Виктор Хорунжий - Дженнифер. Обитель скорби

– Вот твое место, – буркнула медсестра, указывая на пустующую койку подле единственного в этом помещении окна.

Пять старых кроватей с небольшими тумбочками возле каждой составляли всю меблировку. Дженни подошла к пустой койке; тощий полосатый матрас, потрепанное одеяло и видавшая лучшие времена подушка…

Медсестра уже повернулась, чтобы уйти, когда девушка решилась остановить ее, робко промолвив:

– Извините… Но это же должна быть женская палата? Почему здесь мужчины?

– Вы тут не мужчины и не женщины, вы – пациенты, – отрезала медсестра и, словно крупногабаритный корабль, гордо выплыла за дверь.

Дженни, присев на краешек кровати, зажмурилась. «Господи, сделай, чтобы это был сон, просто страшный сон, – мысленно попросила она, едва сдерживая слезы. – Тебе ведь не сложно совершить одно маленькое, совсем малюсенькое чудо…»

Но чуда, конечно же, не произошло – открыв глаза, Дженнифер увидела, что по-прежнему находится в мрачноватой палате с высоким потолком и холодными стенами, в компании таких же обделенных счастьем, как и она сама.

Глава 8

Новое окружение

– Ты кто?

От прозвучавшего сквозь напряженную тишину голоса Дженни вздрогнула. Говорила, кажется, невысокая юная девушка – может, даже ее ровесница, с растрепанными черными волосами и выразительными темными глазами, взгляд которых показался Дженнифер вполне осмысленным.

– Я – Дженни, – ответила она.

В ответ ее соседка издала короткий смешок и резко мотнула головой.

– Меня не интересует твое имя, я спросила – кто ты?

Вопрос несколько озадачил Дженни. Как можно на него ответить? Как еще она может рассказать о себе? Да и что у нее осталось от прежней жизни, кроме собственного имени?

– Я обычная девушка, Дженнифер Паркер.

Черноволосая пациентка еще раз хохотнула, словно услышала нечто смешное. Смех ее начинал звучать и обрывался резко, при этом лицо оставалось абсолютно серьезным.

– Обычная девушка! Так не бывает… Иначе ты не попала бы сюда. Я вот, например, продаю цветы, необычные цветы! – Глаза черноволосой, на миг вспыхнув лихорадочным огнем, тут же погасли, и в них появилось прежнее задумчиво-тоскливое выражение. – Только у меня никто ничего не покупает, здесь все нищие… Нищие, нищие, нищие! – вдруг закричала она, махнула рукой и отвернулась к стене. Кажется, девушка вот-вот готова была заплакать.

– Прекрати грузить ее своими цветами! – огрызнулся парень с койки, что стояла посредине, у противоположной стены. – А то она еще подумает, что мы и вправду тут все сумасшедшие, – негромко добавил он, и Дженнифер перевела на него удивленный взгляд.

Действительно, парень не казался сумасшедшим: он смотрел на Дженни спокойным осмысленным взглядом.

Юноша был среднего роста, худощавый, прямые темные волосы длинной челкой спадали ему на лоб. Его вполне можно было бы назвать симпатичным, если бы в лице не угадывалось что-то неуловимо странное. Только получше присмотревшись, Дженнифер поняла – правая половина лица не вполне соответствовала левой и выглядела слегка перекошенной. Но этот недостаток не был слишком уж отталкивающим.

– А что, разве нет? Вы… нормальные? – негромко спросила она, рискуя вызвать нетактичным вопросом какую угодно реакцию – в конце концов, она была в клинике для душевнобольных.

Пациентка, назвавшая себя продавщицей необычных цветов и только что хотевшая заплакать, повернувшись ко всем, опять засмеялась.

– Она думает – мы сумасшедшие! – выкрикнула девушка.

Между тем парень не обратил на ее крик никакого внимания.

– Ну, может, совсем уж нормальными нас и не назовешь.

Юноша слегка улыбнулся, и у Дженни сразу полегчало на душе: ведь если человек может иронизировать по поводу себя, значит, он точно не псих!

– Но мы не более сумасшедшие, чем все остальные люди. Как ты думаешь, почему ты здесь? – пристальный взгляд парня не показался Дженнифер неприятным, наоборот, было в нем что-то успокаивающее.

Девушка пожала плечами.

– Наверное, потому, что я осталась одна. И мне никто не верит…

– Одна? Ты тоже осталась одна? – вдруг присоединилась к разговору вторая девушка, которая до сих пор безучастно сидела на своей постели и даже не смотрела в сторону разговаривающих. – Тебя бросили?

Дженни заметила, что у этой девушки был особо мелодичный голос: слова слетали с ее уст так проникновенно, будто она читала поэму. Девушка была невысокой, немного полноватой, с мягкими русыми волосами, едва достигавшими плеч, и красивыми серыми глазами. Наверное, она являлась самой старшей из пациентов палаты.

– Меня не бросали. Мои родители, они… Они погибли, – тихо промолвила Дженни, опустив глаза. Сегодня она впервые произнесла вслух эту жуткую правду.

– Они тебя оставили… Бедняжка! – воскликнула сероглазая девушка и вдруг бросилась к Дженнифер с объятьями.

Немного напуганная столь бурным проявлением чувств со стороны незнакомки, Дженни все же разрешила себя обнять.

Наобнимавшись вдоволь, соседка осталась сидеть рядом. Если не считать такой эмоциональности, она тоже не казалась сумасшедшей.

– Тогда – добро пожаловать в нашу небольшую компанию! – еще раз улыбнулся парень. – Мы тоже здесь потому, что нам никто не верит. Я – Раян. Это – Эмма, – он кивнул в сторону девушки, сидящей рядом с Дженни.

– Эмма, – подтвердила та.

– София, – слегка церемонно кивнула черноволосая с койки в углу и снова стала казаться нормальной.

– А это Джастин, – Раян, поднявшись, подошел к другому парню – тот сидел неподвижно, не отрывая взгляда от окна.

Его койка стояла напротив кровати Дженни, только с другой стороны. Однако узкая казенная постель была явно маловата для крепкого, массивного тела молодого человека. Широкие плечи, бугры мышц, которые не могла полностью скрыть больничная пижама, короткие светлые волосы ежиком… Парень казался заколдованным богатырем, превращенным в беспомощного пациента чьими-то злыми чарами.

– Эй, Джастин, повернись к нам! А то наша новая соседка решит, что ты невежлив, – Раян положил руку ему на плечо.

Молодой человек, словно очнувшись, немного повернул лицо в сторону Дженни. Бросив на нее быстрый взгляд, он вдруг стушевался. На его широком спокойном лице появилась смущенная, робкая, почти детская улыбка. Заморгав, верзила потупил взгляд и пробормотал нечто, напоминающее «здрасьте».

Видимо, добившись от него желаемого, Раян удовлетворенно вернулся на свое место.

– Ты не бойся его, он добрый. И тоже нормальный. Только стеснительный очень с девушками и порой забывает, кто он такой. Но мы ему об этом напоминаем – правда, Джастин?