом с трупом доктора.

              Лицо Кима распухло, посинело. На шее - гноящиеся язвы.

   Девушка протянула руку, погладила волосы доктора.

   Надо же, какие мягкие. А с виду и не скажешь.

              Альберт, меня зовут Света. Но ты можешь звать меня Обезьянкой. Теперь это ровным счетом ничего не значит. Все Не-Обезьянки, красавицы Тамары, Ники и Карины, умерли. Осталась одна Обезьянка.

              Девушке шмыгнула носом.

              Да знал ли он вообще об ее существовании? Что думал, когда она, проходя мимо, старательно заглядывала в его глаза и громко здоровалась?